Скоро мы вновь будем вместе, и, черт, я не мог дождаться, когда попробую ее снова.
Марселла
После нескольких недель плена было странно оказаться дома. Еще недавно я чуть ли не каждую секунду проводила с Мэддоксом, и теперь мне стало непривычно находиться вдали от него. Мне его не хватало, я скучала по его грязному рту, во многих смыслах этого слова, но, как оказалось, он сделал выбор двигаться дальше и наслаждаться свободой, которую предлагает байкерский образ жизни.
Выглянув в окно и посмотрев на улицу, я с горечью скривила губы. Я продолжила делать это, хотя час назад Маттео сообщил, что Мэддокс не вернется. Похищение изменило меня, хоть я и не хотела никому признаваться.
Может, это и к лучшему, что Мэддокс принял решение и разорвал отношения. Я же оказалась недостаточно храброй, но до безумия влюбленной. А был ли шанс возродить связь в условиях нормальной обстановки, без опасений за собственную жизнь? Мы никогда не узнаем.
Я не испытывала ненависти к Мэддоксу за то, что он уехал, но задумалась: «А не было бы лучше позволить папе убить его, ведь тогда все стало бы проще?»
Жизнь с Мэддоксом привнесла бы много испытаний не только для меня, но и для Семьи, и для коза ностра Восточного побережья, вдобавок я не уверена, что все бы с этим справились.
Амо издал звук, выражающий недовольство.
Прекрати глазеть в окно, как верная собачонка. Он не приедет. Он вероломный байкер, тебе будет лучше без него.
Я одарила брата своим лучшим смертоносным взглядом, возмущенная таким сравнением.
Собака будет вилять хвостом и приветствовать хозяина, я же врежу Мэддоксу по яйцам, как только он ворвется в мою жизнь, можешь не сомневаться.
Амо покачал головой.
Точно. Ты так и сделаешь, но ты должна позволить папе разобраться с ним. Пусть его убьют. А тебе нужно начать все с чистого листа, Марси. Тот факт, что он до сих пор где-то на свободе, мешает тебе жить, ты должна отпустить это. Тебе понадобятся напористость и ум, чтобы показать солдатам отца, кто здесь главный.
Наконец я отвернулась от окна. Лишь из комнаты Амо открывался вид на улицу, мое же выходило в сад: вероятно, еще одна мера безопасности папы.
Мне ничего не мешает жить дальше. Я в состоянии отличить голос сердца от голоса разума. Моя работа на Семью не имеет ничего общего ни со мной, ни с Мэддоксом.
Нет никаких «ты и Мэддокс». Он тебя бросил.
Неправда. Он не мог. Мы не были в отношениях, чтобы говорить о
Амо перебил меня:
Не продолжай. Не хочу знать подробности о твоем плене с привилегиями.
Я швырнула в Амо первое, что попалось под руку, толстый учебник по алгебре, валяющийся на полу.
Ладно тебе! Не будем упоминать байкера.
Спасибо. Я подошла к дивану и улеглась.
Амо вновь сконцентрировался на мониторе компьютера, изучая топографические особенности Пенсильвании. Я не знала, было ли это домашним заданием или же он занимался географией ради охоты на байкера.
Рано или поздно наши солдаты примут тебя, сказал Амо, и в его тоне подразумевалось «но».
Наши солдаты. Для него все происходило естественным образом. Амо встретили с распростертыми объятиями, и ни у кого даже не возникло вопроса, что он станет доном после того, как папа уйдет в отставку.
И я догадалась, о чем умолчал Амо.
Потому что они уважают и боятся папу.
Он ничего и не отрицал.
Я добьюсь их уважения.
Тебе придется работать усерднее, чем когда-либо приходилось мне.
Именно. На женщин смотрели свысока. Нам полагалось быть красивыми и понимать, когда следует промолчать. Благодаря папе в мою сторону не летели сексистские комментарии, однако мужчины не воспринимали меня всерьез.
Ты не передумала насчет татуировки? спросил Амо, указывая на мою спину.
Я напряглась, как и всегда, когда мне напоминали об уродливых словах, вытатуированных на коже.
«Шлюха Витиелло».
Да. Не собираюсь тратить месяцы на то, чтобы вывести тату, чтобы остались только шрамы. Люди все равно будут знать, что они означают, кроме того, они сообразят произошедшее задело меня настолько, что я захотела убрать следы со своего тела. Я буду выглядеть слабой, поэтому слова останутся, но я перекрою их собственной правдой.
Амо кивнул.
Может, и я сделаю еще одну татуировку.
Я усмехнулась.
Удачи с мамой. У тебя не было бы даже первой тату, не понадобься она для Семьи.
Папа с ней поговорит.
Я закатила глаза. Раздался тихий стук в дверь.
Да, сказал Амо.
Мама заглянула в комнату, на ее лице отражалось беспокойство, но оно исчезло, когда она заметила меня.
Марси, вот ты где! Я сначала проверила твою спальню.
Я почти не проводила время у себя, да и Амо пока не жаловался на мое присутствие. Я не представляла почему, может, из-за желания меня защитить или брату и вправду было все равно.
Тебе что-то нужно? спросила я, улыбнувшись маме. Она до сих пор волновалась, особенно после исчезновения Мэддокса.
Втайне она, конечно, этому обрадовалась, как и папа, но не показывала виду.
Джованни пришел.
Я приоткрыла рот, совершенно ошеломленная новостью.
Он не звонил заранее?
Понятия не имею. Мама взглянула на Амо.
Он пожал плечами.
У меня нет его номера, как и у него моего. Мы не настолько близки.
Я подавила гнев.
Папа в курсе! Сомневаюсь, что Джованни осмелился бы прийти без его предварительного разрешения.
Мама одарила меня ободряющей улыбкой.
Твой отец переживает о тебе не меньше меня. Может, он подумал, что тебе было бы неплохо увидеться с Джованни.
Я начала расхаживать по комнате.
Как встреча с бывшим мне поможет? Мэддокс исчез совсем недавно!
Былая любовь горит дольше, верно? пробормотал Амо.
Не будь мама рядом, швырнула бы в него еще одну книгу и уж точно не промахнулась бы.
Ты встретишься с ним или мне попросить его уйти? спросила мама. Он в холле.
Я не могла поверить, что Джованни здесь. Из всех людей, которых я не хотела видеть сейчас, он являлся первым в списке.
Отправь его домой. Не желаю с ним разговаривать.
Мама кивнула и развернулась.
Мэддокс, наверное, уже развлекался с какой-то девицей, которая делала ему минет. От этой картины ярость и тошнота подкатили к горлу. Я не сожалела о том, что произошло между нами, поскольку наслаждалась свершившимся на все сто, однако мне не хотелось привязываться к этому эмоционально.
Постой! крикнула я, поспевая за мамой.
Она оглянулась, вскинув брови.
Я пообщаюсь с Джованни, выпалила я. Было бы невежливо попросить его убраться вон, ведь он проделал такой путь сюда.
Верно, согласилась мама. Как благоразумно с твоей стороны.
Она подразумевала, что, возможно, я пересмотрю свое отношение к Джованни. Первая мысль была сказать «нет», поскольку после расставания с Джованни я чувствовала себя свободной. Я не понимала, как наше воссоединение мне поможет. Вернуться к бывшему только потому, что ты не способна быть одна или тебе надо утешить разбитое сердце, наихудшее решение.
Сказать ему, что тебе нужно переодеться?
Я взглянула на себя: спортивные легинсы и свитер одежда, в которой я показывалась на людях исключительно по дороге в спортзал или обратно к дому. Тем не менее я отрицательно покачала головой.
Не надо.
Джованни увидит меня настоящую: девушку в свитере и без макияжа. Это была лишь крошечная частичка меня, о которой он никогда не догадывался. Он знал лишь всегда идеальную Марселлу.
Я спустилась вслед за мамой. Так и есть: Джованни ждал меня в холле, рассматривая старую семейную фотографию, причем с откровенным любопытством. Хотя он, должно быть, видел ее уже тысячу раз. Он повернулся ко мне, когда я находилась в шаге от него, установившись на мой наряд. На его лице промелькнуло изумление, но он быстро скрыл его за теплой улыбкой.
Удивительно, но я не злилась на Джованни за его слова о моей репутации, сказанные после разрыва. Похищение заставило меня взглянуть на все по-новому.