Обо мне, Игорь, вы кое-что узнали. Но я очень мало знаю о вас.
Так нет проблем! легко отреагировал Вандовский. Мне тридцать три года, я единственный ребенок в семье, родители у меня инженеры, слава богу, живы, здоровы и оба еще работают. Сам я не женат и никогда не был женат, детей тоже не имею, хотя к женщинам отношусь очень положительно. Я закончил юридический институт, а после этого служил в армии.
Наверное, в кремлевском полку, предположил Казик.
Почему в кремлевском полку? удивился Вандовский.
Ну-у я слышал, туда любят брать сибиряков, считается, что они Аркадий Михайлович изобразил пальцами замысловатый узор, высокие, крепкие, в общем, фактурные.
Нет! хохотнул Игорь. Для кремлевского полка я слишком фактурный. Там ребята все-таки пониже и пожиже. А у меня все банально. С ходу в спецназ!
О! Это серьезно! оценил Казик.
И очень полезно, многозначительно изрек бывший спецназовец.
А оттуда вы сразу к Сафьянову?
Оттуда я в полицию подался. И почти пять лет, как говорится, «на земле» проработал. А уж после, когда ушел Сафьянов меня пригласил На вольную службу.
Это как? заинтересовался Казик.
Я работаю с разными подразделениями, в основном с юридическим отделом и службой безопасности, но прежде всего с самим Дмитрием Даниловичем. Я часто выполняю его персональные поручения. Но! Игорь неожиданно строго погрозил пальцем. Все в рамках уголовного кодекса! Я его чту. Потому как хорошо знаю.
А почему вы ушли? спросил Казик. Я имею в виду из полиции? Если это, конечно, не секрет.
Не секрет. Банальная история с непосредственным начальником взглядами не сошелся. Он считал, что главное преступника предоставить. А я считал, что главное истинного преступника найти. Улавливаете разницу?
В общем, да, кивнул Казик.
Градовск встретил легким морозцем и пушистым, явно выпавшим совсем недавно снегом. Белый снег и белое здание вокзала в окружении белых деревьев создавали впечатление удивительной свежести и чистоты, которые не могли не радовать глаз приезжих. И вызывать приятное недоумение: надо же, сугубо промышленный город, повсюду, по идее, должны торчать трубы, трубы, трубы и подниматься дым, и оседать копоть, и расползаться запах железа, мазута и гари (как без всего этого среди заводов?), а в действительности дымок легкий, снежный покров почти горный, аромат как у замерзшей родниковой воды. Красота!..
Тех, у кого это был конечный пункт назначения, набралось совсем немного, человек десять, и они спешно вылезали из вагонов, словно опасаясь не успеть покинуть скорый поезд, сделавший передышку лишь на пять минут. Аркадий Михайлович тоже засуетился, судорожно соображая, то ли сначала спустить чемодан, а потом уже себя, то ли лучше наоборот, в итоге застрял в дверях тамбура, но Вандовский, который шел следом, инициативу взял на себя. Подхватил оба чемодана, а заодно и самого Казика, и все разом переместил на перрон.
На перроне было малолюдно, и потому они сразу заметили этого парня. Хотя он как раз был из тех, кто легко сливается с пейзажем и теряется даже в компании из трех человек, невысокий, щупловатый, в серой куртчонке и вязаной шапочке, с лицом то ли юноши, то ли зрелого мужчины, в границах от 20 до 40 лет. Парень топтался около фонарного столба с видом человека, который просто «дышит воздухом» и рассматривает пассажиров исключительно от нечего делать. Однако натолкнувшись взглядом на Казика с Вандовским, мгновенно оживился и быстрым шагом двинулся навстречу.
Игорь Анатольевич и Аркадий Михайлович? Парень задрал голову, откровенно разглядывая Игоря, после чего весьма выразительно хмыкнул и переместил взор на Казика. Я Эдик Скворцов.
Вандовский тоже хмыкнул, а Казик неопределенно пожал плечами. И этого человека Сафьянов рекомендовал как исключительно полезного? Чисто внешне парень такого впечатления не производил. Впрочем, Аркадий Михайлович по опыту знал, насколько обманчива внешность, вот взять хотя бы его самого, и Вандовский, по идее, тоже должен это знать, опять же на собственном примере.
Моя машина там, Эдик неопределенно кивнул куда-то в сторону железной ограды, я вам ее потом оставлю, страховка на вас оформлена. На обоих.
Я не вожу машину зимой, счел необходимым уточнить Казик.
Но вы-то, Игорь Анатольевич, водите, не столько спросил, сколько констатировал Скворцов.
Естественно, подтвердил Игорь.
Так вот машину я вам оставлю, а сейчас повезу в гостиницу. Эта гостиница очень хорошая. Лучшая! И номера у вас люксовые. Самые настоящие люксовые! Вы не думайте, что у нас глухая провинция. У нас тоже приличия знают! заявил Эдик с откровенной гордостью и, поддернув болтающуюся на плече сумку, ухватился за ручки чемоданов, явно намереваясь это самое приличие проявить немедленно.
Да ладно, я сам, сказал Игорь и осторожно, будто боясь поломать хрупкую игрушку, оттеснил парня от багажа.
Думаете, я задохлик? ухмыльнулся Скворцов, как-то странно крутанулся на месте, и здоровенный Вандовский повалился на бок.
Ты что, спятил?! От изумления Игорь мгновенно перешел на «ты».
Нет, не спятил, очень серьезно ответил Скворцов. Просто я хочу, чтобы у нас с тобой, он тоже отринул официальное «вы», с самого начала было все ясно. Я не задохлик и не глупый птенчик. Я тоже кое-что знаю и умею, поэтому меня к вам обоим и приставили.
Понятненько Игорь поднялся на ноги и начал отряхивать от снега дубленку.
Эдик вытащил из кармана самовязаную варежку и принялся ею смахивать снег со спины Вандовского.
Уже в машине он выудил из сумки объемистый пакет.
Здесь материалы на Бузмакина и на тех, кто работает в Аппарате мэра. Вот это, он вытащил конверт, фотографии всех, кто вас может заинтересовать. Это на свет появился еще один объемистый пакет результаты работы полиции и следователей, все, что они нарыли. А это, Эдик вынул из сумки еще одну сумку, ноутбук с приладами. Ну и документы на машину, а также список разных телефонов.
А откуда у тебя Вандовский запнулся. Ничего, что на «ты»?
Да без проблем! отозвался Скворцов.
Откуда у тебя данные полиции и следователей? Официально получил или?..
А можно, я не на все твои вопросы отвечать буду? Скворцов обернулся к сидящему на заднем сидении Игорю, потом посмотрел на расположившегося рядом Казика. И на ваши тоже?
Вообще-то мне хочется сказать: «Нельзя», признался Вандовский. Но ты ведь мое «нельзя» мимо ушей пропустишь?
Пропущу, не стал отпираться Эдик.
И, вероятнее всего, подал голос Аркадий Михайлович, не расскажете нам, кто вы есть, где и кем работаете?
Почему же? Расскажу! бодро, даже чересчур бодро, заверил Скворцов. Обязательно расскажу! Только как-нибудь потом Позже! Так что вы в его голосе прорезались извинительные нотки, не обижайтесь. Ладно?
Гостиница располагалась в небольшом четырехэтажном здании, явно выстроенном задолго до современных модерновых увлечений и столь же явно обновленном относительно недавно, причем с пониманием хорошего классического стиля.
В девятнадцатом веке это был дом промышленника Кондратьева. Богатейший был мужик, миллионщик. Архитектора откуда-то из-за границы себе выписал, продемонстрировал знание местной истории Эдик. А потом здесь дворец пионеров был, моя мама туда ходила, но я его уже не застал.
«Ага, отметил Казик, значит, наш таинственный друг, судя по всему, вырос в Градовске».
А в девяностые годы здесь куча всяких арендаторов сидела. Уханькали здание вконец. Хорошо, что в начале нулевых годов его серьезные люди выкупили, реконструкцию провели и гостиницу устроили. Вот увидите, вам понравится.
Гостиница, вся из себя «классическая» внешне, изнутри тоже демонстрировала пристрастие к тому, что во все времена считалось хорошим вкусом. Никаких вычурностей, никакого смешения стилей, никакого разноцветия и упаси бог! никакого «золота», служащего для многих едва оперившихся нуворишей признаком богатства. И в то же время просторные двухкомнатные номера, красивая деревянная мебель, дорогая сантехника, хорошие ковры, шелковое белье на кроватях