ЛЯЛЯ-БЕТ! прокричала в ответ Орешек, хватая радостную младшую сестру в объятия. Ну, какие приключения были сегодня?
Привычка раздавать прозвища сидела у семейства Джонс в генах. Самая младшая в их семье родилась всего лишь пять лет назад. Родители назвали её Элизабет Мэй. Элизабет заговорила необычайно рано своё первое слово («брюки») она произнесла, когда ей не исполнилось даже года, но вот выговорить собственное имя оказалось для неё бесконечной пыткой. В лучшем случае ей удавалось сказать «Лилибет». Со временем (и не без помощи старшей сестры) «Лилибет» сменилось на «Лялябет». Прозвище что и говорить прилипло.
Такие, принялась рассказывать Лялябет. Сегодня в школе я играла в игрушечную кухню с Марли, и Марли сказал, что хочет приготовить на игрушечной кухне игрушечную яичницу, а я сказала Марли, что у него не получится приготовить на игрушечной кухне игрушечную яичницу, потому что я уже готовлю на игрушечной сковородке игрушечные сосиски, и Марли тогда сказал, что он будет готовить игрушечную яичницу в духовке, а я сказала, чтоб Марли не говорил ерунды: для этого нужна горячая ровная плоскость сковородки, и тогда молекулы яйца станут двигаться гораздо быстрее, начнут сталкиваться между собой, это ослабит связи между цепочками аминокислот, позволяя свободным протеиновым нитям перемещаться и образовывать сеть, отчего жидкое яйцо перейдёт в полутвёрдое состояние, а если делать это в духовке, яйцо в конце концов испечётся, но на это уйдёт слишком много времени. Она остановилась перевести дух. И знаешь, что сделал Марли?
И что сделал Марли? рассмеялась Орешек.
Ушёл играть с Вероникой наряжаться и кого-то изображать.
Орешек, хотя и была на семь лет старше, обожала проводить время с младшей сестрой. Лялябет была необычайной умницей, да и Орешек при всяком удобном случае охотно вспоминала себя в пять лет, и тогда становилось ясно, что у сестёр совершенно одинаковое чувство юмора.
Почти всякий раз они вовлекали в игры домашних животных. Собака Жиль, например, частенько оказывался в кепке и солнечных очках и, разъезжая по полу на скейтборде, пытался ухватить зубами собачье лакомство, привязанное к маленькой удочке, в свою очередь привязанной к кепке.
А их кошка (по имени Которяшка), наоборот, то и дело оказывалась в чепчике и, сидя за партой в воображаемой кошачьей школе, зубрила алфавит, который объясняла ей Лялябет. Чтобы придать игре достоверности, кошка получала имя Дженнифер Годачетыре. Орешку обычно доставалась роль Лаванды Богатствен, одноклассницы Дженнифер.
Ну, так ему же хуже, этому Марли, пожала плечами Лялябет. Мама, а что на ужин?
10. Прерванный ужин
Ну, так зачем ты это сделала? спросила мама между куском пастушьего пирога и глотком красного вина.
Сделала что? спросила в ответ Орешек.
Зачем ты намеренно сделала то, из-за чего тебя оставили после уроков? Уже четвёртый раз за три недели.
А, это. Ну, в основном меня постоянно оставляют после уроков, потому что ВСЕ УЧИТЕЛЯ В «СВЯТОМ ХЬЮБЕРТЕ» ПОЛНЫЕ ИДИОТЫ!
При одной мысли о Духе Смерти Орешек впала в ярость.
Не надо повышать на меня голос, юная леди. Я думаю, пора уже повзрослеть, вот что я думаю. Хватит уже рисовать в тетрадках вампиров-зомби. Тебе давно уже не семь лет!
Во-первых, я уже почти взрослая вообще-то. Во-вторых, это был не вампир-зомби, а вампир-единорог. А в-третьих, может, оставишь меня в покое?
Я согласна с Орешком, добавила неожиданно Лялябет, не поднимая глаз от тарелки с хлопьями-динозавриками.
Тебя не спрашивают! отрезала мама. Орешек, я понимаю, что тебе ещё только предстоит освоиться в «Святом Хьюберте», но я надеюсь, что ты приложишь хотя бы чуть-чуть усилий. Может, тебе подружиться с кем-то? Начни хотя бы с этого.
Послышался звонок телефона. Мама соскочила со стула и принялась копаться у себя в сумке.
Да где же он? А, нашла. Она провела пальцем по экрану: Алло?.. О, привет, Мильтон!
Мама снова заговорила тем же странным голосом, так что Орешек снова её не узнала.
Ты по поводу отчёта по «Глобалгороду»? Что-то ещё надо включить? А!.. А, вот оно что! Понятно. Ну э-э было бы превосходно. Да, да, завтра в половине седьмого, отлично. Да. Спасибо. Ну э-э увидимся утром! Да, хорошо. Спокойной ночи!
Орешек с подозрением сверлила её глазами.
Скажи мне, пожалуйста, то, что произошло, это ведь не то, что, по-моему, произошло? проговорила она, и на лбу у неё проступила капелька пота.
Ну, это зависит от того, что, по-твоему, произошло, так ведь? Заканчивай ужин, Орешек.
Ага, значит, снова «Орешек»? Уже не Пернилла? Интересно, как ты будешь называть меня завтра, на свидании с этим мерзопакостным мистером Сальноволосым?!
Хватит! Мильтон пригласил меня завтра вечером на ужин, чтобы просто обсудить мои карьерные перспективы, залилась краской мама. И ничего больше. Лео, ты сможешь посидеть с сёстрами, когда няня уйдёт домой?
Наверно, ответил Лео, пожимая плечами и избегая встречаться глазами с матерью. Это было первое слово, которое он произнёс за ужином.
Окей! закричала Орешек. Остановите Землю, я сойду!
Что, прости? не поняла мама.
Ты как будто совсем забыла о папе! Я поверить не могу, что ты собираешься притворяться, будто его никогда и не было, и станешь встречаться с этим гадостным человеком! Если бы папа был с нами
Папа вообще-то не с нами, ледяным тоном ответила мама.
Не с нами. Его, наверно, похитили и держат в каком-нибудь чудовищном подземелье против воли. Однако тебе это безразлично, только и бегаешь на свидания!
Никто его не похитил, Орешек. Он от нас ушёл. Он сам так написал почти год назад.
Он так никогда бы не поступил! У Орешка задрожал голос. Ты сама знаешь: никогда бы он так не поступил!
Знаешь что? Я уже досыта наотчитывалась перед двенадцатилетним ребёнком. Если тебе не нравится, можешь взять и пойти в свою комнату.
Не беспокойся! Иду!
Орешек с грохотом выскочила из столовой и со всей силы затопала ногами по лестнице. Забежав к себе в комнату, она захлопнула за собой дверь и прыгнула на кровать.
Она лежала неподвижно и дышала глубоко, и мало-помалу сердце снова стало биться медленнее, ровнее. Через несколько минут она перекатилась на одеяле и дотянулась рукой до деревянной шкатулки, которая стояла на столике возле кровати, доверху наполненная закладками. Она медленно провела пальцами по буквам, вырезанным на крышке, а потом открыла шкатулку. Смотреть на картинки, которые папа нарисовал для неё за много лет, всегда было утешением. В такие минуты Орешку начинало казаться, что он где-то рядом. И пускай он написал «Навеки люблю тебя! Х» больше чем на двух тысячах рисунков, Орешек никогда не уставала читать эти слова.
Я тоже тебя люблю, папа, прошептала она. Я найду тебя. Обещаю.
Она высыпала закладки на кровать и разложила на одеяле. Микки Маус, медвежонок Паддингтон, очаровательный пёсик из карандашных каракулей и ещё сотни и сотни знакомых физиономий смотрели на неё. Орешек потянулась рукой к особенно замысловатой миниатюрной копии картины Густава Климта под названием «Поцелуй» и случайно толкнула локтем пустую шкатулку, которая с грохотом упала на пол.
Когда вы поймёте, что для вас хорошо, юная леди, раздался громкий голос с нижнего этажа, вы передумаете швыряться вещами!
Вздохнув, Орешек нагнулась и подняла шкатулку. Не успев положить её на кровать, она почувствовала внутри какое-то лёгкое движение. Она заглянула под крышку. Ничего. Пусто. Она потрясла шкатулку. И вот опять. Едва уловимый стук. Что это? Она ощупала шкатулку изнутри длинные бока, короткие бока, дно. Ага. Кажется, поддаётся. Она попробовала приподнять края. Не выходит. Она нажала пальцами на основание. И вдруг что-то щёлкнуло, точно дверца у кухонного шкафчика. И открылось.