Эх, плохо видно отсюда, вытянулся на цыпочках Петрович, вглядываясь в ту сторону, А вперед уж не пройти.
Что там за представление, поинтересовался Сидор.
Так сейчас на Лобном месте польских шпионов выявлять будут, ответил Петрович и, оглянувшись на Акима, попросил, Друг, пусти на телегу. Оттуда лучше видно будет.
Залезайте, не жалко, согласился Аким и они, опираясь на его руку, по очереди взобрались на самый верх, на мешки с солью, откуда сразу хорошо стала видна вся площадь.
В это время на Лобное место, где должно было происходить представление, поднялись под жидкие аплодисменты тот самый интеллигентный с моноклем, который вчера приказал пытать Сидора, вместе с ним вышла одетая в черное длинное платье и в черном монашеском колпаке на голове, худая женщина.
Сама инокиня Белова сегодня пожаловала, прокомментировал Митрофан, и, нагнувшись к Сидору, прошептал ему на ухо, Вовремя государь, я тебя вчера вычислил и освободил. А то бы сейчас у них там, на Лобном месте под кнутом признавался.
А в чем признавался, так же шепотом, спросил Сидор.
В том, что ты польский шпион и против Квасковского государства.
Спасибо, поблагодарил Сидор, Я тебе этого не забуду.
Не мешайте смотреть, недовольно оглянулся Петрович, и они замолчали.
В это время, интеллигентный с лорнетом, взмахнул рукой и в наступившей тишине произнес.
С хорошим солнечным днем вас, православные.
И вас, вас, закричали из толпы, Давай начинай. Заждались уже.
Все, все, согласно закивал тот, Начинаем. Давайте вводите шпионов.
Стоп, стоп, стоп, вышла вперед монашка, Нельзя раньше времени, называть подозреваемых шпионами. Только если сами сознаются под кнутом. Все знают наши правила?
Знаем. Знаем. Начинай уже. Не томи, закричали из толпы. И тут Сидор по голосу и взгляду узнал в монашке Рыжую, главную ведущую с Нашисткого телеканала.
Это, что по телевизору тоже показывать будут, забыв, где он находится, взглянул на Митрофана Сидор.
Чего, открыв удивленно рот, посмотрел на него Митрофан.
Ничего, извини. Перепутал.
Итак, в это время произнес интеллигентный, Выводите первого.
Тут в толпе появилось какое-то оживление и через нее стали пробираться к Лобному месту, двое стрельцов, в красных полукафтанах, таща под руки, высокого худого мужика, с подбитым глазам. Они поднялись по ступенькам наверх, и встряхнув мужичка, стали поворачивать его по сторонам, показывая публике.
Савелий Крамаров, показал рукой в сторону мужичка интеллигентный, Так он представился при допросе. И даже после дыбы не назвал своего настоящего польского имени.
После этих слов, толпа зашумела, грозя Савелию кулаками, а некоторые стали бросать гнилыми яблоками и кусками конского навоза, коего было под ногами в изобилии. Савелий стоял с опущенной головой и не реагировал на летящие в него предметы.
Крепкий орешек, с уважением произнес Митрофан.
А теперь начинаем делать ставки, взмахнула рукой Рыжая и среди толпы начали бегать одетые в яркие колпаки молодые ребята с ведрами, куда народ бросал деньги, а те им давали что-то взамен.
Дай, мне шестерки, бросив две монеты в ведро, подбежавшему малому, попросил Митрофан. На что тот протянул ему, два медных прямоугольника с цифрами «шесть».
Мне, пожалуй, троечку, протянул деньги Петрович и получил пластину с цифрой «три».
Будешь ставки делать, спросил у Сидора Митрофан.
Что за ставки?
С какого раза ударом кнута, сознается Савелий, что он поляк, и Митрофан почему- то взял себя рукой за горло, показывая удушение.
А если он не сознается, почему-то спросил Сидор.
Ха, ехидно усмехнулся Митрофан, Такое редко кому удается. Ведь запорют тогда до смерти.
Нет, я не буду, замахал руками Сидор. Тоже мне казино.
В это время молодчики в колпаках, закончили обходить народ и, поднявшись на площадку, поставили перед Рыжей несколько ведер собранными деньгами. Та, заглянув поочередно в ведра с воодушевлением произнесла:
Все ведра наполнены больше чем наполовину.
Толпа нетерпеливо загудела, а Рыжая дала знак рукой и стрельцы, и те подхватив Савелия Крамарова, бросили его на большую, круглую плаху и, растянув руки с ногами в стороны, привязали их к металлическим кольцам, торчащим по краям. Тут же на площадку взбежал крепкого сложения мужик в кожаном фартуке с длинным хлыстом, и толпа восторженно загудела.
Это кажись раньше у Малюты Скуратова, служил, произнес Петрович, оглянувшись.
Тоды, этот за три удара может выбить, недовольно поморщился Митрофан и в это время в воздухе раздался свист кнута, и палач обрушил его на бедного Савелия. Тот взвыл, а интеллигентный взмахом руки, остановил следующий удар и подойдя к испытуемому, спросил с надеждой: «Что ты сказал любезный». Савелий молчал.
Продолжай, кивнул интеллигентный и отошел в сторону.
Палач взмахну и ударил еще. Толпа начала хором считать после каждого удара: «Два. Три. Четыре. Пять». Савелий не произнес больше ни слова.
Ты проверь, может он уже не дышит, крикнули с воза Митрофан и палач тогда взял стоящее рядом ведро с водой и, окатив им лежащего Савелия, удовлетворенно произнес: «Дышит. Еще как дышит».
После этого он нанес еще несколько хлестких ударов и кажется на восьмом, Савелий не выдержал и крикнул слабеющим голосом: Поляк, я поляк. Пощадите православные.
На одиннадцатом ударе сознался, огласил торжественно интеллигентный. Подходите за выигрышем, кто ставил на одиннадцать. И напоминаю, половина суммы в пользу казны.
Что-то много брать стали, послышались немногочисленные, недовольные голоса.
Потому как сейчас деньги нужны, дружину собирать, на N-ск идти, строго ответил интеллигентный, и народ постепенно успокоившись, стал расходиться по площади.
Эх, сюда бы нашего Ермилу, с сожалением произнес Митрофан, Он бы с пятого удара точно расколол поляка.
Это просто дикость, какая-то, покачал головой Сидор, Теперь я знаю, откуда все эти шоу на телевиденье начало свое, берут.
Что, повернулся к нему Митрофан.
Ничего, отмахнулся Сидор, Надоело мне здесь. Пошли в твою думу.
Ага. «Пойдем», спрыгнул с телеги Митрофан и протянул ему руку.
А тебя Петрович, назначаю поставщиком пирогов. Занесешь, часам к шести, спрыгнув с телеги, Сидор хлопнул по плечу Петровича.
Куда, занести, не понял Петрович.
В Государевы палаты, деревенщина, строго пояснил Митрофан, Перед тобой сам царь всея Квасквы стоит, а ты в шапке.
Ой, простите, смутился Петрович, стаскивая с головы бесформенный колпак.
Ну, пошли государь. «Вроде разошелся немного народ», беря Сидора под руку произнес Митрофан, и они стали пробираться дальше через толпу.
***
Перед Коровицкими воротами стояли два стрельца со скрещенными секирами, перегораживая проход.
Куды, строго спросил один из стрельцов, подошедших Сидора с Митрофаном.
Нам в боярскую думу, вежливо, но строго ответил Митрофан. По государственным делам.
По каким еще государственным, лениво переспросил стрелец.
Царь вот, пожаловал, кивнул в сторону Сидора головой Митрофан.
Слушай. Сегодня с утра одного уже приводили. Час назад голову отрубили. Вон в кустах валяется, иронично ответил стрелец.
Не боись. Этому не отрубят. Этот настоящий, самоуверенно ответил Митрофан.
Ладно, проходите, стрелец отвел секиру, освобождая дорогу.
Просто тут у вас, одобрительно произнес Сидор, Без волокиты. У нас бы знаешь, какую проверку устроили. До пятого колена.