В те самые далёкие края,
Где прежде музыкант бродил играя,
Где ближе и родней была земля.
Когда предмета маг опять коснулся,
Давид предстал пред ним как человек.
В тот миг настало время расставанья,
На день, на два, а может быть навек.
Хранитель звуков произнёс: «Теперь ты
Находишься в обыденном миру.
Как только будет сыграно тобою
Что унеслось, я вновь тебя верну.
Срок поисков на самом деле малый.
Ты должен за три года всё успеть.
Надеюсь, что ничто не помешает
Цель распознать свою и рассмотреть.
Соблазнов на земле, увы, немало.
Гордыня, слава, празднество и лень
Бессчётно отвлекающих пороков
Появятся вокруг тебя теперь.
Старайся больше слушать, глубже мыслить,
Искать сердца, где царствует любовь.
Она не только там, где пир и радость,
А чаще там, где счастье не сбылось.
Ты искренен. Таким и оставайся.
Не собирай в себя ненужный хлам.
Играть всегда душой своей старайся,
Так, как играл бы в храме лишь Богам.
Поверь, мечтаю быть с тобою рядом,
Но поступить так, знаешь, не могу.
Ступай же, ничего в пути не бойся.
Я верю в твою светлую звезду».
Давид сказал волшебнику: «Спасибо!
Учитель, Вас за всё благодарю!»,
Взгляд опустил, поднял и вдруг увидел
При лунном свете только тень свою.
И вот Давид один средь чисто поля.
Вокруг не видно было ничего,
Лишь только вдаль бегущая дорога
Легла, как указатель для него.
Гулял, траву волнуя, свежий ветер,
Мерцали в небе капли ярких звёзд.
Природа пробуждала вдохновенье,
Но музыканту было не до грёз.
Он должен был идти. Куда? Кто знает?
Являлось главным только лишь начать
Шаг сделать в неизвестном направленье,
Чтоб вскоре хоть кого-то повстречать.
Поэтому, как здесь его поставил
Хранитель звуков так он и пошёл.
И путь его, в период предрассветья,
В деревню неизвестную привёл.
Залаяли дворовые собаки,
Почуяв незнакомца в их краю.
В такую рань в домах все крепко спали,
Но кто-то приоткрыл вдруг дверь свою.
Быть может лай насторожил, а может
Из любопытства, или не спалось
И юноша отчётливо услышал:
«Зайди ко мне, как долгожданный гость!»
Чуть отдохнуть, конечно же, хотелось.
Немало километров за спиной.
Давид устал, ему уже мечталось
Недолгим сном путь завершить ночной.
В дверях стоял старик худой и дряхлый.
Избушку же возможно описать:
Покошенной и с низеньким оконцем,
А также с крышей, что пора латать.
Давид сказал: «Премного благодарен!»,
Но сразу в помещенье не вошёл,
А у порога чуть остановился,
Прислушиваясь к тем, к кому пришёл.
Почувствовав тепло, что зазвучало
С особой необычной добротой,
Уставший музыкант ступил внутрь дома,
Что удивил своею простотой.
Внутри всё незатейливо, уютно:
Стол, лавки, печь и прялка у окна,
В углу сундук, на стенке коромысло,
Под ним на лавке два больших ведра.
Старик сказал: «Поспи пока немного.
Как солнышко взойдёт стану кормить.
Мы обо всём, что сердце беспокоит,
Тогда и сможем переговорить».
Он место указал ему на лавке,
Где было одеяльце с лоскутков,
Воды чистейшей дал ему напиться,
И пожелал спокойных, сладких снов.
Давид уснул практически мгновенно,
Мешок вместо подушки подложил,
Достав лишь изнутри смычок и скрипку,
То, чем невероятно дорожил.
Когда три раза петухи пропели,
И солнце стало тело поднимать,
Гость, выспавшись и отдохнув, поднялся.
Глядит, хозяев в доме не видать,
А на столе, как и в его пещере,
Хлеб, молоко и каша из печи.
Он так устал, что даже не услышал,
Как кто-то тихо хлопотал в ночи.
И вот, уже возможно по привычке,
Что утром нужно было прибирать,
Давид поднял смычок и чудо-скрипку,
И стал в избе приветливой играть.
Откуда-то взялись метла и тряпки,
Из-за печи притопало ведро,
Сама собой в него вода налилась,
И, как всегда, веселие пошло.
Всё вскоре чистотою заблистало,
Но музыкант не мог остановить
Внутри себя растущее желанье
Людей любезных отблагодарить.
Ему хотелось дом чуть-чуть подправить.
Он новый вид стал ясно представлять.
Закрыл глаза и, как ему мечталось,
Мелодией стал то отображать.
И тут случилось всё на самом деле.
Окно сровнялось, стены поднялись,
Покрылась крыша жёлтою соломой,
Печь новая с трубой поднялась ввысь.
Чудесный самовар дымился паром,
Блестела всюду утварь красотой,
На стенах рушники, лежала скатерть,
Стол крепкий украшая белизной.
Пол ровный, не скрипучий, был в дорожках,
Что вытканы с любовью на станке.
Когда же музыкант остановился
Был удивлён свершённому в игре.
Душа его от счастья ликовала,
Что с музыкой случилось волшебство,
И кто-то, кто незрим был и не слышен,
Всё сделал по мечтаниям его.
Но времени, чтоб всё это осмыслить
И догадаться что произошло,
Хозяин своим быстрым появленьем
В тот миг не предоставил для него,
А лишь сказал: «Я вижу, что к нам прибыл
Безмерно благодарный, щедрый гость.
Ты посвящён в закон гостеприимства,
Но вряд ли понял, что сейчас сбылось.
Я жил, не зная, кто мной ожидаем.
Теперь уверен в том, что это ты
Спаситель, возрождающий надежды,
Что воплотит в жизнь давние мечты.
За дом благодарю! В нём так красиво!
Когда-то было точно, как сейчас,
И мы с женой не думали помыслить,
Что может наступить разрухи час.
Ты не заметил, что с тобой общаясь,
Подчёркиваю, что я не один?
Ты пред собою вынужденно видишь
«Изношенного» дядьку до седин,
Хотя на самом деле нас здесь трое.
Да, да, не удивляйся в доме дочь,
Её жених На них лежит заклятье.
Возможно, ты сумеешь им помочь.
Ты думаешь, что у окошка прялка?
Так это, милый гостюшка она,
Когда-то красотою величава,
Лучиста, рукодельна и скромна.
Жених её ночами прилетает
Лишь для того, чтоб рядом посидеть
И в чувствах свою верность, подтверждая,
Старается красиво, нежно петь.
Я расскажу тебе как всё случилось.
Печальная история, поверь.
Но это будет к вечеру, мой мальчик,
И из-за дел, конечно, не теперь.
Мне нужно сообщить несчастной птахе,
Что можно принести веретено,
Которое вдали от всех хранится,
И там их три, а вовсе не одно.
В гостях тебе придётся задержаться.
Хотя о чём я? Может быть, помочь
Ты не захочешь, а уйдя спокойно,
Оставишь, в виде прялки мою дочь?»
Давид спешил, он сам теперь зависел,
От поиска того, что унеслось,
Но чистое и искреннее сердце
На боль чужую вмиг отозвалось.
«Я помогу, конечно, коль сумею.
Вы видите, что я лишь музыкант,
И ничего другого не умею.
В других делах не вскроется талант»
«А я уверен, что ты нам поможешь.
Тебе лишь нужно очень захотеть!
Беду не только силой побеждают,
Здесь нужно что-то более иметь!
Сегодня ты волшебною игрою
Невольно свою силу показал,
Ведь музыка твоя вершит собою
Всё то, что ты душою пожелал.
Кто знает, может тем что помогаешь,
Решишь задачу долгого пути.
Ведь что-то подтолкнуло тебя ночью
Ко мне в избушку ветхую зайти.
Я отлучусь, поверь мне, ненадолго,
А ты сил наберись и отдохни.
Старайся ни к чему не прикасаться.
Всё позже объясню тебе, прости».
Старик ушёл. Давид смотрел на прялку,
И даже к ней поближе подошёл,
Но ничего похожего на деву,
Присматриваясь всё же не нашёл.
Он только сердца стук в тиши услышал.
Запомнить его юноша успел,
Не вслушиваясь сильно и надеясь,
Что он был тем, что быстро улетел.
В руках точь-в-точь всё скрипка повторила,
Но видно сердца стук звучал не так.
И хоть скрипач играл, Хранитель звуков
Не проявил себя пока никак.
Всё потому, что слышалось страданье,
Не жертвенность, конечно, и не страсть.
Когда-то может это и звучало,
Теперь же скорбь с мученьем взяли власть.
И вот уж старец в доме появился,
Услышав, как Давид сейчас играл.
Мелодию, что парнем исполнялась,
Он ежедневно сердцем ощущал.
«Прошу тебя, не рви мне этим душу.
Жених, как и положено, в пути,
И только, как на улице стемнеет,
Он веретенце должен принести.
А ты за ночь спрядёшь игрою нити,
При этом, не касаясь ничего.
Коль справишься с заданием три раза,
То снимешь тем с влюбленных колдовство.
Ну что же ты в лице переменился?