Хотелось бы надеяться, учитывая, что я уже на телевидении.
Я пододвигаю стакан воды, надеясь, что она поймет намек. Пьяная Торренс мне нравится еще меньше, чем сердитая.
Я переживаю из-за случившегося, признается она, махнув рукой на гору растерзанной подарочной упаковки под елкой, и вино в ее бокале завихряется, как торнадо.
Да ерунда! Как видно, я настолько привыкла к наплевательскому отношению начальницы, что теперь успешно плюю на себя сама. Чтобы сменить тему, говорю: Никто больше вас не заслуживает звания лучшего метеоролога!
Главное позитивный настрой!
Однако Торренс игнорирует комплимент. В ее взгляде читается какое-то незнакомое выражение (стыд?..), на разрумянившихся щеках лежат крупицы осыпавшейся туши, и эта трещина во всегда безупречной маске меня трогает.
Это не ерунда. Не нужно преуменьшать только потому, что я твой босс.
Напряжение, в котором я была весь вечер (да и все последние три года), спадает. Совсем чуть-чуть, но и на том спасибо.
Я жалею, что у нас с Сетом такие сложные отношения, продолжает Торренс.
Сложные не то слово. Квантовая физика отдыхает.
Эмоции у нас всегда через край. Пока были влюблены, страсти кипели такие, что порой мы не могли находиться в одной комнате хотелось немедленно наброситься друг на друга и сорвать одежду. А потом, когда все разладилось Эмоции остались, только со знаком минус.
Не уверена, что начальница должна рассказывать подчиненным о своих страстях, и тем не менее это еще одно подтверждение невероятной притягательности Торренс. Вот бы с меня в пятьдесят тоже кто-нибудь мечтал сорвать одежду!
А почему все разладилось? спрашиваю я.
Да так, море мелочей, которые со стороны наверняка казались такими же пустяковыми, как поводы для нынешних ссор. Вряд ли можно назвать конкретную причину. Торренс говорит легко, однако в глаза не смотрит, потому что следит взглядом за Сетом, который болтает с ведущими и их супругами на другом конце зала. Кому-то из нас следовало уйти с КСИ, но то ли мы слишком любим свою работу, то ли просто выжидаем, кто сдастся первым.
Звучит «Winter Wonderland» в джазовой обработке, и на танцполе собираются пары. Я обдумываю слова Торренс. Она явно недоговаривает, но я не собираюсь на нее давить.
А сейчас жена нашего сына Патрика ждет ребенка. Роды в мае. Никогда бы не подумала, что буду с таким нетерпением ждать внуков! Торренс искренне улыбается. В моей жизни бабушка с дедушкой толком не участвовали. Всегда об этом жалела. Сама я готова сколько угодно сидеть с внуками, хоть на каждые праздники! Поэтому теперь точно не уеду из Сиэтла, и Сет, думаю, испытывает те же чувства.
Здорово! искренне радуюсь я. Вот уж чего не ожидала, так это разговоров с Торренс о внуках. Трогательно. У моего брата пятилетние близняшки, и они просто прелесть!
Приводи их как-нибудь на станцию устроим экскурсию! Торренс накрывает мою ладонь своей. Ее серебристые ногти украшены белыми снежинками. Ари, нам стоит чаще вот так разговаривать!
Решаю не уточнять, что разговаривала по большей части она. Мне все равно приятно и хочется насладиться моментом, пусть даже это всего лишь пьяные откровения. Расчувствовавшись, я вгрызаюсь в рождественское печенье. Подрумяненная голова Санты в красном колпаке кажется намного слаще, чем десять минут назад.
Танцующей походкой к столику подходит Сет.
Прошу прощения, дамы! говорит он подчеркнуто обходительным тоном, от которого я внутренне морщусь. Я пришел мириться. Торренс, может, потанцуем по старой памяти?
Ты помнишь? оживляется она.
Ну еще бы! Много ли на свете людей, которым нравится песня «Run Rudolph Run»?
Тысячи! отвечает Торренс таким тоном, что сразу становится понятно: на эту тему они шутили не раз.
Хочу загладить свою вину после дурацкой ситуации с подарками. Сет легкомысленно пожимает плечами, словно этого достаточно для извинения. Простите, Ари, я похищаю вашу собеседницу.
Что ж, не буду отказываться! Беря Сета за руку, Торренс бросает через плечо взгляд, словно говорящий: «Вот это я и имела в виду».
К моему изумлению, они танцуют свинг, причем очень хорошо видно, регулярно практиковались, пока были вместе. Сет крутит Торренс по всему залу, а она весело смеется, и, глядя на этот зажигательный ретротанец, я будто переношусь в прошлое.
Когда, интересно, все пошло не так? Пять лет назад, когда они развелись, или намного раньше, как и сказала Торренс: множество мелочей, на которые, в конце концов, стало невозможно закрывать глаза?
Для моих родителей поводом к расставанию стала одна грандиозная ссора я уверена в этом, хоть и не общалась с отцом пятнадцать лет. А с Гаррисоном мы разошлись из-за мелочи, которую он раздул в большой скандал. Впрочем, для него это, наверное, была не мелочь.
Песня сменяется незнакомой мелодией, а я думаю может быть, теперь все наладится? Может, Торренс и Сет поняли, что доставляют всем неудобство своими препирательствами? Может, они действительно решили помириться?..
Конечно же, мои иллюзии немедленно рассыпаются в прах.
Ты никогда не ценил мои подарки! кричит Торренс, отталкивая Сета.
Опять ты про этот сраный мультипекарь?!
Мультипекарь всего один случай из тысячи! Ты никогда не ценил ни моих жертв, ни моего труда! Ты представляешь, сколько сил я потратила на организацию этой дурацкой вечеринки?!
Я лихорадочно ищу в происходящем плюсы. Находить во всем хорошие стороны единственное мое спасение, однако хорошее не находится. Весь зал смотрит на Ливни. К танцполу спешат сотрудники отеля, готовые при необходимости вмешаться. Я тоже инстинктивно вскакиваю сидеть в этой ситуации невыносимо. Меня переполняют разочарование, досада и стыд. Мои взрослые коллеги взрослые руководители! выясняют отношения на людях.
Друг, пойдем подышим свежим воздухом. Крис Торрес тянет Сета за рукав, но тот стряхивает его руку и произносит сквозь зубы:
Мы сами разберемся!
Торренс бросается к столу, на котором выставлены награды телестудии.
Тебе, может, плевать на мой репортаж, а для меня он имеет большое значение! Не меньшее, чем для тебя эта награда! И прежде чем кто-нибудь успевает отреагировать, Торренс с размаху швыряет статуэтку «Эмми» в окно бального зала.
4. ПРОГНОЗ: ночью ожидается уныние, ближе к утру возможны коварные замыслы
Сотрудники отеля оперативно убирают разбитое стекло, окно затягивают брезентом. У меня в желудке бурлит сахарное печенье.
Когда Торренс швырнула статуэтку, я невольно восхитилась силой броска. Впрочем, чего еще ждать от женщины, которая однажды в прямом эфире съела самый острый в мире перец.
Торренс и Сета попросили немедленно покинуть отель. Собрав остатки оптимизма в кулак, я пытаюсь спасти вечеринку, хотя после такого скандала смотреть на вещи позитивно трудно даже мне.
Музыканты будут играть еще целый час! говорю я продюсеру новостей Эвери Митчелл и ее жене, надевающим пальто. Пусть я не хотела идти на этот корпоратив, но нельзя же, чтобы он закончился вот так.
Увы, мы договорились с няней, что уйдем пораньше, объясняет Эвери. Ливни, конечно, в этот раз перешли все границы!
Ханна бросает мне сочувственный взгляд и берет с тарелки последнюю печеньку.
Думаю, мы достаточно злоупотребили гостеприимством «Хилтона». Вряд ли нас сюда еще пустят. Она кладет руку на мое плечо и легонько сжимает. Не бери на себя ответственность за их поведение, Ари. Никому не под силу их переделать.
Не так все безнадежно шепчу я, не вполне веря самой себе. Но были же моменты, когда Торренс и Сет вели себя нормально. Редко, но были!
Когда большинство коллег расходится по домам, чтобы поскорее забыть этот ужасный вечер, я иду в бар отеля. Хочется напиться до тяжелого похмелья. Найти в этой ситуации какие-нибудь плюсы не способен даже мой тренированный мозг.