Баженов был одет неброско, но дорого, и вообще смотрелся очень чужеродно, Анина мама называла такое строчкой из древней эпиграммы, «капля Шанели, попавшая в щи», но чувствовал себя абсолютно уверенно. По-хозяйски, как и положено.
Выслушав Наташины пояснения, Баженов улыбнулся и показал ей, что пора закругляться.
Попробуйте-ка Дарченко закруглить, подумала Аня.
А Дарченко ораторствовал:
Только наставление подрастающего поколения в духе верности памяти отцов спасет наше уставшее и разочарованное общество!
Коллективный громкий, но невнятный ответ проре́зал пронзительный голос смешно выряженной в драп и кружева детской писательницы Бирюковой:
А матерей?
Не цепляйтесь к словам! отрезал Дарченко. Я говорю о вечных ценностях, не надо тут этих феминизмов и толеразмов!
Боже, подумала Аня, и тут гомон перекрыл бас из соседнего угла:
Прошу прощения, у меня тупой прагматический вопрос. Вот просто тексты, без воспитания, толеразма, патриотизма и сорокалетней выдержки, к рассмотрению принимаются?
Дарченко, как и остальные, нашел глазами обладателя баса, мускулистого красавца модельного вида в черном, вот и «Under Armour» к «Шанели» в наших щах, отметила Аня, и снисходительно поинтересовался:
Вас как величать, молодой человек?
Красавец поводил лопатками по стене и неохотно признался:
Клим.
Открою вам, юный наш дружок Клим, творческий секрет: не бывает «просто текстов», принялся вещать Дарченко, накручивая себя с каждым словом. Наша миссия противостояние ржи зла, коя давит всё сильнее с каждым днем! Недаром сказано: «Довлеет дневи злоба его»!
На последних словах он взвизгнул так, что на секунду повисла пауза. И в этой паузе все услышали, как Аня хихикнула и тут же испуганно замолкла, вцепившись ногтями в пластыри.
Дарченко, пригвоздив ее мутноватым взглядом, пожевал губами и отчеканил:
Вы бы лучше старику чайку налили, чем хихикать над священными словами, которых не понимаете, милочка.
Милочка, повторила про себя Аня сквозь незнакомое леденящее чувство, поднявшееся от легких к глазам.
Дарченко был совсем не похож на преподавателя линала Фурсова. Но это внешне. Внутри они совершенно одинаковые. Старые самоупоенные болваны, ценящие единственное удовольствие унижать других, чтобы самим себе показаться возвышенными.
Аня отвела взгляд от тихо всполошившейся Наташи, шагнула к столу и принялась размеренно излагать, наливая кипяток и окуная в стаканчик вынутый из коробки пакетик:
«Довлеет» значит «хватает», «дневи злоба» злоба дня. Всё вместе значит «Каждому дню достает своих забот». Мировое зло тут ни при чем. Осторожно, горячий.
Дарченко обалдело принял от Ани бумажный стаканчик, набирая воздух для отповеди. Наташа с Баженовым переглянулись.
Дарченко, старательно скривившись, начал сквозь болботание публики:
Если бы молодость знала!..
Его оборвал Клим, серфивший в телефоне:
Так и есть, «своих забот хватает».
Он поднял руку с телефоном, демонстрируя экран. Будто в пандан ему поднял руку Баженов.
Коллеги, минуточку внимания!
Он с улыбкой выждал, пока уляжется гомон, и продолжил:
Вкратце подытожим. Возрожденный журнал «Пламя», конечно же, будет развивать традиции матерей, отцов и вообще всё хорошее и доброе. Мы убедились, что культурный потенциал области по-прежнему грандиозен. Всем нам, как верно отметили, будет довлеть. Осталось выбрать. И пусть победит сильнейший.
Публика осторожно переглядывалась, выискивая сильнейшего.
Этим и руководствуемся при отборе, не забывая о балансе традиций и современности. «Пламя» возгорается из разных искр.
Господь, жги всех, вполголоса отметил Клим.
Наташа сурово уставилась на него. Клим потупился. Баженов усмехнулся и вышел на финишную:
Стартовую коммуникацию будем считать налаженной. С конкретными вопросами лучше обращаться к моему ассистенту Наталье Викторовне Тобольковой, прошу любить и жаловать.
Он указал на Наташу. Несколько человек подхалимски зааплодировали, и громче всех, конечно, Дарченко.
Наташа кивнула и сделала полшага вперед.
Еще раз спасибо огромное, что пришли. Нам правда стало легче понимать, где мы находимся и как сделаем первый шаг. Мои контакты в раздатке, внизу листочка ну, бумажки, которые вы брали на входе.
Слушатели закивали, некоторые принялись шуршать бумажками, подслеповато всматриваясь в мелкие буквы.
Сайт журнала предполагается запустить с нового года, но во всех соцсетях мы уже есть. Подписывайтесь, лайкайте, делитесь, участвуйте, информация будет постоянная и интересная. Заниматься этим будет Анна Маркова
Да все уж будем заниматься, изо всех сил, перебил ее Баженов. На этом, коллеги, первую встречу общественного совета журнала «Пламя» объявляю состоявшейся и закрытой, всем спасибо!
Народ, поаплодировав, разобрал вещи и побрел к выходу под вялую беседу. Баженов повернулся к Наташе.
Ну что, по-моему, всё чудесно. Будет о чем доложить. Молодец.
Стараемся, Сан Юрьич.
Так и надо. Первый номер собран?
Сперва вы должны утвердить
Утвержу, утвержу. Еще что-нибудь срочное? Мне просто бежать
По второму номеру и дальнейшим вопрос, твердо сказала Наташа, подзывая Аню. Вот, познакомьтесь с Аней, она будет помогать с обработкой и подбором
Баженов повернулся к Ане, лучезарно улыбаясь и собираясь что-то сказать, но не успел. В локоть ему вцепился топтавшийся рядышком Дарченко и повлек Баженова к двери, размахивая свободной рукой в такт словам:
Александр Юрьевич, вы очень правильно сказали про традиции и новое. Мы нашим творческим союзом всегда пытаемся сочетать, потому смело готовы побороться за место на страницах
Очередной взмах Дарченко снес стопку газет, возвышавшуюся у входа. Колоды слежавшихся листов посыпались на пол, цепляя и обрушивая соседние стопки, и разъехались по всему полу. Дарченко растерянно осмотрелся и поспешно сказал:
Простите, бога ради, я соберу.
Баженову пришлось удерживать его от немедленного приседания.
Ой, ну что вы! Помоложе есть специалисты, им и карты в руки. Э-э, вот вы, наведете ведь порядок?
Он смотрел на Аню, улыбаясь. Наташа незаметно вздохнула и пообещала:
Наведем. В четыре руки быстрее.
Она присела и смела газеты в первую стопку. Баженов сказал:
Нет-нет, Наталь Викторна, вы со мной, пожалуйста, пару моментов обсудить надо.
Наташа, не без труда поднявшись, водрузила собранную макулатуру поверх кипы и посмотрела на Аню, пожав плечами. Та кивнула.
Баженов улыбнулся ей еще лучезарнее.
Спасибо, э-э
Аня Маркова, отчеканила Наташа.
Спасибо, Анечка. Дневи злоба, увы.
Баженов с Наташей вышли. Следом поспешил Дарченко, напоследок смеривший Аню победным взглядом.
Ни чай носить, ни убираться ни в жизнь, подумала Аня тоскливо, присела и начала скучивать бумажный хлам.
Глава третья
Релиз не давался. Не было в нем смысла (как и во всём остальном).
Леночка давно ушла. Постылый кабинет звенел пустой заброшенностью, коридор и бывший секретариат, спешно переименованный в конференц-зал, кажется, тоже. Голоса́ оттуда больше не доносились.
Паша набрал очередную фразу, стер ее и отправился к Наташе.
Он постучал, дернул ручку, огляделся и прошел к конференц-залу, заглянув по ходу в пару приоткрытых дверей, за которыми высились баррикады бумаг и старой мебели.
За дверью конференц-зала было повеселее: среди разбросанных газет гусиным шагом перемещалась, пыхтя и хмурясь, Аня. Паша не сдержал злорадной улыбки, устыдился этого и дернулся помочь, но услышал цокот каблуков в дальнем конце коридора. От лестницы к своему кабинету шла Наташа. Паша поспешил ей навстречу.
Наташ, отвлеку на секунду?