Не сплю, не открывая глаз, едва слышно пробормотал он.
Тогда скажи вчера, что это было? Что, мол, тебя чужачка охмурит?
Удобные слова, чтоб убедить старейшин. Ты ж поняла?
И да и нет То хорошо, что план сработал, но одного понять я не могу, Шенне наконец полностью открыла свои широкие глаза и устремила их на опущенные веки возлюбленного.
Чего?
Как ты вообще такое мог подумать?! в ее голосе звучало в основном удивление, но и для ноток претензии тоже место нашлось. Как в голову пришло оно тебе?
Не знаю, от этих ноток Талик окончательно пробудился. Я сперва представил, что я не я, а будто бы Хагал. Потом подумал о причинах разных, что закрепить могли его вдали. Подумал про любовь, друзей, ремесла. Чужачка показалась посильней.
Когда приедем мы, после паузы продолжила девушка, и строить глазки начнут чужачки всякие тебе, я прям не знаю, как при них сдержаться!
От подобных фантазий все ее тело передернуло злостью.
Мы будем прогонять их вместе, улыбнулся ей Талик. Без колебаний.
Шенне широко улыбнулась, успокоилась.
А о платье Альмы что думаешь?
Оно тебе подходит.
Не слишком броско?
Думаю, что нет. У нас одежды мало как ни посмотри, а лишним нам оно никак не станет.
Тут спору нет.
Как таковой дороги между Калахаси и точкой назначения Ганбатаром почти не было. Торговые караваны ходили слишком редко, чтобы изжить с пути вездесущий сорняк. Ориентиром им служила река слева, вдоль которой проходила большая часть торгового маршрута, а также путевые указатели, прибитые к высоким, в несколько метров, столбам, которые, в свою очередь, выполняли функцию маяков.
Им и Баклаю повезло лишь несколькими днями ранее общину покинули торговцы солью и пряностями. За своими обозами они оставили хорошо заметные следы примятой к земле травы. Внимательно их держась, неопытным путешественникам можно было не бояться заблудиться.
Ближе к середине дня остановились на отдых. Дали лошадям напиться, на длинной привязи пустили их в поле для подкорма. Баклай, потягивая затекшую спину, вероятно, посчитал нужным завести с молодыми разговор.
Завидую я вам, ребятки! подошел он к обнимающейся на ветру парочке.
М-м Отчего? взял на себя бремя ответа Талик.
Вы мир узнаете другой другие лица, песни Мы ведь живем в своей общине, ни о ком не знаем. Какое оно, все вокруг?!
Молодожены, как по сигналу, задрали свои брови, улыбнулись своему попутчику, тихонько, воротя головы от ветра, засмеялись.
Чего вы ржете? глядя на них, Баклай сам заулыбался.
Разве ценно это? Тот мир другой? попытался объяснить их позицию юноша.
Не знаю, подошел тот еще ближе, мне так любопытно. У нас ведь каждый день похож на остальные. А там в диковинку, все новизна!
Будь наша воля, подключилась Шенне, мы б остались дома.
Ага
Вы глупые еще! по-доброму посмеялся над ними Баклай, судя по всему, чувствуя себя в позиции старшего, но еще не настолько старого, чтобы подбирать достойные выражения.
Когда они продолжили путь и оказались снова в хвосте телеги, и Талик, и Шенне почувствовали облегчение. Баклай был забавным, как им казалось, мужчиной, но все же, когда он был скрыт от них за горой мешков, они ощущали себя намного уютней.
Ты глянь на этот холм, указала вдаль Шенне, такой он интересный, словно в дымке.
Рыже-зеленые холмы вдалеке были единственным, что существенно отличало местный пейзаж от калахасского.
Не очень хорошо его мне видно, Талик попытался внимательнее рассмотреть возвышение сквозь два слоя кружащих вокруг них розовых змеек. Мешают наши вихри разглядеть.
М-м Настолько плохо?
Почти как раньше, ненамного хуже вчера добавилась лишь парочка витков. Но главное, что я тебя отлично вижу! он повернул к ней лицо и потянулся губами, желая поцеловать ее в щеку, но девушка успела подставить ему свои.
И все ж нехорошо, Шенне прервала их непродолжительный поцелуй. Скажи, Талик, а надо ли нам столько?
Тех листиков души?
Ага! Ведь если посудить, то нам не надо много.
Пожалуй, так, достаточно уже, неуверенно согласился с ней Талик.
И те, что от Гахтага, мы могли б не брать. Ну, разве нет? Серпа и чешуи, и когтя хватило б нам. Ведь так?
Ну да, хватило б, подумав, вновь согласился Талик. Большой необходимости в двух боевых дарах Яра Гахтага у них действительно не было. Поторопился я.
Не я, а мы. Ведь я могла вмешаться тоже.
Могла, но поздно ведь теперь.
Давай не будем больше их таскать? Как ты считаешь?
Можно. Но если будет очень ценный дар, обсудим.
Да будет так.
Да будет так.
Ночевать остановились в небольшой роще неподалеку от очередного дорожного столба. Хоть груз их и был укрыт уложенными внахлест дощечками, Баклай настаивал, что во время дождя следует прятать поклажу в лесу, дабы мешки с солью и зерном, чего гляди, не промокли. И поскольку дождь мог нагрянуть и ночью, то и повозку им приходилось укрывать под деревьями заранее.
Спать с подачи Баклая договорились по очереди. Не столько из-за незнакомцев или разбойников, сколько из-за дикого зверья, еще не привыкшего бояться человека. В обычной ситуации даже медведь или тигр не представлял для человека угрозы одним лишь дар-буганом зверю можно было снести половину морды. Опасности таились ночью, когда хищник мог подкрасться незаметно.
Ориентируясь по богатырскому храпу их провожатого, Талик с Шенне, прячась за повозкой, могли без страха экспериментировать с дарами Гахтага и предаваться безобидным, которые в случае чего не столь жалко прерывать, любовным шалостям.
С шалостями, если не считать сонного поутру состояния, у них выходило неплохо, а вот с дарами Гахтага ожидаемо неважно. Новые листики еще не приучились их слушаться, а потому страдали и цвет, и форма, и скорость призыва.
Примерно так прошли и следующие десять дней монотонная дорога, разговоры, один привал посередине дня, по очереди ночевка. Когда собирался дождь, они укрывались в ближайшем лесу, а если был тот слабым ограничивались свежими ветками, которыми закрывали со всех сторон поклажу, и продолжали двигаться дальше.
За это время лишь один день выдался у них особенным. Добравшись до очередного путевого столба с указателем «Ганбатар Калахаси» они уперлись в узкий приток реки с разрушенным через него мостом. Перекрытия нехитрой конструкции, судя по всему, сгнили и рухнули под нагрузкой. Как пересекли реку шедшие несколькими днями ранее торговцы, оставалось лишь догадываться. Вероятно, ушли в обход или успели до того, как мост рухнул.
Талик предлагал перетащить повозку небесной силой, а лошадей перевести вброд, выбрав участок реки помельче. Но Баклаю идея не понравилась, и он распорядился восстанавливать мост.
Не выйдет, навернуться может! указал он тогда на повозку. Уж больно высока Да и потом, Талик, как мне обратно ехать?
Почти всю работу Баклай выполнил сам. До того как стать помощником Совета старейшин, несколько лет он трудился в бригаде строителей и, кроме того, обладал небесным даром широкой резки. Длинным и тонким серебристым ножом Баклай срезал восемь крупных стволов, отсек с них ветки, спрямил по одной стороне на каждом стволе. Сам же, используя дар-маджулс, перенес заготовки к переправе, вырезал под них углубления, а затем и перекинул бревна через реку. Помощь Шенне понадобилась лишь чтобы перелететь на тот берег и принять направляемые Баклаем перекрытия.
На одиннадцатый день они увидели признаки человеческой жизни. Возделанные под посевы поля, коровы в поле, нестройный ряд деревянных из кругляка домов. Местный старик в широких до земли штанах заявил им, что о боевой учильне слыхал, но где ту найти знания не имел. А потому ограничил свою помощь тем, что указал дорогу на Ганбатар, где обо всем должны были знать, в том числе и об учильне.