Прошло уже немало времени со дня, когда Принц велел посадить сына в темницу как опасного преступника. Простить его он так и не смог. Да и, по правде говоря, не хотел давать непутевому отпрыску никаких поблажек. Пусть молит о прощении. Тогда Валентин, может, и смягчит свое небьющееся сердце.
На балу в честь дня Всех Святых присутствие всех членов семьи Аростидов было не только желательно, но и вводилось в обязанность каждому. Если до этой даты Алексис склонит перед отцом голову и раскается в своих неподобающих проступках, Валентин позволит ему участвовать на балу, под неусыпным присмотром, разумеется. Каким бы не казался младший сын самоуверенным и заносчивым, отец верил, что благоразумие и покорность возьмут над ним верх, и он сможет запрятать свои амбиции глубоко внутри себя и больше не доставать их. Затворничество было способно ломать и не такой нрав, укрощать и не такое упрямство.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Так, в трудах и заботах, время пролетело незаметно, и наступила, в конце концов, пора праздника. Накануне дня Всех Святых приглашения на ежегодный бал получили все члены достопочтенных семейств, проживавших в разных уголках планеты. Валентин лично проследил, чтобы весть о готовившемся бале дошла до каждой уважаемой семьи.
Праздник решено было устроить в родовом особняке Аростидов. Места, безусловно, хватило бы всем ведь приглашались лишь сливки вампирского общества. Под место непосредственных празднеств с танцами и представлениями был отведен огромный зал для торжеств, способный вместить несколько тысяч гостей.
Всю ночь накануне праздника слуги приводили жилище Аростидов в порядок: начищали до блеска полы, вытирали пыль, украшали интерьер специальной атрибутикой, готовили комнаты для гостей, сооружали в центре бального зала подмостки для спектаклей и представлений, посвященных Хэллоуину. Работа кипела бурно и вместе с тем слаженно, поскольку за всем лично следили Валентин и его старшие сыновья, а также в качестве хозяйки дома суетилась Шинед. Поскольку супруга у Принца Темного Собора отсутствовала, кто-то же должен был взять на себя роль хозяйки праздничной ночи. Не Патриции же доверять столь ответственную миссию.
Шинед справлялась со своей ролью замечательно, хотя и очень устала. По правде говоря, ей совсем не хотелось становиться хозяйкой праздника, поскольку это означало необходимость развлекать гостей всю ночь, чтобы они не скучали. Но огорчать отца ей тоже не хотелось. Видя, сколько усилий он прикладывает, чтобы его дом стал самым лучшим местом для праздника, Шинед не могла оставаться в стороне.
К ее большой радости, Алексис все-таки покаялся перед отцом, на коленях умоляя простить его. Исходило ли это из глубин сердца или это был всего лишь жест на публику, это касалось только самого Алексиса и его совести. Главное, что он оказался на свободе. После многонедельного заключения в подземных катакомбах. И сейчас он помогал сестре в приготовлениях к празднику.
Гости начали съезжаться к полуночи следующих суток. Караваны дорогих автомобилей с тонированными стеклами останавливались перед стальными ажурными воротами особняка Аростидов, открывались двери, и из них выходили женщины в ослепительных нарядах, усыпанные с головы до ног драгоценностями, в масках, частично скрывавших их лица. Большинство масок украшали роскошные разноцветные страусиные перья. Рядом с ними вышагивали мужчины, чаще молодые и высокие, «породистые», одетые в строгие и элегантные костюмы, чьи лица также скрывались за масками, менее изысканными, чем у их спутниц.
У парадного входа гостей встречала улыбающаяся хозяйка ночи, Шинед, в бело-красном бальном платье. Поскольку улыбаться ей приходилось много и часто, постепенно ее милая улыбка превратилась в дежурную так улыбаются продавщицы в магазинах или работницы кафе.
Чуть поодаль от нее находился глава семейства и собирал поклоны от представителей других родов, которые стояли ниже по происхождению и по званию. Подмечая, как отлично Шинед справляется с возложенными на нее обязанностями, Валентин любовался своей дочерью, умницей и красавицей. В платье до пола из тафты, с белым лифом и с красной широкой юбочной частью, украшенном золотым шитьем на длинных рукавах и вдоль глубокого декольте, она казалась ему нереально красивой. Будто это была вовсе не его дочь, а фантастическое существо из неизведанных космических глубин. Тонкую шею обнимало изысканное колье, принадлежавшее матери Шинед. Волосы цвета вороного крыла убраны в сложную прическу и украшены бриллиантовой диадемой. Эти хитросплетения у нее на голове выглядели прекрасно. Шинед была настоящей королевой бала!
Помимо Шинед и Валентина в холле присутствовали и остальные члены семьи, включая нерадивого Алексиса, который, к слову говоря, вел себя самым подобающим образом, сменив бунтарство на хорошие манеры и приличие, и полоумную Патрицию, пребывавшую, к счастью, в разумном состоянии. Она выглядела немного отрешенной, впрочем, как и всегда, но не давала повода усомниться в своей сознательности. Тем более ее лицо скрывала черно-белая маска с длинными перьями, и догадаться о выражении ее обычно глупого лица было трудно.
Братья Алексиса сияли нарядами и расточали улыбки. Они были оба в масках: Сэт в золотой маске, Нил в серебряной. Алексис, конечно же, отличался от них. Он не надел, как большинство мужчин, в том числе и его старшие братья, черный костюм и белую рубаху, как того требовал этикет. На нем была свободная шелковая сорочка белоснежного цвета с кружевами на рукавах, одетая навыпуск, и узкие черные брюки. На груди висел великолепный золотой медальон с изысканной камеей утонченной работы, на которой был изображен портрет в профиль его матери, Оливии. Его вечно торчащие в художественном беспорядке волосы были аккуратно причесаны и уложены, хотя наверняка он противился этому, однако Валентин пожелал, чтобы члены его семьи выглядели безупречно. Он и так позволил младшему сыну некоторые вольности в костюме. Вольность во всем облике он потерпеть никак не мог.
Где-то тут в толпе сновал младший единоутробный брат Валентина Сириус. И также суетился незаконнорожденный сын его отца Амадей, которого отец признал своим ребенком, даже привел в общий дом, но не признал его прав на титулы и состояние. Мать Амадея погибла, будучи совсем молодой даже по человеческим меркам, едва произведя ребенка на свет. Смерть ее оказалась ужасной распознав в ней «семя дьявола», как называли созданий ночи люди, юную Ханну казнили на глазах беснующейся в экстазе и ревущей толпы. Утренние лучи солнца сожгли ее красивое тело дотла. Так в родовом доме Аростидов появился удивительный малыш с русыми волосами, карими глазами и не по-детски строгим выражением лица. Прошло время, он вырос, и Валентин, и Сириус назвали его своим братом. Теперь он ходил среди гостей с важным видом, имея гордый династический профиль, который ни с одним другим кланом не перепутать. Как-никак, а в его жилах текла кровь Аростидов.
Почетное место на празднестве отводилось матери Валентина Цинии. Она была немолодой уже женщиной с покладистым, но немного сварливым характером, который с возрастом становился все менее и менее терпимым. Поговаривали, что она застала в живых самого Аносиулоса, единого предка всех вампиров на земле. Наряд Цинии был далек от совершенства, все-таки она уже одевалась по старушечьим меркам, но, тем не менее, это не лишало ее элегантности и достоинства. Она выглядела истинной леди в этом блистательном обществе! И она прекрасно сознавала это, расточая во все стороны улыбки и одобрительные слова в адрес платья той или иной дамы.