Коба понимал, что Борис прав, и после собрания прошептал ему на ухо:
Следи за эсэсовцем. Когда его отпустят, последуй за ним и
Вскоре немца развязали, накормили похлёбкой и проводили до выхода из подземелья. Хигерт, обретя свободу, обрадовался и поспешил в лагерь. Второпях он не замечал преследования: Борис шёл за ним попятам и держал в руке верёвку, которой прежде был связан немец
За деревьями, наконец-то, показалась дорога.
Я на свободе! возликовал Хигерт, но тотчас свет в глазах его померк, а шею больно стянула удавка. Он попытался вырваться. Однако все было тщетно
Немец захрипел. Силы покидали его; вскоре он уже не мог сопротивляться и через мгновение обмяк. Убийца отпустил верёвку, и мёртвое тело грянулось наземь
Ну, как всё прошло? спросил Коба, когда парень вернулся в подземную обитель.
Прекрасно, отвечал Борис с улыбкой на губах. Теперь ни нам, ни им ничто не угрожает. Но неужели ты хочешь тут остаться? А как же наше святое дело?!
Борис, я стар и устал отвечал Коба. Пришло твоё время! Ты лидер от природы и многому научился за последние месяцы. Я верю у тебя всё получится! Но не допускай моих ошибок. Никогда не иди на сделки с нацистами
В тот же вечер Борис покинул подземелье, где он нашел временное пристанище, и двинулся по знакомой тропинке. Труп лежал на том же месте, где он его оставил. Тогда, преодолевая брезгливость, Борис надел нацистскую форму, что оказалась ему в пору, достал из кармана удостоверение офицера СС и вышел на дорогу, спрятав руку с пистолетом за спиной.
Вскоре возле человека в черном мундире остановилась машина. Прозвучал выстрел
Спустя неделю Борис прибыл в оккупированный японцами Екатеринбург.
***
Борис ехал в Гитлербург на автомобиле с двумя трупами в багажнике, а Коба, тем временем, сидел в келье старца.
Вы знаете, кто я?! удивился он, услышав своё имя.
Юноша, который был с вами вздохнул старец. Мне известно, что он сделал сегодня по вашему приказу, товарищ Сталин. Смертоубийство тяжкий грех! Вы ведь когда-то учились в семинарии. Стало быть, знаете это не хуже меня
Вижу, правду о вас говорят, задумчиво промолвил Сталин. Вы способны видеть прошлое и будущее! Скажите Россия обретёт свободу?
Мне дано видеть больше, нежели другим, печально сказал старец. Но всё будущее открыто одному лишь Г-ду!
Откуда вам известно о приближении конца света?
Старец слабо улыбнулся.
Сию тайну поведал мне голос.
О чём это вы?
Он часто звучит в моей голове начал старец, но Сталин перебил его:
Вы хотите сказать, голос Бога или Ангела?
Лик старца просветлел.
Не знаю. Это просто голос. Добрый ласковый голос
«Да, старик не в своём уме!» усмехнулся про себя Сталин и проговорил вслух:
От него вы узнали о скором конце света?
Да, отвечал старец.
Сталин раскатисто засмеялся.
Вы услышали некий голос и вот уже десять лет живёте под землёй?! И сколько ещё будете ждать наступления конца света?
Когда надлежит прийти концу мира сего, решать не нам с вами, сухо заметил старец. Но он неизбежен, а явление Господа нашего надлежит встретить в чистоте, плотской и духовной.
Стало быть, жизнь в миру для вас мерзость, грязь и порок, от которых вы укрылись под землёй. А как же братская любовь? парировал Сталин. Вы представляете, что творится в том мире? А я вам расскажу. Пока вы со своей братией отсиживаетесь в тёплой обители, миллионы узников гибнут в бесчисленных лагерях. За кусок хлеба в поте лица трудятся они на рудниках и каменоломнях, прикованные к станкам на заводах и фабриках, и плеть служит им единственной наградой. Вы знаете, сколько людей замучено до смерти в застенках гестапо, а сколько заперто в сибирских гетто и резервациях? И вот я спрашиваю вас: разве истинные христиане отворачиваются от братьев своих?!
Мы с вами говорим на разных языках, товарищ Сталин, отвечал старец, сдерживая подступающий к сердцу гнев. Вы, по-прежнему, одержимы мирскими делами, когда единственное, что нам остаётся это молить Господа о прощении наших грехов, ибо в том, что этот мир гибнет, виновато само человечество
Нет, не могли понять друг друга эти двое, будучи проводниками разных, во многом противоположных мировоззрений. Сталин, выходя из кельи старца, думал: «Старик, может, что-то и знает, но как он заблуждается! Это позиция страуса, спрятавшего голову в песок!»
Бедный, бедный человече, жалел его старец. Он ходит во Тьме и не видит Света
Сталин остался в этой обители отшельников. Он знал, что умирает страшный диагноз был поставлен ему еще в Екатеринбурге. Спустя месяц его не стало. Говорят, перед смертью он исповедался таинственному старцу
Глава третья. Гонения
Чёрные тучи нависли над столицей мира Берлином. Город погрузился во тьму Дождь застучал по стеклу. Курт Леманн глядел в окно на людей, бегущих в свете уличных фонарей. Он завидовал их свободе, как узник, взирающий с тоской из темницы своей
Мальчишка из Гитлерюгенда восхищался фюрером и мечтал о службе в СС. Впоследствии, возмужав, Курт слишком поздно осознал, что его детские представления о рыцарях Чёрного ордена далеки от реальности. А назад пути уже не было Он начинал солдатом охраны концлагеря, а теперь встал во главе карательной машины нацизма гестапо. Когда Генрих Мюллер объявил ему о назначении, Курт Леманн подумал с горькой усмешкой: «Они желают моей смерти!» но вслух своих мыслей не высказал.
После казни заговорщиков по «делу попов» Курт Леманн не мог избавиться от ощущения одиночества Прежде он тайно посещал собор, где настоятелем был отец Гельмут: исповедовался, слушал проповеди пастыря и с благоговением внимал мудрым советам его.
Сын мой, избегай греха, живи по заповедям Божьим, говорил сквозь решётчатое окошко в исповедальне отец Гельмут, и ты обретёшь покой в душе своей. Никогда не поздно встать на путь истинный!
Я не могу оставить службу рейху Если не я, то кто? оправдывался Курт Леманн.
Однажды в нюрнбергское отделение гестапо поступил донос на двух священников местной церкви. Те открыли типографию и среди прихожан распространяли листовки, в которых призывали сынов человеческих вспомнить о заповедях Божьих, но священников обвинили в заговоре с целью свержения государственного строя, и в застенках гестапо они дали признательные показания. Дело о заговоре попов было взято под особый контроль шефом гестапо. Но вдруг среди сообщников заговорщиков всплыло имя отца Гельмута.
Нет, этого не может быть! вскричал Курт Леманн, но затем, немного подумав, отдал приказ об аресте. Допрос он вёл лично, желая докопаться до истины. Отец Гельмут не узнал в начальнике гестапо своего прихожанина, который, посещая собор, искусно маскировался. Теперь священник без сутаны с надетыми за спиной наручниками сидел на дубовом стуле, вмурованном ножками в бетонный пол камеры. Курт Леманн задавал вопросы, но отец Гельмут не отвечал, лишь бормотал про себя слова молитвы «Pater noster».
Назовите имена сообщников, и мы пощадим вашу жизнь! повторил своё требование Курт Леманн. Если вы продолжите упорствовать, мы будем вынуждены применить меры воздействия
Но священник, по-прежнему, молчал. Высокий крепкий парень по имени Фриц нетерпеливо глядел на шефа и, наконец, услышал заветные слова:
Он в твоём распоряжении, тяжело выдохнул Курт Леманн. И тотчас последовали глухие удары
Шеф гестапо мрачно наблюдал, как мордоворот Фриц избивает святого отца.
Довольно! закричал он вскоре, когда священник застонал от боли. Фриц остановился.
Курт Леманн с плохо скрываемым состраданием глядел на разбитое лицо своего духовного наставника.
Итак, вы будете говорить? спросил он, и голос его дрогнул.