У «Синего воробья» не было ни оружия, ни тяжелой брони, поэтому Озирис и отправлял его на подобные задания. Остальные неболёты неустанно патрулировали захваченные государства, сбрасывали десанты в Дайновую пущу или зависали над каким-нибудь городом Терры, подавляя возможный бунт населения.
Гаррет направился к летучему кораблю. Вира шла следом, втайне удивляясь тому, что напарник впервые решился оставить ее за спиной.
Как только они поднялись на борт, Децимар спросил:
Ну как, уговорили?
Да.
Децимар кивнул и быстро отдал приказ своим подчиненным. Спустя две минуты неболёт взмыл в воздух и взял курс на Незатопимую Гавань.
Солнце еще не взошло, так что в темноте их отбытия никто не заметил.
3. Бершад
Заповедный Дол
Головы, собранные Симеоном, начали смердеть еще по дороге в Заповедный Дол, так что громадный скожит подошел к городским воротам, окруженный целым облаком черных трупных мух. Симеон не обращал на них внимания, зато воины, разбившие лагерь у городских стен, громко возмущались.
Керриган должна была привезти очередную партию провизии из Данфара, поэтому разрозненные отряды, составлявшие Воинство Ягуаров, вернулись в Заповедный Дол, чтобы пополнить запасы съестного, а потом снова уйти воевать в джунгли. Собираться в одном месте было опасно, но в окрестностях Заповедного Дола водилось столько драконов-дуболомов, что ни один неболёт не мог приблизиться к городу, а добираться туда пешком было еще труднее. Воины-ягуары передвигались тайными тропами, поросшими вьюном-захлестом, от которого дуболомы старались держаться подальше.
Покамест Заповедный Дол был самым безопасным местом во всей Терре, но все переменится через несколько месяцев, когда дуболомы улетят на новые гнездовья.
Воины играли в кости у костра, на котором жарился кайман. Увидев среди бойцов Виллема, Бершад направился к нему. Близ кострища рядком выстроились глиняные болванчики, повернутые лицами к лесу и утыканные стальными стружками.
Что, снова головы приволок? поморщился Виллем, глядя на Симеона.
Ага, воюю с баларскими умами, ответил Симеон.
Тебе мало твоего доспеха из драконьей чешуи? спросил Виллем.
Симеон задумался:
Мало. Головы это очень важно.
Почему? не унимался Виллем.
Ох, лучше не начинай, сказал Бершад.
Виллем отмахнулся от черных мух, устремившихся к кайману:
А ты не мог бы воевать с умами где-нибудь подальше от нашего ужина?
Симеон фыркнул:
У вас, низинников, вместо крови беличьи ссаки.
Закаленные в боях воины, отправившие в последнее плавание не один десяток врагов, не стали реагировать на обидное замечание. Симеон сообразил, что раздразнить их не удастся, подхватил свою ношу и отошел на край лагеря. Никто не знал, что именно он собирается делать с головами.
Зачем ты ему это позволяешь? спросил Виллем.
Ты же сам вставлял в глиняные тотемы глаза, выдранные из трупов, сказал Бершад. Терпеть не могу двойные стандарты.
Выдирать глаза из трупов и отрывать головы две большие разницы. А он эти головы еще и за собой таскает.
Да уж, разница наверняка есть, согласился Бершад. Симеон сказал бы, что одних глаз недостаточно.
О боги, видно, все, кто побывал на этом проклятом северном острове, сошли с ума. Может, у вас мозги грибами поросли?
Кто рассказал вам про грибы?
Фельгор, хором ответили три воина.
Понятно.
Бершад не очень хорошо знал Виллема, но был знаком с его командиром Джоном Камберлендом, воином с отличной репутацией, который служил с отцом Бершада. Камберленд погиб от рук Змиерубов, и Виллем, стараясь во всем на него походить, в некотором смысле теперь возглавил Воинство Ягуаров.
Виллем бросил кости, беззлобно выругался.
А ты тоже что-то с собой приволок, сказал он, кивая на наплечный мешок Бершада, полный магнитов и механизмов, вырезанных из трупа серокожего аколита.
Ага. Это для Эшлин.
Она с Джоланом с раннего утра сидит в крепости, сказал Виллем. Какие-то опыты проводит.
После Фаллонова Гнезда Эшлин с Джоланом ушли с передовой, пытаясь выяснить, что пошло не так, и устроили исследовательскую лабораторию в крепости Заповедного Дола.
Колдует она там, пробормотал рыжеволосый воин по имени Сем.
Виллем пожал плечами:
Опыты, алхимия, колдовство все это просто ярлыки для обозначения сложных систем, понять которые можно, лишь обладая эзотерическими знаниями.
По-моему, ты просто повторяешь слова, сказанные твоим приятелем в серой рясе.
Потому что Джолан правду говорит.
А почему ты так нахваливаешь этого мальца? спросил Сем.
Прошлой зимой он ходил с нами на захват неболёта.
И как же алхимика угораздило к вам попасть?
Долго рассказывать, вздохнул Виллем. И вообще, для этого надо либо напиться в дым, либо основательно расчувствоваться.
Бершад посмотрел на крепость на холме и удивленно наморщил лоб одна из башен исчезла.
Что случилось с северной башней? спросил он.
Говорят, пару недель назад у Эшлин что-то не сложилось. К счастью, не пострадал никто, кроме твоей фамильной каменной кладки.
Вот об этом я и толкую, сказал Сем. Как по мне, то, что может уничтожить крепостную башню, и есть колдовство.
Воины продолжили дружескую перепалку. Бершад покосился на каймана на вертеле над костром и сглотнул слюну. До Заповедного Дола они с Симеоном добирались два дня, без отдыха и без еды.
Он сбросил мешок с плеча, снял с пояса кинжал и подошел к кайману.
Он еще недожарился, предупредил Виллем.
Бершада это не остановило. Он отрезал здоровый шмат мяса и проглотил, почти не жуя. Рот наполнился нежным рыбным вкусом.
Еда всегда усиливала связь Бершада с кочевницей. Он ощутил присутствие драконихи высоко в небе, будто между ними протянулась незримая нить, которая сейчас чуть подрагивала. Он знал, что кочевница тоже чувствует вкус каймана. Она стремительно вылетела откуда-то из-за туч и метнулась вниз. Когда до земли оставалось шагов двести, дракониха распахнула крылья, чтобы замедлить спуск, и опустилась на огромный дайн на окраине лагеря.
Некоторые воины, забыв об ужине, бросились в укрытие, но те, кто сражался бок о бок с Бершадом на этой войне, знали о кочевнице и теперь даже салютовали ей своими флягами.
Бершад посмотрел на дракониху, а она склонила голову, будто в знак приветствия.
Даже не думай отдать своей прирученной любимице нашего каймана, заявил Виллем. Я готов поделиться куском с правителем Заповедного Дола, но драконы должны самостоятельно добывать себе пропитание.
Она не прирученная, возразил Бершад.
А Фельгор так не считает.
Знаешь, ты лучше не верь всем тем россказням, которые плетет баларский воришка.
То есть ты ее Дымкой не зовешь? уточнил Сем.
У драконов нет имен, сказал Бершад.
Пока они беседовали, из леса показались пятнадцать бойцов в черных масках Ягуаров. Во главе отряда шел воин с длинными спутанными волосами, перемазанными глиной.
Оромир Черный, гроза балар! пьяным голосом воскликнул кто-то. Сколько Змиерубов положили?
Не отвечая, Оромир снял маску. Шрамы густо покрывали его левую щеку и горло, кончик левого уха отсутствовал.
Эй, Оромир! окликнул его Виллем. Если проголодался, у нас тут жареный кайман как раз готов.
Прошлой зимой Виллем и Оромир вместе с Джоланом принимали участие в провалившейся попытке украсть неболёт. Воины сохраняли дружеские отношения, но Оромир с тех пор не разговаривал с Джоланом Бершад не знал почему, но догадывался, что это как-то связано со смертью Джона Камберленда.
Оромир подошел к костру, мельком взглянул на Бершада, уселся напротив Виллема, откупорил флягу, из которой едко пахнуло спиртным, и сделал большой глоток.