Задача нам предстояла куда масштабнее и труднее, чем когда-либо прежде: явить толпе призрак благословенной султимы, моей казнённой двоюродной сестры Ширы. Она должна была выглядеть точно такой, как в ночных кошмарах: с отрубленной головой в руках и гневно обвиняющим взглядом. Тысячи людей, увидев и услышав её, укрепятся в недоверии к султану и назначенным им султимским состязаниям, а может, и сорвут их вовсе.
Отправлять Халу на такое отчаянное дело было рискованно, но нельзя же сидеть сложа руки! Нельзя допустить поддержки народом другого принца. Наследник уже есть, и мы собираемся его освободить! Однако на первом месте стояла совсем другая цель, для которой иллюзия Халы служила отвлечением, а моя песчаная буря прикрытием.
Мы хотели проникнуть во дворец.
Можно отвлечь и в то же время послужить общему делу. Что-то подобное сказала Шазад, когда пыталась вызволить меня из гарема, а Изз в виде гигантского рухха бросал с неба листовки. Я бы сказала иначе: две мишени одной пулей так понятнее. Один план две цели.
С площади донёсся крик: иллюзия Халы начала работать, проникая в людские головы. На мгновение я потеряла сосредоточенность, ослабляя власть над песком. Боль в боку тут же отпустила, и от внезапного облегчения нестерпимо захотелось опустить руки и отдохнуть, но я поспешно сжала пальцы, возвращая прежнюю муку. Тёмная бурлящая туча накрыла площадь, заслоняя нас от взглядов толпы. Стараясь уменьшить боль, я переступила с ноги на ногу, и буря послушно сдвинулась, повторяя моё движение.
Терпеть больше не было сил. Я повернула голову к Жиню и крикнула:
Пора!
Близнецы не заставили повторять дважды. Мазз и так уже извертелся, принимая в нетерпении одну форму за другой. Расплывшись в улыбке, он отбросил плащ, тут же исчезнувший в вихре летящего песка, и прыгнул с карниза вперёд и вверх. Завис на миг в высшей точке прыжка, но, едва начав падение, раскинул руки, на глазах превратившиеся в крылья, и стремительно покрылся перьями. Изз последовал за ним, ловко подхватив вытянувшимся клювом мешок, заброшенный на плечо. Будь кто-то способный разглядеть с площади их полёт, подумал бы, что пара руххов вылупилась из огромного яйца, на которое походил золотой купол Главного молельного дома. Величественно раскинув крылья, обе птицы зависли над бурей в ожидании.
В отличие от близнецов, Жинь ни разу не пошевелился с начала устроенной мной песчаной бури. Такая невозмутимость в минуты общей тревоги всегда отличала его от других. Только я могла заметить под его внешним спокойствием нетерпение, жажду действий. Замечала уже давно с того дня, как при нас казнили Имин в облике Ахмеда, и потом, когда мы обнаружили, что заперты в столице и не в силах освободить остальных. Не в силах освободить брата и сестру Жиня, которых он с детства привык защищать.
Я не раз видела, как его пальцы нервно сжимаются на медном компасе, хотя лицо оставалось бесстрастным. Сейчас во взгляде, мельком брошенном на меня, был лишь вопрос: справлюсь ли я, насколько меня хватит? Боль в боку жгла всё сильнее, и уверенности я не чувствовала, но говорить не стала.
По лицу Жиня скользнула кривая улыбка но лишь тень той, прежней, когда всё было проще, а живых соратников было больше. Улыбка означала, что впереди опасность, ещё одна из многих.
Он шагнул с карниза.
Мазз повернулся в воздухе, ловко подхватывая его на спину, и качнул раскинутыми крыльями, устремляясь к дворцу, куда уже направился другой синекрылый рухх. Я перевела дух, борясь с желанием опустить руку и прижать её к горящему огнём шраму на боку.
Нам позарез нужен был способ преодолеть огненную стену и выбраться из города. Пройдя по всему периметру столицы, мы не обнаружили ни единой щёлочки, позволявшей протиснуться наружу. Граница была на замке. Где же ключ? Он мог отыскаться на рабочем столе у султана среди карт с военными маршрутами и переписки с иностранными правителями, приглашёнными на Ауранзеб праздник восшествия на трон, который обернулся кровавой ловушкой.
На столе султана я уже рылась, когда сама была пленницей. Теперь мы остались без своего человека во дворце. Значит, придётся кому-то туда проникнуть.
Но как? Сэм мог одолеть стену с помощью своей странной альбийской магии, позволявшей проходить сквозь камень, как сквозь воду. У нас в Мирадже о людях с подобными способностями было неизвестно, поэтому оставалась надежда застать султана врасплох. Но тот был к этому готов, не забыв подробностей нашего бегства. Стены дворца изнутри обшили деревянными панелями, сквозь которые альб мог проникнуть только как обычный человек сломав их.
Помино этого, гостей поджидали. Не приди Сэму в голову обернуться и выглянуть из каменной стены к нам, чтобы поделиться очередной шуточкой, всё могло закончиться ещё хуже.
Пуля угодила Сэму в плечо. Кровь хлестала ручьём, заливая стену, из которой вывалился раненый. В его крови были и мои руки, подхватившие альба, и рубашка Жиня, взвалившего Сэма на плечо. Кровью пропиталась и постель в Скрытом доме, куда мы доставили его едва живого. Но спасти нашего воришку нам удалось.
Правда, эта вылазка в конечном итоге большой пользы не принесла. Однако урок мы усвоили. Требовался план понадёжнее риск потерять людей был слишком велик. Приходилось ждать, хотя с каждой минутой пленники султана удалялись от нас всё дальше. Возможно, их пытают В любой момент их могут убить, но ничего не поделаешь.
Шанс представился лишь с объявлением о султимских состязаниях. Тоже риск, но откладывать больше нельзя.
Оседлав поток воздуха над поднятой мною песчаной тучей, Изз пронёсся над дворцом, отбрасывая тень гигантских синих крыльев на стены и сады гарема, и завис над стеклянным куполом, покрывавшим покои султана. Тяжёлый мешок выпал из клюва и обрушился вниз.
Не удалось сквозь стену, попробуем способ менее деликатный.
Осколки купола, разнесённого взрывом, посыпались в солнечных лучах, словно звёзды с небес, и Мазз с Жинем нырнули в дыру, прямо в султанский кабинет. Изз тут же развернулся и направился назад к молельному дому.
Я посмотрела на его распростёртые крылья в воздухе под собой и глубоко вдохнула, борясь со страхом и в то же время стараясь удержать власть над поднятым песком. Боль отвлекала и мешала движениям, оставалось лишь надеяться на ловкость и проворство рухха. Чуть согнув колени, я прыгнула в бездну. Удар плашмя о жёсткую спину птицы вышиб из груди весь воздух, в глазах потемнело, но я всё ещё не отпускала песок. Изз взмахнул крыльями и помчался обратно к дворцу.
Времени было в обрез. Наваждение, созданное Халой, могло убедить простых жителей Измана, что Шира и впрямь вернулась с того света, но их правителя так просто не провести. Султан сразу поймёт, чьих это рук дело, а вскоре заподозрит, что всё затеяно не только ради народного возмущения. Нас кинутся искать. Я хотела выиграть ещё хоть немного времени для Жиня.
В пробитом куполе виднелся лишь угол стола, за которым мы с султаном когда-то ели подстреленную мною утку, а он забалтывал меня, заставляя сомневаться в Ахмеде. Теперь на столе высилась гора битого стекла. Жинь с Маззом уже скрылись в глубине кабинета.
Морщась от боли в боку, я приподнялась и обернулась. Горячий ветер бил в лицо, раздувал волосы и трепал одежду. Едва удерживая равновесие на спине рухха, я вновь подняла руки, увлекая бурю за собой, но не позволяя ей вновь рассеяться по улицам Измана. Свернувшись в тугой смерч, песок пронёсся под нами, и рухх забил крыльями, чтобы не потерять равновесия. Песчаный водопад устремился вниз, и я, превозмогая обжигающую боль, направила его в дыру и глубже, засыпая коридор, ведущий в кабинет султана, и преграждая дорогу страже. Затем бессильно уронила руки, наслаждаясь облегчением. Режущая боль в боку сменилась тупой, ноющей, но и это было счастьем.