Не выбрасывай джинсы, это произведение искусства, он наклоняется немного вперёд, к моему уху, и я вновь ощущаю аромат топлёного молока.
Хорошо, шепчу я ему в ответ, глядя в странные тёмные глаза. Только сейчас я замечаю, какие они завораживающие, притягивающие и бездонные, как пропасть.
Он исчезает так же быстро, как появился, а я стою в полном недоумении.
Чего стоишь, курица бестолковая? я снова вздрагиваю от визга Антонины Ивановны и пронзаю её взглядом, полным ненависти, буквально на одну секунду. Она выдернула меня из рая и вернула в ад. Женщина, как рыба, беззвучно открывает рот, затем захлопывает его и уже почти спокойно произносит:
Руки у тебя из жопы, Василиса. Бери тряпку на складе, уайт-спирит у меня в кабинете и убирай тут всё. Как пол вымоешь, иди домой. Тут всё равно два часа работать осталось, а ты своим видом всех покупателей мне распугаешь.
Хорошо, я безумна рада, что меня отпустили домой пораньше.
Однако перед этим мне нужно отмыть от краски квадратный метр пола. У меня возникает идея. Мои кроссовки почти полностью испачканы. Пальцами я зачерпываю краску на полу и вожу ими по уцелевшим белым участкам обуви. Немного усердия, и Супер, теперь у меня новые красные кроссовки. Я снимаю и отношу свою рабочую сменку на склад, ставлю там её в уголок недалеко от радиатора. Там же я отрываю кусок ветоши, которой моет пол техничка. Уличные ботинки пока надевать не хочу, а то вдруг и их испачкаю, поэтому решаю идти в зал в одних носках. Там меня уже ждёт ведро воды и бутылка растворителя.
Это я принесла, ко мне подходит Ника, как же тебя так угораздило, а, Лиса?
Спасибо, просто отвечаю я, игнорируя её вопрос. Мне уже совершенно плевать на эту краску, на ругань начальницы, мысли текут спокойно, как равнинная река среди золотых колосьев. Они прибывают к моему спасителю с красивыми руками и чёрными бархатными глазами.
Я всё видела, подмигивает мне Ника.
Ты о чём? я выплываю в реальность, как синий кит на поверхность океана.
Я о том симпатичном мужчине, который помог тебе встать. Он реально такой хороший, подошёл к кассе, очень вежливый, расплатился без сдачи, пожелал удачного дня, назвал меня милой девушкой. Сразу видно, интеллигентный человек.
Ника продолжает тараторить, потряхивая от удовольствия светлой головой, а я стою и думаю о том, что Ника она может составить чудесную пару кому угодно, а я просто заляпанное краской чмо, которое максимум заслуживает жалости. Я прерываю её трескотню:
Что он купил?
Краску в баллончике, Ника смотрит на меня с сомнением в моих умственных способностях. Она рассказывает о чудесном покупателе, а меня интересует, что он купил.
Понятно, я беру тряпку, растворитель и ведро, и иду наводить чистоту. Пока я собираю ветошью густую эмаль с пола, радуюсь, что у Ольги сегодня выходной. А то стояла бы сейчас над душой, злорадствовала. Спустя полчаса пол блестит, а носки придётся выкинуть. От тяжелого запаха уайт-спирита у меня начинает кружиться голова, и я мечтаю скорее выбраться на воздух.
Когда я всё же выхожу на улицу, кладовщик кричит мне в спину:
Васька, будь осторожнее, по улицам маньяки ходят!
Я сама, как маньяк! кричу ему в ответ и смеюсь над своим устрашающим видом.
Дома меня встречает голодный кот. Однако вместо того, чтобы вцепится зубами в мою ногу в отместку за день одиночества, он изгибает спину, распушает хвост и рычит. Понятно, он же не смотрит мне в лицо, а ноги сегодня пришли какие-то не такие. С порога я стягиваю испорченные джинсы и несу их к мусорке, однако в последний момент передумываю и вешаю на бельевую веревку в ванной. Пусть краска обсохнет, а потом решу, что с ними сделать. Накладываю коту кильку. Сегодня он более сговорчивый, без лишних телодвижений кидается к миске и с урчанием поглощает ужин. Я перебираю свой нищебродский гардероб и нахожу чёрные брюки, в которых ходила ещё в педагогическом. Примеряю и выдыхаю с облегчением впору. Не придётся тратить деньги. Настроение улучшается, и я решаю приготовить что-нибудь вкусное. В морозилке обнаруживаю кусок какого-то столетнего мяса, размораживаю его в миске с тёплой водой. Я летящая. Порой я не помню, когда успела сходить в магазин и купить тот или иной продукт. Рутинные дела часто идут на автомате, без включения мозга. Чищу картофель и лук, режу овощи. Параллельно ставлю вариться гречку. Через час у меня готова тушёная картошка и гречневая каша на завтра, и я медленно ем, специально растягивая удовольствие.
В голове внезапно всплывает новое слово «дриппинг», капельная живопись. Ввожу его в поисковую строчку и до самого сна рассматриваю картины в этой технике. Глядя на абстрактные изображения, я словно смотрю фильм, в котором художник окунает толстую кисть-раклю в ведро с краской и с яростью брызгает ею на холст, а затем берет кисточку поменьше и начинает выбрызгивать детали другими цветами. Мне кажется, так можно нарисовать боль, ненависть, страсть. Я думаю о мужчине, который сегодня сравнил меня с картиной. Если бы не эта разбитая банка, он бы и внимания на меня не обратил. Вспоминаю его взгляд на своих ногах, и по спине проходит волна удовольствия, волоски на руках приподнимаются и я, закрыв глаза, приподнимаю уголки губ. Наверняка, он художник. Он разбирается в живописи и покупает баллончик краски. Он называет меня по имени своим бархатистым голосом. И глаза у него бархатистые. Бархатистость вот какое слово ему подходит. Надеваю наушники и включаю музыку. Спустя несколько песен я слушаю Джеймса Бланта с его «Youre beautiful». Вроде бы незамысловатая мелодия захватывает меня и наполняет ощущением восторга каждую клеточку тела. Сердце щемит от того, что мгновения счастья так мимолетны в нашей жизни. Но иногда они надолго остаются в памяти. «And I dont know what to do cause Ill never be with you» с грустью поёт мужчина, и я думаю о том, что мне тоже никогда не быть вместе с этим высоким и странным незнакомцем-художником. На волне этих печальных мыслей меня уносит в параллельную реальность. И в ней я уже не продавец, а директор. И я разбиваю банки с эмалью одну за другой, а затем беру кисти, зачерпываю ими краску и брызгаю налево и направо, разрисовывая строительный магазин в одну сплошную безумную картину. А потом появляется он, со своими чистыми светлыми руками, окруженными сияющим нимбом. Они тянутся ко мне, к моим волосам, гладят их, и я ощущаю невероятное блаженство.
Василиса! зовёт он меня по имени, и я открываю глаза. Верещит будильник. 7:00.
ГЛАВА 3
«Nobodys home»
Avril Lavigne
На следующий день я обедаю с Милой. Мы с ней работаем в разных отделах и потому, когда наши графики совпадают, можем есть одновременно. Мила вечно худеет.
Везёт тебе, Василис, ешь и не толстеешь!
У меня в тарелке голая гречка без мяса, подливы или овощей. У неё блестящие от масла макароны по-флотски, рядом в контейнере оливье. Она аппетитно жуёт макароны, закусывает их хлебом и запивает сладким чаем.
Майонез низкокалорийный, сообщает она мне, а хлеб с отрубями.
Честно говоря, мне всё равно. Даже если она будет весить сто пятьдесят килограммов, я всё равно буду верить в её чистые намерения похудеть. На самом деле, это единственный человек в моём окружении, которого я ценю. Во-первых, она очень умная и всегда даёт мне нужные советы. Во-вторых, она единственная из всего магазина зовет меня Василисой, а не Васькой и ни лисой. Я считаю, уже это одно заслуживает доверия.
Я сомневаюсь, рассказывать ли ей про Художника. С одной стороны, по-девичьи хочется поделиться, а с другой произошедшее для меня настолько интимно и ценно, что я не хочу растрачивать свои чувства и переживания во внешний мир от слова абсолютно. В конце концов, я решаюсь рассказать ей про разлитую краску, но предпочитаю умолчать о незнакомце. Мила бурно реагирует на мою историю.