Психология, говоришь? «Горчишники»? она внимательно смотрела на Андрея, будто пытаясь что-то вспомнить: Психология Попинко? Факультет в МГУ? Наталья Сергеевна говорила телеграфным стилем, но Андрей её понял: в его взгляде декан тут же заметила испуг. Юноша не собирался козырять своим положением сынка именитого папочки. На молчаливую мольбу не выдавать его, декан кивнула.
Ладно. Будем теперь знать, куда ходить за чаем, пошутила она, стряхивая в пакет остатки сахара с руки. Забирай, Попинко, своё богатство и береги пуще глаза. Пойду помою руки, а то липнут. А ты, Савченко, угомонись, Горобова вышла в коридор и посмотрела на толпу студентов.
А можно мы тогда Попинко к нам в комнату заберём? тихо спросил у декана Саша Попович, стоявший среди прочих.
Зачем?
Здесь он с Геной не ладит. А у нас Галицкий такому другу будет только рад: у Юрка у самого нет такой аптечки, как у Андрюхи.
Ну-у, это ты, Саша, тогда у него спроси, Горобова оглядела комнату растерянно. На лице Попинко появилась мгновенная радость. Наталья Сергеевна снова повернулась к Поповичу. А как быть с кроватями?
Так вон же сколько стоит, никому не нужных, кивнул штангист на кровати вдоль стены, что вынесли из комнаты декана.
А вам тесно не будет?
Не будет, уверил Добров, согласно выставивший Поповичу большой палец.
А тогда мы с Ячеком сюда переезжаем? тут же отреагировал Штейнберг и подтолкнул рыжего гмнаста поближе к декану.
Во! Это дело. Давай, Юлик, переселяйтесь! Я уже по Ячеку заскучал, как по родному, пока час не видел, одобрил перемещения Савченко.
Горобова махнула рукой и пошла в начало коридора посмотреть, как устроились в комнатах преподаватели.
Всё очень даже здорово, весело отрапортовал Павел Константинович, снова подмигивая. Он поселился с Джанкоевым, Михайловым, Молотовым и Русановым. Последний по возрасту больше подходил к старшим, однако предпочёл компанию повеселее. В другой комнате неторопливо и основательно устраивались Бражник, Гофман и Печёнкин. Тут же, предполагалось, будет жить Бережной. Пятое место освободили, оставив его для Золотого. Пёс, лёжа на коврике, привезённом из дома, на людей смотрел уныло, на сиреневые тапочки под кроватью парторга шерстяные, с пушистой белой полоской по верху и мехом внутри с интересом и скребя лапами, словно рыл яму.
В комнате женщин уже успели обосноваться биохимик Михеева, медсестра Иванова и преподаватель кафедры игровых видов спорта Зайцева. Голос последней студенты слышали только во время занятий, а коллеги если задавали вопрос. Наталья Сергеевна застала её за чтением, а Михееву и Иванову за креплением шторы к окну: в раме торчали давно кем-то вбитые гвозди, к которым женщины привязали бельевую верёвку и прилаживали кусок ткани.
Не очень эстетично, конечно, но в местных условиях пойдёт. Как считаете, Наталья Сергеевна? Вроде бы ничего, уютненько получилось? На вопрос преподавателя по биохимии декан неопределённо кивнула, думая про себя, что Галина Петровна и тюремной казарме сумеет придать жилой вид, поручи ей подобное.
Вполне. Татьяна Васильевна, если вам будет нужен спирт для уколов или компрессов, я знаю, где его взять, сообщила она медсестре и, уточнив, что ужин через час, пошла к себе.
17
Утро второго сентября разлилось по Малаховке тишиной и мягким светом. Грозные тучи унесло ветром далеко на юг, а с севера дул лёгкий ветерок, и небо было ясным. По дороге в столовую Николина посмотрела в холле на часы: вчера условились встретиться в девять. Десять лишних минут позволили взять у стойки завтрак, сесть за облюбованный столик у окна и запить водой необходимую таблетку. Тётя Катя подошла к девушке с чаем и присела рядом.
А мои-то девицы и впрямь настроены идти к вашему Бережкову, сказала она жалобно.
Бережному. Да? Зачем? думая о вчерашней теплой встрече с Малыгиным, девушка улыбнулась. Тётя Катя нахмурилась:
Зачем-зачем? В колхоз, кобылы, собрались. И чего они там не видали? главная повариха, сегодня не такая добрая, чем накануне, то и дело поглаживала голени, кряхтела. Зараза, так крутит вены, так крутит мочи нет. Со студенткой она говорила тихо и беззлобно, то и дело оглядываясь на стойку раздачи.
Так разве в колхоз едут что-то посмотреть, Екатерина Егоровна? Марине и Любе в коллектив надо. Им там здорово будет.
Тётя Катя снова покачала головой:
Так-то оно так Токо мне тут одной оставаться несподручно. Хоть бы и меня тогда уж забрали.
Женщина говорила о колхозе, как о призыве в армию: обречённо и на выдохе. В двери появились Малыгин и Андронов и тут же попросили к омлету ячневой каши, отодвинутой минутой ранее. И кофе с молоком. И даже булок.
Спал как никогда, признался Малыгин. Может, мне всё-таки в общагу попроситься?
Давай! кивнул Игнат неопределённо, посмотрев на часы и напомнив об электричке.
После завтрака они с Леной проводили Малыгина до станции, прошлись по магазинам и рыночным рядам, и, без сапог, побрели обратно в институт. Под их ногами тихо шуршали листья, сорванные ночью ветром. Андронов наступал в самую гущу сложенных кучек. Николина игриво ворошила их ногами, глубоко вдыхая запахи остывших за ночь земли и терпкой, с дымком, коры деревьев, сплетающихся в непередаваемый аромат сентября. Она с упоением смотрела в небо, тут синее, низкое, там голубое, высокое, пронизанное солнцем. И даже далёкие тучи на юге не пугали. Ей хотелось поскорее бежать, ехать, лететь туда, где уже были все. Ах, как сейчас Николина понимала Марину и Любу, рвавшихся на волю полей, в компанию студентов. Она принимала листья с улыбкой и складывала в букет, внимательно слушая историю Андронова. Но чем больше слушала, тем меньше улыбалась.
Родом Андронов был из Нижнего Тагила; там жили его родители, старшая сестра Катя и много родственников. Семья Андроновых была дружной и весёлой. Юноша рос в любви, а воспитывался, как настоящий мужчина: сильным, честным, гордым. Два года назад, на всероссийских сборах прыгунов от общества «Динамо», Игнат познакомился с девушкой из Орла. Наталья прыгала в длину и была на год старше. Со сбора Андронов уезжал влюблённым. Целый год после этого молодые люди переписывались, и, когда Наталья поступила в ГЦОЛИФК, высотник тоже засобирался в Москву. Он уже был тогда членом сборной юниорской страны; в его активе уже были на тот момент преодолённые два метра восемнадцать сантиметров. Вот только Наталья подвела: променяла его за год на одногруппника-москвича.
История была некрасивая, и Николина искренне сопереживала новому знакомому, потерянному и обманутому, брошенному в чужом городе. Но теперь всё будет хорошо! В их группе девушки совсем иные. Ответ обозначил дистанцию между ними. Андронов, желая удостовериться, что понял её правильно, протянул очередной лист:
Лена, а разве мне нужна остальная группа?
Узкое худое лицо Игната в ожидании ответа заострилось ещё больше, глаза пронзали насквозь выраженным доверием. Такие взгляды были Лене знакомы. Она покачала головой:
Даже не начинай эту тему, Игнат. Ты друг. Понимаешь? И это всё.
А кто «не друг»? Он? высотник кивнул в сторону оставшейся далеко станции. Малыгин на прощание поцеловал девушку хотя криво и где-то за ухом, но с придыханием. Глядя в глаза Игната, карие, влажные, ожидающие, Лена покачала головой. А тогда кто?
Игнату хотелось сразу со всем определиться, но девушка пошла вперёд и больше до самой кафедры не проронила ни слова. И только открыв дверь помещения и удивившись Бережному, словно присутствие там преподавателя было чем-то странным, Николина поздоровалась и сразу же сказала, как ей поскорей хочется в колхоз.