Седов развалился в его кресле и, упершись ладонями в столешницу, забарабанил по ней пальцами.
Ну-с, мистер Таврогин, доигрался гусь на скрипке? улыбаясь, сказал Седов и пробежался пальцами по столешнице, как по клавишам.
Не понимаю, о чем вы, ответил Николай.
О-о-о! Ну, все так говорят! Хоть кто-нибудь сказал что-нибудь другое! «Не понимаю!..» Ты что, в ментовке, что ли? На допросе? Не понимает он А ничего и не надо понимать. Делать надо, как скажут. И все лохи будут целы, и люди сыты. Да ладно, не бледней, я тебе обещаю, что твоя личность, блин, и твоя сущность не пострадают, если будешь делать то, что я тебе буду говорить.
Так говори!
А ты не дерзи. Я сам знаю, когда и что мне говорить. Сначала я должен тебя настроить на правильное, блин, восприятие политики нашего государства. Я тебе все выражу сейчас в двух словах. Седов явно любовался собой. Ему так нравилось положение «стоящего над» этим тупым, законопослушным и потому трусливым «лохом», натужно пытающимся изобразить храбрость. «Эх, заяц! Да ты, храбришься! Разве ты не знаешь, что храбрость для вашего племени смертельный порок? Ты уже давно виноват, но если будешь все понимать, то, может быть, заслужишь снисхождение», сквозило в каждом жесте и в каждом слове Седова. Так вот она, политика то есть, состоит в том, снова заговорил Седов, чтобы все вокруг обогащались. Но не за счет возможностей тех, кто сидит высоко и глядит далеко. Усекаешь? Нет? Я понял: ты относишься к особо одаренным! К тем, кто ни хрена не понимает, что происходит вокруг! Я тебе говорю: не за счет возможностей, которые, блин, представились другим. Ясно? Опять нет?
Это не важно. От меня вы чего хотите? Вы говорите о каком-то долге. Кому я должен и сколько?
Помолчи, я еще политинформацию не закончил. Если тебе сказать сразу, чего я хочу, то ты своей ответственности не поймешь и не поймешь того, кем тебя назначили вон те, с последними словами Седов поднял голову и посмотрел в потолок. Объясняю на пальцах и в картинках как в детском саду. У тебя же нет возможности по дешевке схавать Приокский нефтезавод? Приватизировать его? Способ значение не имеет. Я говорю о возможности. Ведь нет? Ну, и у меня тоже нет. А у кого-то есть. А если я захочу обломать возможности этих людей, то они, надают мне по черепу или сделают тяжелее на девять граммов. Потому что они сидят выше, глядят дальше и видят больше. Теперь въехал? А вот если я приду к тебе и предложу продать мне свой бизнес, то я никому дорогу не перейду. Усекаешь? Те, к кому ты пойдешь жаловаться на меня менты там, прокуроры всякие, не помогут тебе. Потому что те, кто сидит высоко и глядит далеко, не давали ментам и прокурорам никаких указаний на счет тебя и твоей собственности. Ты ничейный, понимаешь. Ты сам по себе мальчик. А так в этой жизни не бывает Поэтому твое имущество твой офис, твой бизнес, твою квартиру, твою бабу купит тот, кто пожелает это сделать. Даже твоей поганой жизнишкой распорядится тот, кто захочет. Все это вместе и называется приватизацией по-нашенски. По-совковски. По-российски. На данном этапе. Как будет дальше, не знаю, а сейчас пока так. Политинформация закончена.
Ну, и что дальше? спросил Николай.
А ты не дерзи. Тебе слова не давали. Ты все уловил? Все понял?
Не знаю. Все было сказано как-то общо. Обо всем и ни чем. Поэтому понял или я ничего не понял станет ясно, когда задашь свой вопрос.
Але, братва, вы видали? Смелый казачок-лохачок попался. Вилы просто! Слышь ты, как тебя кличут, шавка? Колюня, да? Так вот, Колюня, ты же по уши в дерьме и по макушку в долгах! А всё права качать и замечания мне делать! Ты кто? Ты лох никчемный! Ты хоть знаешь, что ты мне должен кучу денег? И всем нам должен?
Это я уже понял. Вы хотите поставить меня на счетчик. Но, господа бандиты, я у вас ничего не брал. Не брал я у вас ни денег, ни товаров! Ничего не брал! Если брал, то покажите расписки, накладные. Ну, и где? Нет? Тогда это беспредел.
А чего это ты так с нами разговариваешь? В таком тоне, как будто мы не твоя крыша? С тобой твоя крыша базар трет, а ты дерзишь. Ты что, крестьянин, охренел?
Ничуть. Вы мне расписки, я вам деньги. Все просто и ясно. Не будет расписок не будет и денег.
Седов с интересом пристально посмотрел на Николая и усмехнулся недобро, но с интересом, как вооруженный охотник на глупого лиса, пытающегося во имя своей свободы перегрызть собственную лапу, намертво зажатую капканом
Не, ну видели наглеца? устало сказал Седов. Какие расписки? Какие накладные? Мы давали тебе деньги под твое честное слово. Под честное пионерское. Ты же был пионером! И вдруг расписки? Какие тебе расписки? Ты бабки давай, да? А то расписки! Бабки гони!
Я у вас ничего не брал. Ничего. Поэтому ничего отдавать не буду.
Да? Ну. Это дело твое отдавать или не отдавать. Наше дело потребовать.
Интересно, и какую же сумму я вам вдруг задолжал?
О! Он еще спрашивает! Что память отшибло?
Отшибло. Сколько все-таки я вам, якобы, должен?
Ты брал у нас сто пятьдесят «лимонов» и до сих пор не отдал!
Сто пятьдесят лимонов? со смехом спросил Николай. Брал? У вас? Это вы отбираете у меня каждый месяц плату за вашу крышу. Я у вас даже сто пятьдесят тысяч не брал.
Правильно сто пятьдесят тысяч не брал, а сто пятьдесят «лимонов» брал.
Брал не брал Это уже не имеет значения. Что вы хотите?
Мы хотим?! Что такое «мы»? «Мы» это куча дерьма, запомни. А «я» это всегда слиток золота, и я хочу, чтобы вот этот магазин ты отдал мне за долги. Я тебе даже доплачу. Три тысячи баксов.
Нет.
Три тысячи не хочешь?! Это хорошие бабки, директор! Для бомжей это вообще состояние! усмехнулся Седов. Соглашайся! Тебе до вступления в сообщество бомжей осталось всего несколько шагов. С моей помощью, конечно. А я очень люблю помогать в этом таким идиотам, как ты.
Нет. Не продам.
Это предложение единственное и последнее. Слыхал, как в рекламе трещат: «При всем богатстве выбора другой альтернативы нет»? Это про тебя.
Нет. Альтернатива есть всегда.
Хорош воздух гонять. Ты меня утомил. Все! У тебя три дня на «подумать». Через три дня в это время я буду у тебя. Если не надумаешь, ничего не получишь. Даже три штуки баксов. А долг отдашь все равно. Весь и сразу. Как не знаю. Продашь квартиру, гараж, офис и что там у тебя еще есть? Бабу свою в аренду сдашь. Или займешь. Но отдашь все и сразу, сказал Седов и, подумав, добавил, и с процентами. Я лично посчитаю проценты. Сейчас сказать не могу, потому что долго надо считать. Ты у нас умный. Вот и подумай, и посчитай.
Седов, откинувшись на спинку кресла, умолк.
Николай сидел напротив него, через стол, стиснув зубы, и смотрел себе под ноги. Ясно было одно: им нужен его магазин.
Я уже подумал, посмотрев Седову в глаза, сказал Николай.
Да? Быстро же ты думаешь, кролик И ваше последнее слово, подсудимый?
Нет.
Седов сложил перед своим лицом руки лодочкой, и стал внимательно рассматривать Николая. Лицо Седова было скорбно, глаза его были грустны.
Удивительно, как люди не понимают хорошего к ним отношения. Из-за этого происходят с ними всякие неприятности, неожиданно тихо и как-то мягко заговорил бандит. Они, конечно, спохватываются, но бывает поздно: посланная им лодка уходит пустой, без них. Слыхал, наверное, эту притчу про лодку, что Господь посылал одному мудаку? Ты же образованный парень. Все-таки два института. Как и у меня, Седов усмехнулся, переплел пальцы и громко хрустнул ими. И хочется верить, что ты не только образованный, но еще и умный. Покойный Малыш хорошо о тебе отзывался. Я пришел не навязывать тебе свою волю. Я пришел сделать то, что считаю необходимым. Навязать кому-то и сделать самому вещи совершенно разные. Каждый должен делать то, что считает необходимым он сам, а не то, что считают другие. Чего бы ему это ни стоило. Это главное правило в жизни. Да ладно, все равно не поймешь. Потому что не хочешь понимать. Я даю тебе три дня, Седов снова усмехнулся. Твоя лодка будет стоять рядом с тобой. Потом может уйти. Без тебя. Три дня чтобы подумать о моем предложении, навести справки о том, что обычно бывает с теми, кто мне отказывает. Да, совсем уж было забыл сказать: к ментам не ходи. Не надо ментов. Пустое дело. Обращение к ним только увеличит твой долг и вообще Будь разумен. Это тебе мой добрый совет. Послушайся его. Ну все, кролик, будь здоров.