Начиная с той деревушки дорога наконец стала дорогой разъезженной, пыльной, легко заметной. Они минули еще одну деревеньку, лишь немного крупней первой, за которой уже должен был последовать сам Ганбатар.
Вокруг им почти не встречалось ничего примечательного, пока не подъехали они к широкому дощатому мосту через скромную речушку. Простой человеческий глаз не заметил бы ничего странного, но взгляд Талика мгновенно зацепился за никогда ранее им не виданное.
Баклай, дождитесь нас на берегу! Мы скоро! спрыгнув с повозки, громко крикнул вознице Талик.
Шенне тут же последовала за супругом, который, схватив ее за руку, быстрым шагом вернулся к началу моста, свернул влево и спустился к руслу. Там, всего в паре метров от берега, валялся обнаженный труп. Судя по его неприглядному виду и сладковатому запаху разлагающихся тканей, валялся он там уже несколько дней.
Шенне, его листочки черные! их глубокий, не меняющийся на солнце черный цвет, словно там была сама бездна, и привлек внимание Талика, который за покровом листков самого тела даже не видел. Совсем иные! не мог поверить своим глазам юноша.
Девушка кивнула и, зажав от гнилостной вони нос, отошла ближе к реке, тинный запах которой мог заглушить неприятный смрад. Талик же, желая рассмотреть форму удивительных листков, присел около мертвеца на корточки. Когда кольцо Лаллака оказалось одной своей стороной над трупом, черные листики, сорвавшись со всей его поверхности, тут же ринулись в поток, словно только и ждали их появления.
Шенне, я не хотел! от неожиданности вскрикнул Талик, пятясь назад.
Талик, ты что?! тут же рванула к нему девушка, напрочь позабыв про запах. Чего ты не хотел?
Их змейки-вихри вновь сомкнулись, поток исчез, но было уже поздно целая орда непонятных черных листочков уже ворвалась в их «душу», а взору юноши предстало изъеденное бактериями и червями мужское тело.
Они залезли сами! все еще не мог прийти в себя Талик. Все разом!
Кто залез?!
Листочки! В наш поток.
Ох
Они обнялись, словно произошло что-то страшное и им срочно требуется поддержка друг друга. Отойдя от шока, Талик оглянулся на тело. Оно пролежало здесь много дней, не отпуская от себя черные листики, будто знало, что кто-то обязательно придет и подберет их. От осознания этого становилось жутко.
Эй, там! крикнул им с другого берега Баклай. Хорош вам пялиться! Бегом сюда давайте!
В течение оставшегося до Ганбатара пути они рассудили, что ничего особо плохого, помимо того, что второй слой вихрей распух еще на семь-восемь витков и, тем самым, ухудшил Талику и без того неважный обзор, не произошло. Было жутко, но это еще не значило, что последствия обязательно будут плохи, а черные листики как-либо им навредят. Холодная голова подсказывала, что надо обождать, пока они как-то проявят себя, и лишь потом искать, если это потребуется, решение.
Сам Ганбатар оказался большим по калахасским меркам поселением, и даже не поселением, а городом, поскольку сельское ремесло сосредоточилось в деревушках вокруг него. Баклай первым увидел его с небольшой горки, в которую взбиралась их дорога, и вид этот так, видимо, поразил его, что он остановил лошадей и позвал молодежь подивиться.
Вот же громадина какая! с придыханием произнес он.
С небольшого возвышения город нельзя было увидеть полностью, но даже оттуда несложно было заметить, что центр его в основном каменный и высокий, а ближайшая окраина в один этаж деревянная.
Это нам в нем учиться? скривилась Шенне, совсем не разделявшая восторг провожатого.
Этот муравейник домов совсем не обещал им спокойствия и уюта, к которым они с Таликом так стремились. День этот, в ее представлении, становился все более и более скверным.
Дышать стало несколько проще, когда Баклай оставил повозку у дубовой рощи, что на подъезде к городу, а сам отправился добывать информацию об учильне. Оставшись одни, они поделились неприятными ощущениями от городской панорамы, подивились тому, как местный Совет старейшин успевает решать все общинные дела, а после сосредоточились на себе двоих и черных листочках. Те себя по-прежнему никак не проявляли.
Насидевшись за половину дня на жесткой лавчонке, они с удовольствием бродили по лужайке, один за другим наматывая круги возле фыркающих гнедых и плотно укрытой свежей листвой поклажи. За этим занятием девушка первой заметила, как на дороге, с которой они сюда съехали, появились четыре фигуры. На своих двоих те уверенно шагали к неказистым городским воротам, но, завидев в стороне груженую повозку и двух подростков, свернули по направлению к ним.
Талик, я думаю, они к нам неспроста, сделала предположение Шенне, выглядывая чужаков. И кажется, с дурным расчетом.
Посмотрим, не стал спорить юноша, если что, то когти призовем.
Все четверо тоже, как и встреченный ими ранее старик, носили широкие штаны, причем у двоих из них они были коричневые, почти как подаренные Альмой шорты. Рубахи их тоже выходили «неправильными» короткими, лишь немногим ниже пояса.
Здорово, детки! подходя, крикнул им один из чужаков. Мамка с папкой далеко ваши?
Они зачем вам? крикнула им в ответ Шенне.
Так далеко?
Уже далече
Вот это и хорошо! Даже очень хорошо, второй чужак обеими руками сверху вниз прочесал свою огромную, опустившуюся почти до талии бороду. Мы заберем лошадок тогда, ага?
Пора, Шенне, шепнул ей Талик.
Вы псы тупые! огрызнулась она, хотя поджилки ее затряслись. Дар-сомран!
Насыщенный ультрамариновый клинок таки заставил мужчин остановиться. Все как один уставились они на боевой коготь, всего за пару секунд возникший в руке девчонки.
А может, и не заберем засомневался бородач, нервно топча лаптями землю.
Кыш! неуверенным голосом бросила им Шенне. Прочь пошли!
Жаргал, ты сам смотри, стал бормотать ему третий, мечик путевый у девки, только она одна и сама еще соплячка. И ручонки, похоже, трясутся. Авось получится, а?
Дар-сомран, услышав их речи, призвал свой клинок и Талик, также с трудом преодолевающий внутреннюю дрожь. Коль не отступите, то прямо здесь умрете, холодно произнес он, готовясь при необходимости применить куда более грозный серп.
Жаргал, ты сам решай, стал отступать третий, меня они вроде бы убедили.
Сучата! зло сплюнул себе под ноги чужак и, на безопасном расстоянии обогнув два сияющих на солнце клинка, потопал восвояси к дороге.
За ним, ругаясь, последовали и остальные.
Было волнительно, призналась Шенне, провожая незадачливых грабителей взглядом.
И мне. У нас совсем нет опыта сражений.
Ага, совсем.
Примерно через час вернулся их провожатый. В приподнятом настроении и весьма вдохновленный, Баклай сообщил, что таки узнал о месте расположения учильни. Всего, по его словам, в городе было три учильни, две из которых чужаков не принимали вовсе. Таким образом, оставалась лишь третья, которой, если Баклай верно понял, примерно девятьсот лун назад и заведовал наставник Тургэн именно его имя упоминалась на древних калахасских дощечках.
Одно, ребятки, жаль, заканчивал он свой рассказ, учильня та не в городе стоит, а за его стеной. В лесу, неподалеку.
Хоть что-то будет сегодня хорошо.
Как ты права, Шенне.
Болваны вы! уже не удивлялся их заскорузлости Баклай. Ну ничего, и все равно я покажу вам город! подмигнул он. Через него проехать все же нам придется!
Рассматривая большой город с заднего ряда повозки, они видели разнообразные лавки торговцев, высотой с новую мельницу Калахаси, а то и выше, каменные дома, мостовые из мелкого камня, вычурные одежды и очень много людей.
Я думаю, Шенне, здесь твое платье смысла прятать нет, заключил Талик по итогу наблюдения за одинокими прохожими, которых он мог нормально разглядеть сквозь вихри, и их нарядами. Таким тут никого не удивишь.