Голос, кажется, снова звучит в ушах.
Раз за разом.
Шаг за шагом. Ближе. Грудь человека блестит от пота. И знаки размыло. Надо повторить рисунок. Руки собственные дрожат и клинок ходит ходуном. Острие его касается кожи, пуская первую кровь.
Винченцо уже приносил жертвы.
Кур. И свиней. Но человек это другое. Или дрожь уходит, а руки движутся, повторяя узор, который Винченцо не раз вырезал на свиной коже. Может, человек и другое, но не настолько.
Последняя точка.
Удар.
Главное, попасть между ребер и не задеть грудину. У него получается. И раб умирает быстро. А Винченцо успевает уловить эхо силы. Слегка вздрагивают огоньки свечей. Морщится Теон. А Алеф сухо произносит:
Эффективность близка к нулевой. Это просто бессмысленный расход материала.
Тогда не понятно, о ком он говорит.
Тогда Винченцо испытывает лишь радость. Безумную дикую радость. У него получилось. Сумел. Сделал все правильно.
А осознание приходит позже.
И уже он пытается спрятать слезы. А Миара смотрит. Сверху вниз. С откровенной жалостью. Смотрит и ничего не говорит. Но в какой-то момент легкие её руки ложатся на плечи.
Этого достаточно, чтобы слезы высохли.
Почему почему он вспомнил?
Потому что умирать пришлось?
Пускай себе. Ему да, жаль этого раба. И других тоже. Тех, кто погиб на алтаре в тщетной попытке повторить какой-то там эксперимент. И тех, что остался в лабораториях.
Себя тоже жаль. И жалость острая, терпкая.
Её хватает, чтобы глотать слезы. И какую-то отраву, которую ему скармливают. Миара? Кто еще пусть бы уже бросила. Умирать не страшно. Страшно жить чудовищем. А он и есть чудовище.
И она.
И все они.
Ты должна что-то сделать! пламя успокаивается, позволяя Винченцо слушать. Ты же можешь! Ты же поставила ему сердце! А теперь он умирает! И я ничего не способна сделать! Ты ты ведь
Спи, говорят Винченцо.
И пламя поднимается, послушное этому слову. Оно не обжигает, напротив. Оно теплое и ласковое, как руки женщины, которой он не помнил
Никогда не
Мама?
Пламя отвечает её голосом, вот только слов не разобрать. И это хорошо. Безумие, до чего это хорошо
Глава 4
Маг улыбался.
Проклятье. Эта улыбка вгоняла Миху в ступор. Да и сам вчера же все нормально было! И говорил он, и не выглядел умирающим. А тут вдруг нате вам.
Что с ним? Миха приблизился к кровати.
Маг дышал. Медленно и сипло. Обнаженная, изрисованная татуировками и шрамами грудь его поднималась, чтобы опасть. Сквозь смуглую, покрытую испариной, кожу проступали ребра.
Не знаю, Миара сидела рядом.
Тоже бледная.
И страшная, честно говоря.
Все было хорошо. Вечером, когда я уходила. Ни жара, ничего я обработала раны. Они затягивались. Да и вообще он сильный. Всегда был сильным. Сильнее остальных. Как и я. Поэтому мы и выжили. Он и я а ночью меня разбудили. Сказали, что жар. Лихорадка. Потрогай!
Миха потрогал.
И вправду бледная кожа казалась раскаленной. Температуру, конечно, не измеришь, но жарило мага прилично.
Я пыталась пыталась что-то сделать!
Не получается?
Нет! Миара топнула ногой. Сила уходит, как вода в песок! И и он умрет!
Она уже почти кричала.
Успокойся, Миха подумал, что пощечины ему не простят.
А как еще успокоить женщину, с которой вот-вот приключится истерика? Тем более, что женщина эта маг. И силенок испепелить Миху у нее точно хватит. Оно, конечно, и сама загнется, но Михе-то от этого легче не станет.
Ица?
Ица была здесь же, забралась в кровать и сидела, скрестивши ноги.
Духи зовут, сказала она, не открывая глаз. Вернется.
Подумала и добавила.
Или нет.
То есть перспектива по-прежнему туманна? Чудесно. Просто охренеть до чего чудесно.
Так Миха попытался вспомнить, что он вообще о медицине знает, кроме того, что все болезни от нервов, а венерические от удовольствия.
Это явно не в тему.
Так надо сбить жар.
Я давала отвары.
Не помогают? Хотя да очевидно. Тогда раздевай его. И пусть обтирают прохладной водой. Это увеличит испарение, а значит, охладит все тело. И пусть пьет побольше. Он теряет много жидкости.
Уже.
И постоянно. Пусть постоянно обтирают, пока жар не спадет.
А если он не спадет? Если он умрет?
Тогда всем нам будет хреново, спокойно ответил Миха. А теперь вдохни.
Как ни странно, Миара послушалась. И застыла.
Выдохни медленно. И снова
Я умею делать дыхательные упражнения. Просто просто она махнула рукой. Извини. Я и вправду я ведь целитель и хороший целитель.
Нет, отозвалась Ица.
Да что ты понимаешь, мелкое чудовище.
Духи. С ним. И ты. К нему, упомянутое чудовище дотянулось и ткнуло пальцем в лоб Винченцо. Потерялся. Дорогу. Покажи. Вернется. Тут надо.
Она постучала по этому лбу.
Пока тут нет, то и совсем.
Ты что-нибудь понял?
Да как тебе сказать, но подозреваю, она имела в виду, что вопрос здесь не столько в плане тела, сколько касается души. Разума?
Ты, Ица повернулась к Миаре. Ты идти. Звать. Его. Он слышать. И вернуться. Или нет.
Как звать?
Ляг, Ица похлопала по кровати. И спать. Я помочь.
Что-то мне это не нравится, проворчала Миара, глядя на девочку с подозрением. Та лишь плечами пожала. Мол, дело исключительно твое. Ты присмотришь? Если вдруг она что-то сделает, то то вытащи меня.
Постараюсь.
Маг захрипел, намекая, что разговоры разговорами, а лучше-таки действовать. И глаза его задвигались под сомкнутыми веками, быстро-быстро.
Жутко.
Ица погрозила пальцем. И Миара решилась. Вскарабкавшись на кровать, благо, размер нынешней позволял улечься не только двоим, она легла на спину, вытянулась, сцепив руки на животе.
И дальше
Договорить она не успела.
Ица ткнула пальцем в живот, и Миара смолкла. А потом лицо её исказила судорога.
Ты их не убьешь? поинтересовался Миха, подвигая стул поближе. Что-то подсказывало, что ждать придется долго. Да и нужно ли?
Что изменит его присутствие?
А притворяться сочувствующим он и там-то не умел.
Я нет. Сами надо, Ица широко зевнула, не подумавши прикрыть рот рукой. Что-то, как представлялось, принцесс должны были иначе воспитывать. Плохо. Умереть не надо. Надо маги. Когда идти. А идти спешить.
Вот об этом тоже стоит поговорить, Миха налил себе воды.
Вода неуловимо отдавала травами, и он так и не решился сделать глоток. Параноиком становится по ходу.
Ты знаешь, куда идти?
Туда, Ица указала пальцем на стену. Правда, в стене имелось окно, а за ним открывался вид на крепостную стену. И уже там, дальше, расстилались поля с лугами.
А конкретней?
На него поглядели с укоризной. Ну да, откуда ей знать-то.
Надо карты попросить.
Должны же быть здесь карты окрестностей. И если конкретную точку она вряд ли укажет, то можно хотя бы глянуть, чего ждать.
Ты тут? дверь открылась без стука и Джер вошел. Огляделся. Вздохнул. И поинтересовался: Помрет?
Надеюсь, что нет.
И я надеюсь. Маг пригодится. Я тут посижу, ладно?
Что случилось?
Матушка случилась, Джер поморщился. Пристала с этой женитьбой. А я не хочу!
Никто не хочет.
Тут мир скоро рухнет, а она про женитьбу, наследников какие наследники хотя нет, я понимаю, все понимаю. Но вот не вовремя! И не только она же ж. Такхвар тоже бубнит, что мой долг то да се, что прервется род де Варренов, если вдруг что. Но никуда ж не прервется он. Вон, у отца еще сыновья есть. Пусть даже братец мой свихнулся, но другие-то остались. И матушка их воспитает.
Думаешь?
А куда ей деваться-то? Или объявить себя этим ре ри
Регентом?
Вот, точно. Или возвращаться к отцу. А тот, думаю, не обрадуется. Очень.
Ну да, с учетом, что недавно у него на одного сына меньше стало. И баронесса в том приняла самое активное участие. Такого не простят.
А ты что скажешь? поинтересовался Джер и с надеждой.
Миха поглядел на магов. Надо же, тихонько так лежат. И Винченцо хрипеть перестал, но дышит. Вон, грудная клетка поднимается и опускается. Поднимается надо бы позвать кого, чтобы отерли.
Или не надо?
Миха поднялся и потрогал лоб. Жар уменьшился? Или это просто кажется? Принимает желаемое за действительное?