Феб, это ты?
Вглядываясь в зелень сада с белыми цветами ириса, она пыталась разглядеть незваного гостя, как вдруг из кустов показалось чудовище огромных размеров и направилось к ней.
А! ее крик можно было услышать и на другой стороне площади, если бы не шум и смех толпы. Помогите!
Монстр был под два метра ростом, но сильно перекореженный на спине гигантский горб, широкие плечи и массивные руки разной длины. Несмотря на хромоту, чудовище быстро приближалось, и она бросилась бежать, но споткнувшись босыми ногами о завалявшийся в траве камень, повалилась на влажную землю. Горбун навис над ней, и она зажмурилась от страха, не осознавая, чего ждать.
Пожалуйста! Умоляю! Пожалуйста! Не трогайте меня! Умоляю!
Прошу не бойся. Я не причиню тебе зла, скрипучим безэмоциональным голосом, будто читая по бумажке, произнес монстр.
Она лежала, зажмурившись и закрыв руками лицо, ожидая самого худшего, но ничего не происходило. Тогда она осторожно приоткрыла глаза. Чудовище стояло, подняв руки над головой, будто сдавалось.
Я не хотел тебя напугать. Прости.
Страх сковал голосовые связки, и она не могла произнести ни слова. Будто опьяненная, она неуверенно поднялась на ноги и глазами, в которых читался ужас, смотрела на незваного гостя.
Ч-что тебе нужно? тихо, дрожащим голосом произнесла она
Я здесь, чтобы помочь. Мой отец
Боже, ты, то чудовище из башни! голос вернулся к ней. Твой отец это тот ученый, который вечно смотрел на меня! Боже, не подходи! она пятилась назад, пока не прижалась к стене.
Монстр опустил руки и виновато потупил взгляд.
Это Фролло. Мой отец. Он хочет защитить тебя.
Защитить? От кого? она не могла отвести свой взгляд от уродливого лица чудовища разные глаза огромный и маленький, жуткие шрамы, нижняя челюсть беззвучно двигается из стороны в сторону.
От маньяка, конечно, в скрипучем голосе прозвучала нотка удивления ее вопросом с таким банальным ответом.
Это ты? Маньяк? у нее в голове не укладывалось, что ей может потребоваться защита от кого-либо еще, кроме этого монстра. Ты больше других похож на него.
Горбун будто инстинктивно прикрыл лицо руками.
Я понимаю. Ты боишься меня. Я урод. Но я, правда, хочу помочь. Мы хотим. Отец спрячет тебя. Ты будешь монстр запнулся, будто вспоминая слово, в безопасности. Прошу. Поверь мне. Идем со мной.
Она стояла, прислонившись к стене дома, на грани истерики и только отрицательно качала головой и молилась про себя. И в этот миг небо окрасили разноцветные огни. Фейерверк.
Горбун испуганно посмотрел в небо, потом опять на нее и опять в небо.
Время. Прости. Хрипучий голос эхом отозвался в ее сознании и жуткая боль, словно гром взорвалась в ее голове.
Это весь сон. Дальше только тьма.
Джульетта резко села и открыла глаза. Холодный полумрак сковывал все пространство комнаты. Она сидела на каменном влажном полу посреди небольшого пространства, огороженного металлическими прутьями в клетке. Сердце безумно колотилось у самого горла, и страх с невероятной силой вновь охватил ее.
Джульетта вскочила на ноги и бросилась к прутьям. Она вцепилась в них руками и со всей силой начала их трясти, пытаясь вырваться на волю.
Господи! Что же это? Помогите! Умоляю! Вы слышите меня? Помогите! Кто-нибудь! что было мочи, кричала узница, мечась по клетке, как загнанная в угол раненая лань, как лебедь, запутавшийся в охотничьей сетке, но никто не ответил.
В отчаянии Джульетта сползла по прутьям на пол и от безысходности вцепилась руками в волосы.
Боже, за что мне это? За что? Что со мной будет? Это все сон. Это сон. Я проснусь, шепотом, как безумная, лепетало прекрасное дитя. Феб. Милый, Феб. Я проснусь, и уже будет завтра. Полдень. И мы будем вместе. Я проснусь! Обязательно проснусь!
За спиной у Джульетты раздался противный оглушающий скрежет открывающейся двери, и она вскочила на ноги, прижавшись к противоположной стороне своей клетки. В комнату зашел ее похититель огромный и неуклюжий монстр. На своем горбу он нес старый затасканный матрац.
Я принес тебе, на чем спать, безэмоционально прохрипело чудовище.
Он отодвинул засов и зашел в клетку. Джульетта так сильно вжалась в прутья, что казалось, будь она еще чуть поменьше, вот-вот просочится меж них. Горбун бросил матрац на пол и, стараясь скрыть свое лицо, вышел из клетки, вновь заперев ее снаружи, и направился к двери из комнаты.
Джульетта хотела, что-то сказать, но голос изменил ей, и она просто стояла, беззвучно двигая губами. Через мгновение похититель вновь вернулся, держа в руках миску с сомнительным содержимым и с жестяной кружкой наполненной водой.
Я принес тебе поесть и попить, все так же сухо объявил горбун и поставил емкости на пол, продвинув их между прутьев.
То ли от страха, то ли от отчаянья, но на испуганную хрупкую девушку накатила ярость ее лицо покраснело, и она со всей силой пнула принесенную ей миску та отлетела к стене и раскололась, опрокинув жестяную кружку с водой.
Мне ничего не нужно от тебя! со всей злостью закричала Джульетта. Выпусти меня отсюда, ты, жалкое чудовище!
Узница слышала себя будто издалека, как будто это была не она, а кто-то другой в ее теле. Горбун застыл, испуганно глядя на пленницу, и даже перестал двигать челюстью.
Что тебе от меня нужно? Мой отец тебя повесит, когда найдет! Выпусти меня, слышишь, а не то пожалеешь! Господи, что тебе нужно от меня! Умоляю! слезы хлынули из глаз Джульетты, слезы отчаяния и, вцепившись руками в прутья своей клетки, она медленно сползла на колени, опустив голову на грудь и плача навзрыд.
Глаза горбуна, будто в панике заметались, челюсть принялась вновь ходить из стороны в сторону, а кисти рук непроизвольно сжиматься и разжиматься, словно он пытался что-то нащупать или схватить он был в полной растерянности и не знал, что делать. Ему потребовалась еще минута, чтобы принять единственное на его взгляд правильное решение и ретироваться.
Небо над Парижем уже принялось темнеть, а далеко на горизонте, словно тонкий ручеек крови, показался закат. Тем не менее на улице все еще было достаточно светло, и лишь немногие фонари, преимущественно в центре, были зажжены. Сумерки неохотно захватывали город, но как только Феб ступил на улицу Се-Ордюр, тьма, будто охватила все пространство вокруг. Казалось, что солнце избегает этого места, будто глаз Господа, которому стыдно смотреть на местных отбросов общества пьяниц, воров и ублюдков. Загаженные улицы, перекореженные дома, которые, казалось, заваливаются друг на друга, идеально соответствовали смраду, царившему в воздухе.
Шатопер невольно скорчил гримасу от вони, ударившей ему в лицо, и тошнота подступила к горлу, но он сдержался. Он должен быть сильным и любым способом выполнить, то ради чего сюда пришел. Ради Джульетты его прекрасного ангела, который сейчас может быть где угодно, но он найдет ее, обязательно найдет, во что бы то ни стало. Полицейский сжал кулаки. Он дал слово и сдержит его, даже если ему придется спуститься в ад, где, как он и думал, находился сейчас. В стельку пьяный прохожий зигзагами двигался навстречу Фебу, и как бы полицейский не старался избежать столкновения, мужик, самым неожиданным образом, на полном ходу задел его плечом и чудом удержался на ногах.
Ты куда прешь?! Сильно широкий что ли, паскуда?! едва ворочая, языком выругался представитель местного класса и продолжил свой извилистый маршрут.
Прошли уже сутки с тех пор, как пропала Джульетта, и пока ее тело не нашли это давало надежду, что она еще жива, но в большой опасности. Даже в самом страшном сне, Феб не мог себе представить, что потерял ее навсегда. И потому без малейшего промедления и колебания, следующим же вечером после ее исчезновения направился на поиски маньяка, в самое сердце бедного квартала. Он раздобыл жесткие домотканые штаны коричневого цвета, дырявые, порядком сгнившие, сапоги из вонючей свиной кожи, холщовую рубаху, которая была велика ему на два размера и изодранную куртку серого цвета, которую снял с вора, томившегося в тюремной камере уже больше полугода. Запах от нее был соответственный, и как ни что иное на нем, придавала реалистичности его образу жителя здешних мест.