Я сделала вид, что задумалась над ответом, но на самом деле размышляла, что хуже: сказать, что не знаю, или попытаться дать хоть какой-то ответ. Что ж, первый вариант я уже пробовала
Девять? я помнила, что дома как-то связаны с планетами, и решила попросту сосчитать их количество.
По лицемерно сочувственной улыбке Фишера сразу стало понятно: зря.
Не думал, что когда-нибудь такое встречу, он повернулся к студентам-юношам, будто предлагая вместе с ним оценить диковинку. Оказывается, в наш просвещённый век есть люди, которые не знают, сколько знаков числится в Зодиаке!
Эй, но он же не так спросил!
Но мы не должны быть суровы, неожиданно Фишер пресёк нерешительные мальчишеские смешки. Всё же эта юная леди осознала своё невежество и решила устранить его, обратившись за нашей помощью. Правда, при этом отняла место у более многомудрых юношей, которым обучение в сих стенах явно больше пошло на пользу
К лицу прилил жар, порождённый одновременно раздражением и да, стыдом. Уставившись в стол, я с ужасом понимала, что он прав. Я поступила сюда совсем не ради науки, и я заняла место не юноши, конечно, но какой-нибудь девушки с горящими глазами, которая бы точно подготовилась к своим первым занятиям. А не рассчитывать чёрт знает на что.
Садитесь, мисс закончив втаптывать меня, а заодно и других девушек, в грязь, Фишер милостиво махнул рукой.
Браун, подсказала я, тяжело опускаясь на стул.
Теперь я была уверена, что надолго в этих стенах не задержусь. До конца семестра разберусь с этой проклятой совместимостью, заручусь поддержкой Дерека и на этом всё.
Глава пятая, в которой милостивая леди даёт первый ценный урок неблагодарному чурбану
Ты ведь понимаешь, что он не прав?
Эмили, оказывается, заметила моё смятение. Во время занятия она ничего не сказала, разумно решив не привлекать внимания, но после поймала меня в дверях класса и отвела в сторону прежде, чем я отправилась на обед.
Фишер Эмили оглянулась, опасаясь быть услышанной, но профессор не спешил выходить из кабинета. Он чёртов консерватор, который не может понять, что мир меняется. Но он может держаться за прошлое, сколько хочет ведь будущее уже здесь.
Под будущим она имела в виду нас: себя и меня, одними из первых, перешагнувших порог академии. Но она не знала, зачем пришла я.
Ты не понимаешь, покачала я головой.
Думаешь? глаза Эмили сузились. Правда думаешь, что только тебе тяжело? Мой отец отрёкся от меня, когда я примкнула к суфражисткам. Моё обучение оплачивает тётя мне повезло, что она достаточно богата для этого, иначе не знаю, мне пришлось бы работать на спичечной фабрике.
По моим рукам пробежали мурашки. Все знали, что случается с девушками с фабрик.
С тех пор, как прошла вступительные испытания, я каждый день думаю о том, что не имею права вылететь отсюда. Только если я продержусь эти четыре года, только если получу диплом, я смогу отплатить своей тёте. Видит Бог, если бы не это, я много, очень много сказала бы этому
Эмили, я прервала её, опасаясь, что кто-то услышит лишнее. Эмили, прости, я не подумала
Знаю, она была достаточно сурова, чтобы не кинуться утешать меня и оправдывать. Просто помни, что тут тяжело каждой девушке. Мы просто не знаем их истории.
«А ты не знаешь мою», промелькнуло в мыслях. Мне так хотелось сказать ей правду! Во мне тлела надежда, что Эмили сможет встать на мою сторону, пускай и столь далёкую для её понимания, поможет мне обрести под ногами твердыню. Но куда вероятнее, что она согласилась бы с Фишером в том, что я занимаю место более достойной студентки или студента.
Идём. Девочки нас потеряют.
Я не думаю, что я голодна.
Что? Эмили, успевшая сделать пару шагов, обернулась. Только не говори, что сейчас побежишь в свою спальню плакать в подушку из-за того, что я тут сказала.
Нет! кажется, мой быстрый ответ её убедил: морщинка меж бровей разгладилась, губы тронула мягкая улыбка.
Хорошо. Я сказала это не для того, чтобы тебя расстроить. Просто подумала, тебе будет полезно почувствовать себя не одной в этой лодке, она протянула мне руку.
Но что, если вырвалось у меня. Что, если моя причина находиться здесь не такая серьёзная, как у тебя?
Всё ещё думаешь о том, что якобы занимаешь чьё-то место? догадалась Эмили. Зря. У нас в этом году недобор. Глории по секрету мисс Бендикот рассказала.
Камень на моей душе не упал, но стал чуточку легче.
Уверена, что не голодна?
Уже нет, призналась я, благодарная Эмили за смену темы.
В столовую мы отправились бок о бок, будто подруги. Как много открытий за день! С утра я думала, будто сблизиться за один день невозможно, но обнаружилось, что всё зависит от обстоятельств. Глория и Эмили были правы: наши обстоятельства толкали держаться вместе.
Вы задержались, приветствовала нас Бекки.
Все девушки уже сидели за столом, да и практически все остальные студенты тоже. Отстали немногие: мы с Эмили, умудрившиеся заблудиться в прямых коридорах мальчишки с нашего курса да группа юношей постарше. Последние вошли даже позже нас, но под взглядами приступивших к обеду вовсе не стушевались наоборот, будто нарочно замедлились, прошествовали гордо.
«Зазнайки», пренебрежительно подумала я. А потом заметила среди них знакомый профиль. Дерек Лонгсдейл, будущий барон Гастингс наконец-то попался мне на глаза.
Он оказался и похож, и не похож на миниатюрный портрет, припрятанный под подушкой в моей спальне. Художнику удалось передать его черты лица, вплоть до очаровательной ямочки на подбородке, но не его выражение. С картины Дерек смотрел не дружелюбно, но спокойно, сдержанно, с достоинством. Сейчас он поглядел на меня свысока, будто я была просто пялившейся на него малолеткой. Он меня не узнал.
Мой жених, мой сказочный принц прошёл мимо, едва бросив на меня мимолётный взгляд, а я осталась смотреть ему вслед с разинутым ртом.
Ты пялишься, заметила Бекки со свойственной ей непосредственностью.
Не обращай на них внимания, посоветовала Глория. Они того не стоят.
Почему? с трудом оторвав взгляд от столика, за который опустился Дерек, спросила я.
Надеюсь, вопрос показался невинным.
Потому что это компания бестолковых болванов, вот почему, фыркнула Бекки. Говорят, они с трудом прошли вступительные испытания и остались лишь потому, что их родители заплатили за ремонт крыши. Да и пошли-то сюда только из-за родителей: не похоже, чтобы их хоть сколько-то интересовала алхимия.
Нет. Нет, она ошибалась. Я читала письма, маменьке сообщали, что Дерек делает успехи в науках
С чего ты это взяла? прозвучало резко, слишком резко.
Бекки оторвала взгляд от обеда и наконец посмотрела на меня.
Я проучилась с ними рядом весь прошлый год. И, кто бы из них не привлёк твой взгляд, поверь он того не стоит. Если, конечно, тебя не интересуют глупые мальчишки, считающие, что их пол и деньги отцов делают их лучше нас: меня, Глории, Дороти, тебя.
Плохой день: ещё не перевалило за полдень, а я уже дважды задела кого-то из девочек. Бекки, похоже, сильней.
Прости, я не хотела тебя обидеть, склонила я голову. Просто просто я знала одного из них в детстве.
Люди меняются, примирительно произнесла Глория. Уверена, он бы тоже тебя не узнал, если бы вы попытались заговорить.
Он и так меня не узнал. Похоже, я одна хранила все портреты, что мне присылали. Я одна разглядывала их и берегла.
Я не обижаюсь на тебя, по-своему поняв мою мрачность, произнесла Бекки. Ты просто не успела познакомиться с ними поближе. Это нормально верить в людей. Значит, ты очень и очень добра.
Не знаю, что она хотела сказать на самом деле, но точно не «добра». Может, «глупа»? Может, «наивна»? Ведь всё это было куда большей правдой.
Поешь, а то всё остынет.