А у тёти Маруси есть сумочка. В ней разноцветные лоскутки, бисер. Интересно бы покопаться в сумочке! Да тётя Маруся не позволяет.
Самая большая тайна у папы. Целый фанерный чемодан!
Олеринка и Татор даже представить себе не могут, сколько всякой всячины в чемодане. Начнут перечислять и обязательно собьются.
На болотистом берегу озера Олеринка и Татор искали новые тайны, как другие дети ищут грибы в густом лесу
Только Олеринка и Татор не знали, какие из себя эти тайны. Сразу не скажешь тайна это или нет. Её надо почувствовать.
Нашёл! крикнул Татор.
Среди кочек чуть поднимался холмик. И был холмик покрыт цветами, будто на него высыпали все из тёти-Марусиной сумки.
Нашёл, тихо сказал Татор.
Вот наша тайна! подбежала Олеринка.
На холмике росли белые ромашки, фиолетовые и синие колокольчики, какие-то совсем незнакомые цветы. Татор пополз по холмику, нюхая каждый цветок.
Я нашёл! Я нашёл! успевал он приговаривать. Никому не скажем, правда?
А может, сюда переедем нимэ поставим, сказала Олеринка. Здесь много цветов и солнца много. Сухо и тепло.
Мы эти цветы заберём, чтобы они росли в нимэ. А на холмик другие цветы придут.
Татор потянулся сорвать ромашку. Но как раз подул ветер, и ромашка мягко пригнулась к земле, как будто убегая от рук.
Видишь, не хотят они. Лучше пойдём домой, позвала Олеринка. Мама, наверное, нас потеряла.
Они без нас не уйдут отсюда? спросил Татор.
Да куда же по болоту идти? Им здесь хорошо!
На другой день Олеринка и Татор привели к холмику папу с мамой.
Мама посидела на холмике, и, как Татор, понюхала каждый цветок. А папа только вокруг походил маловат был для него холмик.
Пожалуй, в моём чемодане поместится, сказал папа. Вы его охраняйте!
Даже дядя Володя с приёмником приходил. Долго сидел он на холмике и, видно, совсем позабыл про свой приёмник.
А тётя Маруся каждый день сидит вышивает цветы на рубашках и одеялах. Так что и в нимэ теперь много цветов. Ромашки, колокольчики и какие-то совсем незнакомые.
Олеринка ставила на холмике нимэ для куклы втыкала в землю жёрдочки, натягивала на них кусок брезента.
Татор с луком и стрелами охранял холмик. Цветы и кукольный нимэ заодно. Не крадётся ли кто среди болотных кочек?
Однажды Татор вернулся откуда-то запыхавшийся.
Сестрица, там ручей! Воду из озера пьёт. Побежали!
Сквозь густой ерник продирался ручей. Видно, весной был он глубокий, но постепенно обмелел. На высоких глинистых берегах остались от воды следы-отметины, как будто ступеньки.
Видишь, сколько воды было, показал Татор. её большая река выпила.
Ой, правда! удивилась Олеринка. Берег, как лестница! Надо же, как здорово ручей придумал. Он весной в ерниках не заблудится по своей лестнице поднимется!
А есть ли у моря своя лестница? спросил Татор.
Наверное, есть. Мы с тобой скоро всё-всё узнаем. Всё на свете!
Много дней прошло, и с ледяного моря пришли в тундру холода.
Олеринка разобрала свой кукольный нимэ, потому что мамин нимэ тоже разобрали.
Опустел цветочный холмик.
Постарели здешние тайны. Седые стали, как ягель мох олений.
Олеринка и Татор ехали по тундре на оленях в новые места. К новым тайнам. В школу.
Пересказ Александра Дорофеева
ОЛАДУШКИ
Помди, внучек, пошли хворост собирать! говорит абуче[1] внуку Помди. Пора оладьи печь!
Оладьи? обрадовался Помди. Вот здорово! Давно я не ел оладушек!.. Иду, абуче!
В их местах, на берегу реки Алазеи, хвороста полным-полно.
Набрали абуче и внук по вязанке. У бабушки несколько толстых стволов, а у внука веточки да верхушки. У бабушки вязанка ладная, маленькая, а у внука большая, пышная.
Абуче, а почему у тебя вязанка такая маленькая? спрашивает Помди, затягивая верёвкой охапку своих веточек.
А это уж как соберёт человек, отвечает бабушка, бывает и много хвороста, а тепла нет!
Не понял Помди бабушку, взвалил свою вязанку на плечо и припустил домой уж очень захотелось ему поиграть со щенком, которого на днях привёз ему в подарок папа.
Когда абуче подошла к дому, Помди уже давно бегал вокруг нимэ за щенком, размахивая своим механическим автоматом. Это он играет в пограничника.
Бегал, бегал Помди и вдруг почувствовал дразнящий сладкий запах оладушек. Видит возле костра, у тагана, сидит абуче, а рядом, в тарелке, целой горой лежат оладьи!
Прибежал Помди к бабушке, сел рядом.
Дай мне оладушку, просит он абуче.
Бери, внучек! отвечает абуче. Горячие оладьи, вкусные!
Помди и не заметил, как проглотил оладью.
Ещё хочу!
Абуче дала ему сразу две оладушки и добавила:
Больше не проси, а то вечером нечего есть будет!
Съел Помди всё, что дала ему бабушка, да ещё хочется никак не может от костра отойти!
Много-много напеки, абуче! просит он. Я же во-о-он какую вязанку хвороста принес!
Уж не знаю, выйдет ли много оладушек, отвечает бабушка, вот если бы ты со мной ещё пару раз сходил, может быть, и оладий получилось бы больше. А теперь твоя вязанка кончилась Хорошо, что Лэрпу, соседушка, помогла: три раза с ней ходили
Тут заметил Помди, что с другой стороны костра лежит целая горка хвороста. Потом на соседей посмотрел: девочка Лэрпу маме своей помогает, воду таскает.
Ничего не сказал Помди, затрещал автоматом, опять побежал в пограничника играть.
За ужином, когда покончили с ухой да с рыбой, положила бабушка на стол полную миску румяных оладий.
А тем временем взяла чистую тарелку, переложила в неё чуть ли не все оладьи, накрыла их полотенцем и понесла из дому.
Куда это пошла абуче? Кому понесла наши оладушки! забеспокоился Помди.
Молчит папа пьёт чай да свой оладушек доедает. А мама уже за штопку принялась сидит в углу стола, мурлычет под нос какую-то песенку.
Вернулась бабушка с пустой тарелкой, села чай пить. Один оладушек себе положила, другой внуку. И больше не осталось в миске ни одного оладушка.
Ты это кому, абуче, столько оладий вынесла? строго спрашивает Помди свою бабушку.
Эй-э, внучок, отвечает абуче, отнесла их Лэрпу. За то, что помогала мне, да не верхушки-веточки хвороста собирала, а толстые стволы и корневища, от которых настоящее тепло и бывает.
Так ведь и тебе не досталось оладий?
А это за то, что плохо за тобой присматриваю, говорит абуче, лентяем тебя делаю Ну а ты заработал столько, сколько потрудился
Ничего не сказал Помди. Пьёт свой чай и думает: «Вот это да! Я-то хоть четыре оладушки съел, а абуче только одну Получается, подвёл я её. Завтра рано-рано встану, хвороста принесу, воды натаскаю, щенка накормлю Значит, большой уже. Хватит в пограничников играть!»
И ногой задвинул свой автомат далеко в угол нимэ.
Перевод Михаила Яснова, 1990
КОЧКА
Вокруг нашего дома-ниме в тундре много кочек. Обычно лохматые, сейчас они выглядели аккуратно причёсанными. Это их зелёные травяные волосы так искусно уложил парикмахер-дождь, который прошёл недавно.
Мы с братишкой бегаем по кочкам: кто не поскользнётся, тот даёт три щелчка пальцем упавшему бегуну с высоты кочки.
Я упал: наступил на одну кочку, она покачнулась, словно у неё была внутри очень гибкая пружина и я, не удержавшись, грохнулся!
Братишка радостно кричит. Ещё бы!.. А я лёжа гляжу на злосчастную кочку и вдруг замечаю, что она насквозь прорыта, как тоннель!.. Засунул туда руку и вижу с обратной стороны кочки, как мои пальцы пятью головами Змея Горыныча шевелятся!..
«Вот бы, думаю, увидеть бы в тундре такую вот сопку, эх!.. Как было бы интересно играть!»
Примечания
1
Абуче (юкагир.) бабушка.