Вот так рассудил Валентин, тем самым очистив свою совесть и сбросив бремя вины. Разумеется, он был весьма не доволен тем, что его замыслам не суждено осуществиться. В будущем он планировал повторить неудавшийся опыт и сделать все так, чтобы исследования увенчались успехом. Пока что его организаторские способности подверглись суровому испытанию и, увы, не выдержали проверки.
Однако посыпать голову пеплом было не в правилах Принца Темного Собора. Довольно-таки быстро он забыл о провале затеи и занялся другими делами, которых у верховного повелителя вампиров было не счесть. В первую очередь он подготавливал очередной созыв Темного Собора, на котором планировал поделиться с несколькими стратегиями развития вампирской расы вкупе с развитием человеческого общества. Два этих равноценных мира, столь отличавшихся друг от друга, не могли существовать один без другого.
Во-вторых, скоро должен состояться бал в честь дня Всех Святых, Хэллоуина. И необходимо готовиться к этому ежегодному событию, всегда отмечавшемуся с пышностью и грандиозным размахом. Однако, пожалуй, самое главное, что без устали волновало Валентина, это судьба его семьи, положение которой пошатнулось после ряда неудач.
Основным раздражителем фамильного улья являлся, естественно, Алексис, и, по правде говоря, верховный повелитель не знал, что с ним делать. Как из этого своенравного мальчика сделать послушную марионетку в точности, как его старшие братья, которая беспрекословно исполняла бы любую волю отца? Для Валентина оставалось загадкой, почему его самый младший ребенок настолько не похож на него самого. Ни внешностью, ни характером, ни привычками. Лицом он пошел в свою мать, красавицу Оливию, из рода Каритханов, нравом же вообще не понятно в кого. В верности покойной супруги Валентин нисколько не сомневался, хотя кто знает
Скорее всего, младший сын пошел характером в какого-нибудь предка, из родни жены, разумеется, потому что в роду Валентина такой строптивости и упрямства, ни у кого не наблюдалось. Он сам уважал и почитал своего отца, погибшего в битве Тысячелетия, много веков назад, и любил мать, которая сейчас мирно жила в родовом поместье за городом в окружении детей и внуков от единственного единокровного брата Валентина, Сириуса. Разве мог Принц Темного Собора даже в ужасном кошмаре представить, что осмелился бы оспаривать какое-либо решение своего отца или вовсе воспротивился его приказаниям? И в мыслях ничего подобного у него не возникало. А в его же случае приказы не только тщательно рассматривались под лупой и обсуждались, как бы ища подтверждения, являлись ли они верными и потому бесспорными, но и поднимались младшим сыном на смех, отвергались самым наглым образом. В конце концов, ставился под сомнение его авторитет как отца и повелителя.
Если взять остальных детей Принца, они имели более или менее общие черты характера и, безусловно, общие внешние черты. То есть сразу было видно, к какой породе они принадлежали. Чего нельзя сказать об Алексисе он поразительно отличался от своих братьев и сестер.
Старшие сыновья, Сэт и Нил, были очень похожи друг на друга, почти как близнецы, и во всем слушались отца. Правда, иногда полное безволие и безропотная покорность сильно раздражали Валентина, он считал это излишним. Не думалось ему, что он внушал столь уж трепетный страх своим детям. Должно же быть у сыновей свое мировосприятие, своя точка зрения на многие окружающие вещи, пусть и целиком совпадающая с точкой зрения отца. Сэт, самый старший отпрыск, когда-нибудь займет отцовский пост, когда тому надоест держать бразды правления в своих руках. И что же тогда новый Принц Темного Собора и слова самостоятельно произнести не сможет! Кошмар! Тем не менее, полное послушание нравилось верховному повелителю вампиров, сыновьям можно без всяческого сопротивления с их стороны навязывать свою волю и не сомневаться в их исполнительности.
Третьей по старшинству из детей шла дочь Патриция. Это было и вовсе диковинное существо, не от мира сего, без собственных мыслей, собственной воли, собственных взглядов на дела и события, происходившие вокруг. Она будто жила в какой-то стеклянной сфере, отгородившись от всего и всех, и редко вступала в прямой контакт с обитателями окружающего сурового мира, который она не понимала и не воспринимала как данность. Будучи откровенно глупой и недалекой, она предпочитала практически всегда хранить молчание. И это казалось в ее случае самым верным решением, поскольку Валентин стыдился неразумности своей старшей дочери. Хорошо, что она хотя бы не являлась сумасшедшей. Однако странность в ее поведении перевешивала тихий и спокойный нрав.
Глядя перед собою немигающим взглядом, при этом не замечая находившихся вблизи родственников или представителей других вампирских кланов, Патриция вдруг начинала беседовать с кем-то в углу, тихо и печально, будто жалуясь на горькую судьбу. Ее жемчужно-серые глаза, с незначительным дефектом в пигментации радужной оболочки, при этом казались пустыми и безжизненными, как арктические льды. Однажды Валентину удалось заглянуть в них, когда дочь, говорящая с призраками, находилась, как обычно, не в себе. Больше заглядывать ей в глаза у него желания не возникало. У нее отсутствовали припадки и нервные расстройства, характерные для заболевания, и на том Валентин был готов сказать небу «спасибо».
Имея такую дочь, как Патриция, любой отец впал бы в уныние, однако судьба оказалась благосклонной к Валентину, подарив истинное чудо малышку Шинед. Красавицу с упрямством, близким к упрямству Алексиса, но все же более мягкую, добросердечную и любящую. Строптивость сочеталась в ней с покладистостью, жесткость с душевностью, стойкость с возможностью пойти на компромисс, неземная красота с недюжинным умом. Эта девочка являлась «лучшим его творением», как выражался сам Валентин. Вот уж кто унаследовал черты характера и внешности в равной степени от матери и отца. Причем, все это сочеталось в Шинед очень гармонично. Вот уж кто не пойдет напролом, по головам и трупам, никогда не наговорит сгоряча ненужных слов, а все тщательно взвесит и расставит по полочкам, никогда не будет действовать необдуманно.
Валентин искренне восхищался рациональностью мышления своей дочери. Она выглядела этаким миротворцем, который не бросал попытки сохранить мир внутри семьи. Ее неравнодушие подкупало Принца Темного Собора. Еще ни разу он не столкнулся с ситуацией, где ей было бы наплевать на что-то или кого-то. Причем, участие Шинед принимала самое искреннее и глубокое, на публику она играть не умела, а если и играла, то в самых исключительных случаях, когда от этого зависели судьбы близких ей родственников или друзей.
И вот позже всех в этом мире появился Алексис, «это сатанинское отродье». Разве мог Валентин подумать тогда, в тот самый миг рождения, что из крошечного малыша вырастет позор для его семьи, злой гений, злой рок?
Алексис отличался не только скверным, весьма упрямым характером. Внутри него чувствовалась такая мощь, такая энергия, что Валентину иной раз становилось не по себе, когда он смотрел в васильковые глаза младшего сына, становившиеся огненно-рыжими, когда он высасывал из своей жертвы драгоценные капли крови.
Помимо неуступчивого характера сын обладал необъяснимой жестокостью. Нападая на людей, он часто делал это не из соображений чувства жажды и сильного голода, а чтобы развлечься, развеять свою скуку. Как опытный охотник он выслеживал добычу и даже предоставлял ей шанс побороться за свою жизнь, он играл с жертвой как кошка с мышкой. В конечном итоге все, так или иначе, заканчивалось убийством. И главное, Валентин не мог разумно объяснить, откуда у его мальчика такие садистские наклонности. Видимо, опять нагрешили родственники супруги. Причем, эта жестокость у него проявлялась отдельными вспышками. Никогда не знаешь, что мог выкинуть Алексис в той или иной момент. Он мог как убить свою жертву, отведав ее теплой крови, так и отпустить ее. Хотя последнее случалось крайне редко. Но тогда он хотя бы не мучил жертву, не доводил ее до ужасного нервного состояния, возникавшего перед неотвратимостью смерти, а убивал сразу, быстро и не раздумывая.