***
По А. Смиту человек, заботясь о личной выгоде, приносит независимо от своего желания, и пользу обществу причем даже лучше, чем, если бы он сознательно стремился к общему благу. Французский философ и социолог Огюст Конт (17981857), отвергая индивидуализм с его чрезмерным себялюбием, а заодно и ущербную, на его взгляд, христианскую «любовь к ближнему», выдвинул требование коллективно «жить для блага других», что и составляет буквальный смысл впервые введенного им термина «альтруизм», ставшего затем этическим понятием. Чтобы понять порыв Конта к коллективизму в противовес индивидуализму Смита в морали следует учесть, что второй жил в пуританской Британии с ее культом независимой личности, упорного труда во имя собственной выгоды. Между тем Конт находился в недавно пережившей разрушительный шторм «Великой революции» католической Франции с ее неистребленной этой революцией жаждой в единой религии, центральной власти и в новой философии общества, которая бы заменила опороченные ужасами революции идеи индивидуализма и общественного договора философов Просвещения.
Альтруизм Конта становится одной из центральных идей его новой «позитивной философии», выстроенной им, вслед за его наставником, утопическим социалистом Сен-Симоном, на следующем понимании эволюции истории. Исходя из того, что «идеи управляют и переворачивают мир», философия, как и человечество вообще, проходят по Конту в своем развитии три последовательные стадии, и на каждой из них «руководители человеческого общества» для его сохранения стремятся добиться победы социальных инстинктов над эгоистическими. При этом используются различные учения, способствующие большему единению за счет ослабления себялюбивых индивидуалистических стремлений. Первой стадией в этой вечной борьбе с эгоизмом человека была теологическая с ее менявшимися формами религии, охватившая большую часть известной истории вплоть до 14-го века. В эту эпоху для укрощения эгоизма опирались на волю и авторитет многих или одного сверхъестественного существа фетишизм в древности, политеизм в Древней Греции и Риме, наконец, монотеизм, идущий из древнего Израиля и завершающийся в средневековом христианстве. Однако полное торжество религиозного мировоззрения заключало в себе и зародыши разложения, так как поле деятельности сверхъестественного существа было постепенно ограничено и, наконец, отодвинуто в прошлое. Вслед за теологической следует метафизическая стадия, охватывающая период с 14-го по начало 19-го века, вызвавшая многочисленные революции как в области мысли, так и в области человеческой жизни. В их ходе критическая «негативная философия», продвигаемая гуманистами и просветителями, развенчала власть и религию, поощрила сомнения, испорченность и беспорядок, и, наконец, привела к последней и самой разрушительной революции. Таким образом, расчищалась почва для начала третьей, созидательной, или позитивной стадии в развитии человечества и третья фаза его философствования позитивизм. С этих пор, будучи в «позитивном состоянии», ум человеческий, наконец, отказывается от выработки абсолютных понятий теологических или метафизических, в том числе от исследования начала и конца мира, и стремится познать лишь его действительные законы, что должно привести к торжеству науки, зародившейся в предыдущие эпохи. Выработав в себе положительное учение, человечество получает, наконец, возможность выйти из состояния анархии и создать новый общественный строй, в котором эгоизм будет всецело подчинен альтруизму.
Истинная нравственность, полагал Конт, имеет не рациональный (или расчетливый, как у Смита), а религиозный характер, поскольку она внутренне объединяет отдельного человека с целым человечеством, утверждая первенство сердца над умом, преобладание симпатических или социальных инстинктов над индивидуальными и господство альтруизма над эгоизмом. Чтобы это произошло, понадобится «новая религия», в которой «богом» станет это человечество, а хранителями этой «религии человечества» будет интеллектуальная элита, которая, опираясь на сильное государство и займется воспитанием «нового человека», жертвующего своими частными интересами ради интересов, так сказать, «богочеловечества».
Утопичные идеи? Не скажите. Если иметь в виду социологические их последствия, то разве социализм советского образца не напоминает некоторые из идейных построений Конта и его наставника Сен-Симона? Они были «доработаны» Марксом, а затем и большевиками в России до вполне осуществимых правда, ценой огромных жертв социальных форм и идеологических клише. Разве это не по Конту «прогрессивное человечество», ради которого советскому народу приходилось, затягивая ремень, быть на самом деле весьма альтруистичным? Разве идеология коммунизма как «светлого будущего» человечества это не «новая религия» по Конту?
Если же говорить о научных, точнее мировоззренческих результатах позитивизма, то именно О. Конт заложил основы социологии, как науки об обществе, предлагая ей стать столь же точной, как физика или биология. И действительно, с появлением уже после смерти Конта дарвинизма его закон естественного отбора был распространен и на общество с рождением социального дарвинизма, тогда как в наши дни социологи и биологи слились, как в объятиях, в социобиологии. А позитивизм Конта, отвергнув прежнюю метафизику с ее поиском скрытых «форм» и «сущностей», лег в основу западного мировоззрения как эмпирическая (знание только из практического опыта) философия, превращаемая в подобие точной науки.
Что касается собственно понятия «альтруизм», ради которого и был предпринят этот экскурс в недавнюю историю этики, то вытеснив излишне расчетливую «симпатию», или «сочувствие» А. Смита и чрезмерно сентиментальную христианскую «любовь к ближнему», это словечко, введенное О. Контом, стало парой своей противоположности «эгоизма», с которым они с тех пор неразлучны не только в гуманитарных, как, например, в этике и социологии, но и в ряде естественных наук, прежде всего в социобиологии, эволюция которой будет рассмотрена далее.
Альтруизм как освященная древним обычаем взаимность: теория дарения
Всегда ли в истории человеческой культуры толковали альтруизм как бескорыстную помощь ближнему соплеменнику, единоверцу или любому бедствующему человеку? Речь идет о том его понимании, которое представлено в священных текстах великих древних религий «осевого времени» (между 800 и 200 гг. до н.э.) или в сочинениях мыслителей Нового Времени: симпатия и сочувствие у А. Смита, забота о пользе как «максимальном счастье как можно большего числа людей» у И. Бентама и Д. С. Милля, самопожертвование в пользу всего человечества у О. Конта. Вопрос повыше риторический: разумеется, не всегда, ибо понимание альтруизма не являясь абсолютным, меняется с течением культурной истории, о чем свидетельствуют ее письменные источники. Наверное, стоит иначе сформулировать этот вопрос: можно ли и как узнать о существовании альтруизма и его формах в доисторическую, бесписьменную эпоху, названную К. Ясперсом «прометеевой» и уходящую далеко, на десятки и сотни тысяч, а то и миллионы лет, назад? Кроме разрозненных археологических свидетельств, дающих пищу для весьма противоречивых предположений, и туманных отголосков социальных обычаев и норм поведения в дошедших до нас мифах и верованиях далекой древности, есть еще один считающийся надежным культурный источник. Это антропологические исследования образа жизни, норм морали и поведения людей в сохранившихся до наших дней в глухих уголках Земли примитивных племенах и сообществах, называемых архаическими. Здесь альтруизм проявляется в форме весьма сложного ритуала взаимного обмена дарами.