Боже мой, Боже мой, Мария Петровна уронила голову и, обхватив ее руками, заплакала. Олечка, девочка моя, где ты? Господи, молю тебя, спаси мою дочь. Если нужно, возьми мою жизнь, но спаси дочь. Гос-по-ди
Клавдия Ивановна встала, подошла к Марии Петровне и обняла ее за плечи. Орлова громко всхлипнула.
Подружка моя, Бог милостив. Он не допустит несправедливости. Жива твоя Ольга, жива.
Ты так думаешь? Мария Петровна еще раз всхлипнула и подняла глаза, полные слез, на Орлову.
А ты верь, Мария, верь. Вера, ведь она что она помогает не только жить человеку, но и спасает того, чье имя ты неустанно повторяешь в своих молитвах. И где бы сейчас не находилась твоя дочь, вера твоя защитит ее от всех несчастий и бед.
Спасибо тебе, Клавдия, за добрые слова. Спасибо, Мария Петровна покачала головой и вытерла слезы. Так что ты хотела мне сказать? через минуту напомнила она Орловой.
Хотела попросить тебя принять Машу к себе на постой. Временно, конечно, пока она не получит комнату при больнице.
Клавдия, но ведь
Мария, прошу тебя, не отказывай. Я бы никогда тебя об этом не попросила, но сплетни, которые носятся над Григорием и Машей, никак не утихают, а совсем наоборот с новой силой разгораются. Маша девушка молодая, незамужняя, да и Григорий холостой. Лучше, как говорится, от греха подальше. Маша хорошая девушка, и тебе будет с ней не так одиноко дожидаться возвращения своих детей домой, Клавдия Ивановна тронула Орлову за руку и заглянула ей в глаза, но та, резко отстранив ее, встала.
Подойдя к окну, Мария Петровна прислонилась к косяку и посмотрела на улицу. На бледном и утомленном лице Светловой были видны следы тяжелой внутренней борьбы.
Хорошо, наконец выдавила из себя Светлова, приводи ее. Только Сегодня у нас что? Понедельник? Так вот, приводи ее в четверг. Дай мне два дня. Должна же я привыкнуть к мысли, что девушка будет жить в моем доме.
Договорились, обрадовалась Орлова.
Клавдия Ивановна не сразу объявила Маше, что та должна переехать жить к Светловой. Лишь к исходу среды она решилась. Ее предложение было полной неожиданностью для девушки и повергло в смятение. Маша вмиг покраснела, потупила взор и до боли прикусила нижнюю губу. Глядя на девушку, Клавдии Ивановне стало жаль ее, ведь, в конце концов, она не виновата в том, что полюбила Григория.
Маша, пойми меня правильно. Ты и Григорий вы просто друзья, и я это знаю. Но люди На каждый роток, как говорится, не накинешь платок.
Да, да я понимаю, чуть не плача, произнесла Маша.
Тайна, которую она хранила в сердце и старательно скрывала от всех, была раскрыта. Тяжелое оцепенение, мешавшее собраться ей с мыслями, точно парализовало ее.
Вот и хорошо, дочка. Собери свои вещи. Мария Петровна уже приготовила тебе комнату, так что завтра и пойдем.
Комната, в которую Мария Петровна решила поселить Машу, раньше принадлежала Ольге. В левом углу стояла железная кровать, рядом массивный сундук, полученный Марией Петровной в качестве приданого от родителей, прямо напротив двери красовался стол из красного дерева, над которым висела самодельная книжная полка, а у окна два стула. На подоконнике стояло несколько маленьких горшков с цветущей геранью. Тряпичная кукла, любимая игрушка Ольги, сидела на сундуке, покрытом самотканым покрывалом. На столе был сохранен тот же рабочий беспорядок, который царил и при Ольге. Стопка ученических тетрадей, несколько книг, затасканная картонная папка, в которой хранились рисунки и эскизы, сделанные Ольгой, черный уголек и перьевая ручка Кажется, вот сейчас откроется дверь и войдет Ольга, и комната сразу же наполнится жизнью и солнечным светом.
Живи, распахнув дверь комнаты настежь, сказала Мария Петровна и удалилась на кухню, оставив девушку одну.
Маша, сжимая в руке маленький чемоданчик, нерешительно переступила порог и с нескрываемым любопытством оглядела комнату. Какая злая ирония судьбы! Она находится в комнате, в которой до недавнего прошлого жила, по существу, ее соперница, Ольга Светлова. Что было в этой девушке такого, чего нет в Маше Прохоровой? Почему Григорий, находясь рядом с Машей, все время вспоминает Ольгу? Ольга, даже находясь вдали от родных мест, стояла между ними. Дом, где жила Ольга, улица, по которой она ходила, школа, в которой она училась, и даже воздух все дышало и жило воспоминанием о ней.
Григорий в первые дни приезда в деревню уделял Маше много внимания, так как знал, что у нее нет ни родных, ни знакомых, и поэтому чувствовал ответственность за судьбу девушки. Он показал ей деревню и познакомил со своими друзьями и знакомыми. Деревенская молодежь сначала отнеслась к Маше с некоторым предубеждением, но постепенно, по мере того как узнавали ее, изменили свое отношение к ней в лучшую сторону. Но даже после этого Маша не могла отделаться от мысли, что хотя они и приняли ее в свой круг, она никогда не станет им так же близка и любима, как Ольга Светлова. Решив остаться жить в деревне, Маша незаметно для себя прониклась ее духом и заботами. Ее покорили великолепные деревенские пейзажи, запах вспаханного чернозема, деревенская тишина и пение петухов. Особенно поэтично выглядела в жизни деревни так называемая «улица». Вечером после трудового дня деревенская молодежь собиралась на краю деревни у амбара. Гармонист Мишка Козлов, рыжеволосый, с вихрастым чубом парень, занимал самое почетное место на ступенях амбара, а молодежь рассаживалась рядом на бревнах. Пение задушевных песен и пляска под гармонь какое же это было великолепное зрелище.
Однажды, поддавшись общему веселью, Маша не выдержала и запела:
Бьется в тесной печурке огонь,На поленьях смола, как слеза.И поет мне в землянке гармонь,Про улыбку твою и глаза.Мишка-гармонист тряхнул чубом, и его пальцы виртуозно забегали по клавишам музыкального инструмента. Молодежь сразу же притихла, а Маша, зардевшись, обхватила руками колени и продолжила песню уже под звуки гармони. Она пела и мысленно предавалась воспоминаниям о прошедшей фронтовой жизни. Григорий стоял у молоденькой березки и с нескрываемым любопытством наблюдал за девушкой, точно видел ее впервые. В его взгляде было столько восхищения и неподдельного интереса, что Маша мгновенно почувствовала себя счастливой, совершенно счастливой.
А у тебя красивый голос и ты замечательно поешь, похвалил Григорий Машу, когда они возвращались домой после «улицы».
Глядя на девушку, он улыбнулся ей той обворожительной улыбкой, какой мог улыбаться только он. От сказанных слов Маша вся встрепенулась и, поддавшись голосу страсти, стремительно прильнула к Григорию. Обжигая дыханием и страстным объятием, она почти лишила его воли. Григорий хотел отстранить девушку, но не мог. Маша с силой прижалась к нему, впилась в губы и он, почти безвольный, ответил ей на поцелуй. Лицо Маши залилось краской, а глаза вспыхнули, как яркие огоньки в ночи. Ее любовь к Григорию была велика, и она уже не могла таить ее глубоко в сердце.
Гришенька, Гришенька в любовном экстазе шептала Маша, не в силах оторваться от сильного молодого тела Орлова.
Безумство овладело ею, затуманило разум и сломило волю. Маша жаждала страстных поцелуев, волнующих и пусть даже постыдных ласк. Однако Григорий быстро пришел в себя и решительно отстранил девушку. Его губы слегка дрогнули, черты лица приобрели ледяную суровость.
Маша, прошу тебя не надо.
Маша, приоткрыв рот, с секунду смотрела на Григория, потом, не говоря ни слова, повернулась и пошла к дому Светловых. Она не помнила, как очутилась в своей комнате. Бросившись на постель, Маша вцепилась зубами в наволочку, пытаясь изо всех сил не разрыдаться.