Она успела разглядеть эту гордость, и ей стало легче. Хью Рэшли был человеком с принципами, которым нужно соответствовать, и Кэролайн тратила много времени на борьбу с ощущением своей полной несостоятельности. Во всех других отношениях он был, как будущий муж, в высшей степени удовлетворителен, успешен в избранной им деятельности в качестве брокера фондовой биржи, на удивление внимателен и заботлив, пускай даже его стандарты порой достигали чрезмерных высот. Но этого, наверное, и следовало ожидать: таково было свойство, присущее всем членам его семьи, а он, как ни крути, был братом Дайаны.
Элейн Холдейн всегда относилась к Кэролайн с прохладцей, поскольку муж ее, Паркер Холдейн, закоренелый греховодник, волочился за каждой хорошенькой молодой женщиной, а Кэролайн, несомненно, была одной из них. Саму Кэролайн это не слишком трогало. Во-первых, с Элейн они редко пересекались, поскольку Холдейны жили в Париже, где Паркер возглавлял французское отделение крупного американского рекламного агентства и приезжал в Лондон только на важные совещания раз в два или три месяца. Их визит к Дайане выпал как раз на один из его приездов.
Во-вторых, Кэролайн и сама недолюбливала Элейн, и это было очень некстати, потому что та была лучшей подругой Дайаны.
«Почему ты так бесцеремонно обращаешься с Элейн?» не раз спрашивала ее Дайана.
«Ну прости», пожимала плечами Кэролайн, зная, что лучшего ответа не придумаешь, ведь стоит только ввязаться в подробные объяснения, как Дайана обидится еще больше.
Элейн была весьма привлекательной и незаурядной женщиной, правда с излишней склонностью к пышным нарядам, от которой даже жизнь в Париже не смогла ее исцелить. Ей также частенько удавалось быть довольно остроумной, но благодаря собственному горькому опыту Кэролайн скоро поняла, что в ее шуточках и остротах таились ядовитые шипы злословия, направленные на друзей и знакомых, которым в то время не довелось оказаться рядом. Слушать ее было жутковато: кто знает, что она станет говорить о тебе в подобной же ситуации.
Зато Паркера никто не воспринимал всерьез.
Прекрасное создание. Он наклонился, чтобы запечатлеть поцелуй на руке Кэролайн, и она уже почти приготовилась к тому, что он вот-вот щелкнет каблуками. Почему вы всегда заставляете нас ждать?
Я заходила к Джоди пожелать ему доброй ночи, ответила Кэролайн и повернулась к его жене. Добрый вечер, Элейн.
Они слегка соприкоснулись щеками, одновременно поцеловав воздух.
Здравствуйте, дорогая. Какое миленькое платье!
Благодарю вас.
В свободной одежде чувствуешь себя так легко Элейн сделала глубокую затяжку и выпустила густое облако дыма. А мы с Дайаной только что говорили об Элизабет.
У Кэролайн упало сердце, но она вежливо спросила:
Как у нее дела?
И замолчала, ожидая услышать, что Элизабет уже помолвлена, что Элизабет гостила у Ага-хана[1], что Элизабет была в Нью-Йорке и позировала для журнала «Вог».
Элизабет была дочерью Элейн от прошлого брака, немного старше Кэролайн, и у той иногда возникало чувство, что об Элизабет она знает больше, чем о себе самой, хотя они никогда не встречались. Элизабет жила попеременно то с матерью в Париже, то с отцом в Шотландии, и в тех редких случаях, когда судьба заносила ее в Лондон, Кэролайн неизменно бывала где-то в отъезде.
Сейчас Кэролайн старалась припомнить, какие она слышала последние новости о жизни Элизабет.
Кажется, она была где-то на Карибских или Багамских островах?
Да, моя дорогая, она гостила у старой школьной подруги и чудесно провела время. Но пару дней назад прилетела домой, к отцу, и представляете, с какой ужасной новостью он встретил ее в аэропорту Прествика?
И какой же?
Понимаете, десять лет назад, когда мы с Дунканом еще были вместе, мы с ним купили в Шотландии одно имение точнее, это Дункан купил его, несмотря на то что я решительно возражала С точки зрения нашего брака это была последняя капля в чаше моего терпения.
Она остановилась с растерянным выражением на лице видимо, сбилась с мысли.
Элизабет, кротко подсказала ей Кэролайн.
Ах да, конечно. В общем, первым делом Элизабет подружилась там с двумя мальчиками из соседнего имения ну, не совсем мальчиками когда мы с ними познакомились, они уже были взрослыми, очаровательные такие юноши и вот они взяли Элизабет под свое крылышко и относились к ней как к младшей сестренке. Не успели мы оглянуться, как она стала совершенно своей у них в доме, словно всю жизнь там прожила. Они ее обожали, но старший брат особенно о ней заботился, и можете себе представить, дорогая моя, перед самым ее приездом он разбился на автомобиле! Этот жуткий гололед на дорогах Его машина врезалась прямо в каменную стену.
Вопреки своей воле, Кэролайн была искренне потрясена.
Боже, какой кошмар! проговорила она.
Страшно подумать! Ему было всего двадцать восемь лет. Чудесный земледелец, прекрасный стрелок да и просто милый человек. Можете себе представить такое возвращение домой Бедняжка позвонила мне вся в слезах и рассказала об этом, и я очень хочу, чтобы она приехала в Лондон, встретилась тут со всеми нами, и мы уж как-нибудь постараемся ее успокоить, развлечь и утешить, но она говорит, что ей почему-то нужно быть там
Не сомневаюсь, что ее отец только рад, когда она рядом с ним вставил Паркер, который выбрал этот момент, чтобы материализоваться возле Кэролайн и вручить ей бокал с мартини, обжигающе холодный. Ну, кого мы ждем теперь?
Ландстромов. Они из Канады. Он банкир из Монреаля. Их визит как-то связан с новым проектом Шона.
Неужели Дайана с Шоном поедут жить в Монреаль? спросила Элейн. А как же мы? Что мы будем без них делать? Дайана, что мы будем делать тут без вас?
И надолго они уезжают? спросил Паркер.
На три или четыре года. Может, меньше. Уедут сразу после свадьбы.
А этот дом? Вы с Хью собираетесь здесь жить?
Он слишком большой для нас. У Хью есть своя прекрасная, просторная квартира. Нет, Кэти, конечно, останется здесь, будет присматривать за домом. Дайана подумывает, не сдать ли его на время, если найти подходящего съемщика.
А Джоди?
Кэролайн посмотрела на него, потом на свой бокал:
Джоди поедет с ними. Будет там жить.
Разве вы не против?
Разумеется, я против. Но Дайана хочет забрать его с собой.
Ну а Хью не хочет вешать на себя обузу. Во всяком случае, пока. Завести своего ребенка может быть, через пару лет, но не этого одиннадцатилетнего парня. Дайана уже определила его в частную школу, а Шон говорит, что отдаст его в секцию, где парнишку научат стоять на коньках и играть в хоккей.
Паркер не отрывал от нее пристального взгляда, и Кэролайн криво улыбнулась:
Паркер, вы же знаете Дайану. Она строит планы, и бах! у нее все получается.
Вы ведь будете по нему скучать?
Да, буду скучать.
Наконец-то явились Ландстромы, были представлены обществу, им выдали напитки и ненавязчиво втянули их в общий разговор. Кэролайн под предлогом, что ищет сигареты, отошла в сторонку, с любопытством наблюдая за новыми гостями, и подумала, что они чрезвычайно похожи друг на друга, как частенько бывает с семейными парами: оба высокого роста, несколько угловатые, спортивного телосложения. Она представила себе, как по выходным они вместе играют в гольф, а летом плавают под парусом и, возможно, участвуют в океанских парусных гонках. Платье на миссис Ландстром было очень простым, бриллианты великолепными, а мистер Ландстром казался бесцветным ничтожеством глядя на него, никогда не подумаешь, что это невероятно успешный человек.
Кэролайн вдруг пришло в голову, что было бы чудесно, словно глоток свежего воздуха, если б сейчас в гостиную вошел какой-нибудь бедняк, неудачник, человек без нравственных устоев или даже просто пьяница. Или, скажем, художник, вечно голодный на своем чердаке. Писатель, пишущий романы, которые никто не хочет покупать. А то и жизнерадостный бродяга с трехдневной щетиной на щеках и с пузом, которое весьма неизящно вываливается у него из штанов. Кэролайн вспомнила друзей своего отца, таких разных, нередко с сомнительной репутацией, способных до глубокой ночи сосать дешевое винцо и падающих спать там, где их настигнет сон, на потрепанном диване или водрузив ноги на низенькую стенку террасы. Вспомнила свой дом на острове Афрос ночною порой, окрашенный лунным светом в черно-белые тона, и неумолчный шум моря.