Н. Курилов
Лук и стрелы
ДОБЫЧА
Семилетний Тонти отправился на охоту. Взял лук, пять стрел из прямых тальниковых прутьев.
Залёг в зарослях тальника (в белой кухлянке его не видно) и стал выжидать, когда появятся куропатки.
Наконец, в стороне приземлилась стая. Шеи у куропаток узорчатые, брови красные. Мишень приметная.
Пополз к ним Тонти. Чувствовал себя прямо индейцем. Вот уже куропатки близко, совсем рядом. Можно стрелять.
Не успел Тонти руку с луком вытянуть перед собой, куропатки вдруг как закричат «Хабе, хабе!» И помчались. Им хорошо ногами бежали, а Тонти пришлось по-пластунски за ними ползти.
Снег на весеннем солнце уже немного осел, стал рыхлым. Но Тонти упорно преследовал стаю.
Все же нет-нет, да вспыхивал в душе Тонти азарт охотника. Мешал. Хотелось поскорее подстрелить куропатку, обрадовать родителей первой добычей.
А куропатки, оказалось, очень чуткие птицы. Только приподымет Тонти руку с луком они отбегают от него подальше, словно соревнуются, кто быстрей удерёт!
Никак не долетали до них стрелы Тонти. Может быть, надо было вымазать ему лицо чем-нибудь белым, мукой, например? Стал бы тогда совсем невидимым.
Устал. Сел отдышаться, махнув на куропаток: всё равно не догнать их. Огляделся кругом спокойно.
Вдруг на проталинку, где только что клевали куропатки, опустились пуночки.
«Подстрелить бы, подумал Тонти. Однако они меньше куропаток. Разве попадёшь в такую цель? И всё же охотник не должен возвращаться домой с пустыми руками. Тем более индеец».
Натянул тетиву Тонти, пустил стрелу пуночки брызнули в разные стороны. Но одна осталась на месте. Крылышком одним заколотилась о снег.
Есть!
Есть добыча! Не куропатка, конечно. Но тоже птица.
Подбежал к ней Тонти. Она запрыгала, волоча крыло. Клювик разинула.
Накрыл её Тонти малахаем. Взял в руки, а она оказалась маленькой. Не глядела на него. В небо смотрела тоскливо. Сердечко её стучало у Тонти в ладонях. Маленькое сердце маленькой птички, а билось так, словно по рукам колотило. Тонти стало жаль пуночку.
Охотничий азарт у него улетучился. Холод почувствовал. Зима ещё щипалась, оказывается, не уступала весне.
Вернулся Тонти в родной вадун нимэ дом, с добычей. А радости не испытывал. Пуночка сидела у него в ладони, как в гнёздышке, грелась. Больно ей было глаза она закрывала.
Мама приняла от сына добычу.
Какая маленькая! воскликнула. Моя кастрюля велика для неё, а сама глядела на птичку жалостливо.
Тонти молчал.
Отец тоже молчал, курил папиросу. Дым табачный тянулся вверх, в онидигиль дымоход.
Как хотелось Тонти стать сейчас дымом и улететь прочь!
Ты молодец! произнес, наконец, папа.
Тонти просиял. Стал показывать ему, какой стрелой подстрелил птицу.
Вот этой. Сам её выстрогал. Надел наконечник, видишь, гильза от патрона тозовки.
Отец слушал молча. Опять всё курил.
Потом заговорил:
Ну что, мама, надо ощипать птицу, пора обед варить.
Однако, сперва надо убить пуночку, возразила она. А я не могу. Она такая маленькая и красивая. И как это ты, глупенькая, склонилась мама над птичкой, попалась на глаза такому горе-охотнику.
Я тоже не могу, сказал отец, пропустив мимо ушей последнюю фразу жены. Руки у меня большие и сильные. Все косточки переломаю ей Но отпускать тоже нельзя: будет долго мучиться и все равно погибнет.
Тонти молчал, опустив голову. Ему хотелось сказать: «Пускай пуночка останется жить вместе с нами в вадун нимэ, я её выхожу». Но язык не слушался. Только сейчас Тонти осознал полностью, что натворил.
«Браконьер проклятый! обругал он себя. Отец не доверит теперь ружьё. Ведь охотник должен твёрдо знать, что бить, а чего трогать нельзя».
Тонти было досадно и стыдно.
Перевод Инессы Бурковой, 1987
ЛУК И СТРЕЛЫ
Мика и Кока соседи. Живут они на берегу озера. Это озеро называется Большое Улуро.
На Севере почти все либо оленеводы, либо рыбаки. Мика и Кока рыбаки. Конечно, не они рыбаки, а их родители.
Мика и Кока целый день играют вместе. Каждый холмик вокруг озера, каждый кустик им знаком, потому что рыбаки не кочуют, как оленеводы, а живут оседло.
Весной множество птиц прилетает на Большое Улуро. Бывает, ещё снег кругом лежит, а уже летят гуси. Позже прилетают утки, чайки и кулики им нужно много чистой воды, чтобы плавать и добывать корм.
Как раз в такую пору стали Мика и Кока после обеда собираться на охоту. А чтобы сборы были быстрыми, решили: Мика делает лук, а Кока стрелы.
Красивый лук из тальника получился у Мики, а у Коки белые прямые стрелы из досок ящика!
Вот друзья и говорят родителям:
Мы пошли на охоту, придём вечером!
И зашагали по берегу озера. Утки крякают, чайки кричат, кулички-плавунчики в водоёмах вертятся. Но ребята на них даже не смотрят. Мика говорит:
Охотники около дома не охотятся!
Идут они дальше. А утки и кулики совсем близко плавают. Куропатки и гуси прямо из-под ног выскакивают. Никто не пугает птиц на берегу Большого Улуро!
Наконец Мика остановился, посмотрел на дома далеко они стоят, совсем маленькими стали, белеют, как куропатки в траве.
Теперь можно и охоту начинать! говорит Мика, вынимая из кармана кусочек юколы. Разломил пополам, одну половину протянул Коке:
Далеко от дома ушли, можно и подкрепиться. Так настоящие охотники делают.
Перекусили друзья, чистой водой запили. А тут как раз несколько селезней сели рядом с ними на озеро.
Вот и добыча!.. Нужно только подкрасться поближе, чтобы попасть наверняка, шепчет Мика. А сам уже упал на мох и пополз к птицам.
Кока тоже упал и тоже пополз рядом.
Ох, и неприятно ползти по весенней тундре! Вода кругом. Будто не тундра, а мокрая губка лежит. В минуту намокают колени, грудь и руки. Но разве обращаешь на это внимание, когда ползёшь к добыче!
Вот и селезни. Самки-то у уток незаметные, серые, зато самцы будто цветным бисером украшены!
Мика снял с плеча лук и протянул Коке руку дай, мол, стрелу.
А Кока на селезней смотрит и тоже руку протянул дай, мол, лук.
Пихнул Мика друга, шепчет:
Давай быстрей стрелу, а то улетят!..
Кока с удивлением посмотрел на Мику:
Стрелы у меня, первым я должен стрелять!
Тогда Мика удивлённо посмотрел на Коку:
Ну и что? Лук-то ведь у меня!
Без стрелы так и будешь лежать со своим луком! ехидно говорит Кока.
Ну а ты лежи со своими стрелами! не отстает Мика.
Селезни от их шума уже давным-давно улетели. Что попусту лежать!
Вскочили наши друзья мокрые, сердитые, недовольные друг другом.
Ничего не говорят. Домой идут. Врозь.
У Мики за спиной качается лук красивый, из гибкого тальника. А Кока держит в руке стрелы прямые, крепкие, сделанные из досок ящика. А над их головами летают чайки. Летают и хохочут. Или это им кажется?
Перевод Михаила Яснова, 1990
НОВЫЕ ТАЙНЫ
Олеринка и Татор бегали по берегу озера.
Целый день вчера ехали они с родителями на оленях по тундре. Вечером поставили нимэ дом, похожий на колпак.
Для оленей здесь новое пастбище. А для Олеринки и Татора все вокруг новое. Земля даже пахнет необычно.
Ох, здорово на новом месте! Новые тайны здесь.
Не просто найти настоящую тайну. А потом её нужно особенно хранить. Если кто узнает, это уже не тайна, а пустяк.
Там, где они раньше жили, у Олеринки и Татора была, конечно, своя тайна. Тёмные коридоры песцовых нор. В них пахло звериным жильём. Чудилось, что в тёплой черноте мигает огонек, и песцы сидят за столиком чай пьют. Сейчас об этом можно сказать. Постарела тайна, седая стала, как олений мох ягель. А когда тайна была молодой, никто о ней не догадывался. Ни папа с мамой, ни тётя Маруся, ни дядя Володя.
У них, впрочем, у самих тайны есть. У дяди Володи приёмник. Маленький, чёрный и блестящий. А сколько в нем всяческих звуков! Дядя Володя не расстаётся с приёмником. Он крутит его маленькие ручки и знает, где сейчас поют, а где говорят. Больше никто в этом не разбирается.