Железнов, тоже хлопая в ладоши, наклонился к моему уху:
Она прямо на столе раздевалась. Блин, пропустили самый смак.
Пяток оболдуев и одна раздолбайка! Я-то здесь лишний наверняка.
А девушка на столе извивалась, приседала, виляя бедрами, сдвинув колени, трясла грудями и пышной гривой волос. Оттопыривала зад для шлепков парней и тут же стремительно убирала. Хоть фигурка была грузновата, но пластичности у неё не отнять.
Ну и как? прокричал в ухо Железнов.
Нужна детальная экспертиза.
Хозяин комнаты расхохотался.
Если хочешь дрочить, дрочи.
И тут я к своему изумлению заметил, что брюки пацанов на полу, что прерывая хлопки в ладоши, они ещё делали возвратно-поступательные движения кулаками. Блин, извращенцы!
Или предпочитаешь интим на толчке? сам Железнов мастурбировать не спешил.
В кровати, буркнул я.
Мне всегда почему-то казалось, что лишь в постели девушки бывают сами собой без одежды, значит без понтов. А эта-то, смотри как выкаблучивается ну, вылитая Мэрилин Монро.
Наконец, танцовщица заметила новые действующие лица и послала нам воздушный поцелуй перламутровыми губами. Не прерывая эротических движений, она указала на те места, где, согласно законам анатомии, неиствовали в плену одежд наши мужские достоинства, и поманила пальцем, требуя их обнажить. Да, признаюсь, у меня была эрекция, но эту девку я не хотел. Просто не хотел, как кот не хочет помидоров. Не нужна мне её нагота, и дрочить на неё я не собирался. А эрекция? Дак у кого ж её не бывает в двадцать один с вершком лет?
Чё ты стесняешься? Железнов уже скинул брюки и наяривал рядом правой рукой. Здесь все свои.
Не могу, отбоярился я. Не приспособлен: у меня руки короткие, как у тираннозавра не достают. А ты продолжай, у тебя получается дрочи, пулемётчик, на синий платочек.
И осёкся. Я вдруг понял, что мне хочется говорить и говорить, чтобы выдавить из себя чувства, вдруг накатившие от этой нелепой картины. Но нельзя было слабости давать воли.
Голая девица на столе, словно валькирия на коне, нервно подрагивала ягодицами парни стонали в унисон то ли от зрелища, то ли от рукодейства.
Железнов толкнул меня в плечо:
Ну, чё ты как целка ломаешься?
Сил набираюсь. Слушай, а её трахнуть можно?
Не-а, вон её парень
Так это студентка?!
А ты думал, шлюшка с вокзала?
Зачем она так?
Так весело же Новый Год. Расслабься, служивый. Или мало выпил? А может, зобнешь «косячок»?
Я освободил лёгкие от воздуха почти со стоном, не в силах отвести взор груди у девицы прыгали как мячики. Мужское достоинство моё ломило от тесноты, дрожали руки, подёргивались колени, но и мысль, не подвластная инстинктам, продолжала работать. Она подсказала мне, что наступил момент истины. Смотри, Толян, вот она, женщина настоящая, какая она есть, без макияжа и одежд. Вся душа её в голом теле, весь смысл жизни в порабощении прикажет, и доведённые до экстаза парни начнут отсасывать друг у друга. Вот он, апогей женской страсти сделать из мужика скота. Рычи и дрочи не надо цветов, не надо стихов, и серенад под окнами тоже не надо. Два тысячелетия цивилизации канули в промежности этой дамы. Вот оно, бабское превосходство это не её на стол поставили, а она собрала их в круг и повелевает, как Клеопатра рабами, то есть трахает и убивает. Как у меня веру в прекрасное.
Слов моим мыслям не доставало. Мне казалось, что я ухватил за хвост в проруби жизни правду о женщинах, и мне не хватает лишь воображения, чтобы представить, как она выглядит, и, вытащив, положить на лёд. В поисках образа падшей женщины перебрал все известные картины ада и рая. Там страдания, здесь наслаждения. О, нашёл! Женщина это чёрт с рогами и с ухватом над очагом. Осталось низвергнуть её с Олимпа и сочинить инструкцию по применению. Жизнь тогда снова войдёт в своё русло, думал я а не думать страшно: можно обратиться в скота.
Но благородство моей души потребовало у мозгов надо дать женщине шанс оправдаться. И я стал разглядывать танцовщицу на предмет торжества природного зодчества округлые бёдра, упругие груди, тугие, как батоны, ягодицы, милое личико; движения, позы, изгибы, жесты не лишены изящества; гармоничная игра губ, ресниц, кистей рук. Это можно было бы назвать искусством совращения, если бы предназначалось одному.
А где же любовь, для которой, говорят, создана женщина? Любовь ей, видимо, не нужна. Да её и нет, наверное, и не было никогда.
3
У меня одна тройка в сессии по «Теории конструкционных материалов» самой несложной из наук. По ней даже двоечники получали четвёрки, а я вот срезался. Сказались волнения: первый экзамен и страшная усталость всего семестра. Да и ночь Новогодняя подкосила еле как справился с душевным кризисом. Ну, вообщем, взял направление в деканате, пошёл пересдавать. В аудитории только я и преподаватель мужик молодой, лет тридцати. Мы без формальностей берите билетик! сели на стол, ноги на стулья, окно открыли и закурили. Он мне поведал свою мечту собрать тримаран и пуститься, прямо из Челябинска в кругосветку. Я ему рассказал маршрут, по которому на «Аисте» сюда добирались из Анапы по карте, конечно.
Матросом ко мне пойдёшь? он предложил.
Тоже мне, капитан Врунгель да ты в морских делах мне в пупок дышишь, подумал, а вслух согласился, ибо отрава бродяжничества у меня в крови. Слушаю болтовню препода по ТКМ и чувствую, что стою вначале пути, который ведёт к великой радости наитруднейший семестр и сессия позади. Каникулы! Я думаю, что поеду в Коелгу к пещере Титичных гор. Всё, что открою или нарою клад Пугачёва или вход в иной мир будет моим. Или останусь в городе и поработаю где-нибудь грузчиком на штаны себе да на свитер, чтобы какую-нибудь бабу (ягу?), наконец-то (на конец?), увлечь. Думаю и курю, а препод лопочет.
Радости множатся на кафедре математики Плюснина говорит:
Мы займёмся с вами векторной алгеброй после каникул, а сейчас отдохните вам и так досталось в семестре.
Тихо так говорит и глаза опускает, слегка прикрыв щёчки румянцем, будто предлагает мне самому переиначить её слова а сейчас займёмся любовью. Я люблю вас, Клара Оскаровна!
С дивным ощущением дороги к счастью топаю в деканат несу направление от тэкээмщика, в котором стоит отметка «отл» за его подписью. Вокруг стола тесным кружком пьют чай с пирогом декан, замдекана (Пим дырявый), Фаина Георгиевна и любовница декана старший преподаватель с кафедры «Летательные аппараты» Трубецкая Клавдия Ивановна.
Ай, какой молодец! воскликнула секретарь, принимая от меня направление на пересдачу. Без троек сессия на повышенную стипендию. А вы, Пётр Иванович, помнится, сомневались.
Пим хмуро отворачивается к пирогу:
Ну и кому нужно было это самомучительство? Тоже мне герой отощал весь, с лица спал. Мог бы и того, он постучал себя пальцем по виску.
Злость меня душит, но я молчу и жду неужто никто за меня не заступиться?
Фаворитка декана встрепенулась:
А мы его сейчас подкормим. Присаживайтесь, молодой человек. Вот вам чай и пирог. А я уж начала подумывать, глядя на своих оболтусов, что перевелись на свете мужчины, умеющие добиваться поставленной цели. Достойны уважения.
Я так понял с её слов, что обо мне судачили не только студенты на факультете, но и преподаватели. Под доброжелательным взглядом сел, взял в одну длань чашечку чая, в другую кусок домашнего пирога с картошкой и мясом, приступил к нечаянной трапезе. Декан молчал, декан пил чай и смотрел на пирог, потом чуть скосил взгляд в мою сторону и спокойно сказал:
Моряки-то не тонут, Клавдия Ивановна.
Был он высоким, кряжистым, плечистым. Лицо его, широкоскулое и широкоглазое из-за густых седых бровей посматривало на мир исподлобья, словно бы с обидой и недоверием. Я в нём сразу ощутил человека неглупого, хладнокровного и собранного склонного к обобщениям. А Пим не поддержал начальство, буркнув: