За стойкой, ссутулившись над стаканом, сидит Рассел.
Запиваешь впечатления? интересуюсь я, садясь рядом и поправляя платье, чтобы не сверкать ляжками.
Бар обставлен мебелью красного дерева и залит неярким теплым светом. Здесь уютно и, к счастью, не слишком пафосно для человека, который не имеет обыкновения ходить по подобным местам.
Типа того, откликается Рассел, делает еще один глоток и ставит стакан на черную салфетку. Рад тебя видеть. Тоже хочешь запить впечатления?
О да! Что пьешь?
«Виски сауэр».
Я прошу у бармена то же самое и чокаюсь с Расселом.
За впечатления! Под его удивленным взглядом я залпом выпиваю три четверти коктейля. Это оказывается ошибкой: горло жжет, словно от пачки кислого мармелада, и стакан воды, который подает бармен, оказывается очень кстати. Даже не представляю, какой ужас ждет нас на работе в понедельник
Баллов на семьдесят, не меньше, прогнозирует Рассел.
Сейчас он совсем не похож на аккуратно причесанного спортивного телекорреспондента: воротник рубашки расстегнут, волосы растрепаны. Всегда интересно общаться с человеком, которого знаешь по телевизионному образу лицо то же, однако экранный персонаж всегда тщательно скрывает свои недостатки.
В жизни не видел такого агрессивного «Белого слона». Да потом еще это Он неопределенно взмахивает рукой в сторону зала.
Разбитое окно. Статуэтка Сета. Попранные остатки приличия.
Я со стоном роняю голову на стойку:
Давай поговорим о чем-нибудь другом!
Повисает молчание. На самом деле нам не о чем разговаривать, кроме работы.
Ты сегодня одна? неожиданно спрашивает Рассел, и я впервые в жизни радуюсь возможности поговорить о своем расставании. Хоть какая-то тема.
Вот что бывает, когда жених разрывает помолвку на Хеллоуин. Одетый при этом как надувной человечек, вроде тех, что призывно машут руками у автосалонов.
Я тогда смастерила себе из картонных коробок костюм подержанной «Тойоты Камри», и победа в конкурсе на лучший образ нам была гарантирована. Если бы только мы добрались до вечеринки.
Поймав взгляд Рассела, машу рукой:
Смейся, я не обижусь! Самой почти смешно.
Однако сердце сжимается от легкой тоски. Не хочу думать о Гаррисоне по крайней мере, сегодня. Ведь уверена была, что мы проведем вместе всю оставшуюся жизнь: свадьба, дети, собственный дом в пригороде (хотя я порой шутила, что Гаррисону придется увозить меня из города силком). Когда так долго фантазируешь о совместном будущем, после расставания оплакиваешь не только отношения, но и жизнь, которой больше не будет.
Вовсе не думал смеяться. Очень тебе сочувствую! искренне говорит Рассел.
Пожимаю плечами, уставившись на кубики льда в своем стакане.
Все к лучшему: по крайней мере, ему не пришлось стать свидетелем сегодняшнего позора.
Я уже готова задать Расселу встречный вопрос, однако ответ очевиден: он тоже один, иначе мы сейчас не сидели бы в баре вдвоем.
Ты же вроде хотела говорить о чем-то другом.
Да нет у меня ничего другого! восклицаю я, к изумлению Рассела стукнув кулаком по барной стойке. Ты знаешь, что за эти три года Торренс не провела со мной ни одной аттестации? Она моя начальница, а ей совершенно без разницы, расту ли я профессионально! Я оглядываюсь. Все же неловко говорить так откровенно о своем руководстве, пусть оно и опозорилось сегодня вечером. Обычно люди избегают внимания начальства, но я-то устроилась на эту работу из-за Торренс! Все детство смотрела ее прогнозы и была так счастлива, когда меня взяли! Думала, смогу поучиться у лучшего специалиста. А меня вообще не замечают!.. Не будь этих скандалов на работе, она бы, может, уделяла мне больше внимания. Если в будущем я пожелаю устроиться на более крутую телестанцию или выйти на федеральный уровень, это нереально без специальной подготовки. Я до сих пор люблю свою работу и хочу расти. Хочу, чтобы Торренс следила, не лажаю ли я с прогнозами, советовала, как сделать лучше. Совсем хорошо, если бы она наняла для нас специалиста по развитию, пригласила меня в свою передачу или поручила выездной репортаж да только она вообще не помнит о моем существовании!.. О повышении и не мечтаю. Максимум, на что можно рассчитывать, это дружеское похлопывание по плечу и «продолжайте в том же духе, Абрамс!»
Раскрасневшись, едва не опрокидываю свой стакан с водой. Рассел смотрит на меня во все глаза, и я осознаю, что никогда еще не говорила при нем так много. Слишком много! Чересчур!.. Видимо, алкоголь растворил фильтры на пути от мозга к языку, вот и вывалила весь этот негатив другого объяснения нет. Я так не ною по крайней мере, ни перед кем, кроме брата. Когда мы с Расселом жаловались друг другу на начальство, разговор всегда кончался философским пожатием плеч, дескать, что ж поделаешь! А сейчас я совсем не похожа на Ари Абрамс из телевизора и еще меньше на себя настоящую. Наверняка Рассел теперь попросит счет и укатит на такси, оставив меня запивать впечатления в одиночестве.
Со своей работой Торренс справляется отлично, поспешно добавляю я в попытке исправить положение. Я по-прежнему в полном восхищении! Вот только она слишком
Отвлекается, подсказывает Рассел. С Сетом то же самое.
Пожалуй, все не так плохо, если наша главная проблема нехватка внимания от начальства, вымученно смеюсь я. Немногословность Рассела меня смущает. Не знаю, конечно, Сета
Рассел задумчиво смотрит на полки, заставленные бутылками, а потом переводит взгляд на меня, и в его глазах читается неожиданная решимость.
Когда я устраивался на работу, они только-только развелись. Было совещание с Сетом и Уилсоном, который не хотел пускать меня на экран говорил, что я слишком толстый для спортивного корреспондента. Поскольку он генеральный директор, я опасался, что последнее слово останется за ним.
Впервые слышу, чтобы человек так откровенно выражался о своем весе. Как правильно реагировать?.. Поколебавшись, выбираю откровенность:
Ужас! Разве можно такое говорить?
Это было худшее совещание в моей жизни. На собеседовании Сет был полон энтузиазма, а тут не произнес ни слова. Я не ждал, конечно, что он станет меня защищать, в конце концов, он меня еще толком не знал. Но разве не естественно в такой ситуации сказать хоть что-нибудь?.. После этого Сет как будто умыл руки, словно пожалел, что меня нанял. Зато когда мои рейтинги стали расти, потому что я хороший корреспондент, он тут же обрадовался и приписал этот успех себе. Говоря это, Рассел не красуется, а констатирует факт: рейтинги у него и правда превосходные. Самое обидное, что я уже четыре года на станции и до сих пор занимаюсь только студенческим спортом.
Я не особо понимаю спортивную иерархию КСИ, поэтому переспрашиваю:
В смысле, тебе не дают освещать профессиональный спорт?
Рассел кивает. Да, наверное, если бы Сет был доволен жизнью, у Рассела было бы больше шансов получить повышение.
В прошлом году Торренс поставила мне работу на всю Хануку, потому что даже не подумала спросить, на какие даты она выпадает. Считала, всегда на одни и те же.
Однажды после ссоры с Торренс Сет не пустил в эфир мой репортаж, потому что его любимая команда проиграла.
Торренс интересуется моим мнением, только когда хочет привлечь на свою сторону в споре.
А Сет моим мнением вообще не интересуется.
Мы как будто пытаемся доказать, чей босс хуже, и в этой игре, как и в «Белом слоне», невозможно выиграть.
Зря они развелись. Стоят друг друга, вздыхаю я.
По-моему, хуже, чем сейчас, быть уже не может. Рассел кивает на наши пустые стаканы. Повторим?
Я машу рукой бармену.
* * *
Честное слово, в один прекрасный день я случайно, конечно налью Сету жидкого мыла в кофе! Рассел всплескивает руками, показывая, как это произойдет.