Громкий звук привлек внимание Кэт, вынырнувшей на поверхность после очередного поворота. Не успела она сделать и трех гребков, как кто-то бомбочкой плюхнулся в воду. Брызги даже не долетели до Катерины, но ей почудилось, что ее захлестнула огромная волна счастья, накрывшая ее с головой.
Привет! Сегодня совсем никого?
Даже бабуля с четвертой дорожки филонит. А ты пришел! Кэт сказала это чересчур радостно, и, испугавшись, что голос выдаст ее чувства, погрузилась под воду и подплыла к бортику.
Мне сегодня ко второму уроку, или даже к третьему, не помню. Какое задание?
Никакого. Я просто разминаюсь, пока Валя не пришла.
Денис встрепенулся.
Значит, ее тоже нет? Чего ты тогда круги наматываешь почем зря? Отдохнула в субботу?
Я бы не назвала это отдыхом, вздохнула Кэт, облокачиваясь на разделительную дорожку, и болтая ногами.
Маялась целый день?
Да, воскликнула Катерина, удивленная тем, как быстро он понял! Сам-то он не пропускал тренировок. Только если болел, а это случалось очень редко. Да и пропуски во время болезни воспринимаются совсем иначе. Ей самой как-то пришлось целую неделю пролежать дома из-за ангины, тогда был настоящий курорт! Во время болезни и мысли не было о том, чтобы пойти поплавать, нырнуть в ледяную воду и преодолевать метр за метром. Тогда ей нужны были только мандарины, или сок, и немного заботы.
Хочешь, придумаю тебе тренировку, чтобы наверстать упущенное? В субботу у нас была настоящая костедробилка! Представь разминка всего пятьсот метров, потом ускорения двадцать по пятьдесят, потом четыре по двести, потом снова ускорения, потом четыре по двести комплексом, четыре раза проныривания, и вишенка на торте эстафета.
Эстафета? Мы же тысячу лет их не плавали!
Видимо, Валя хотела проверить, как у нас обстоят дела с работой в команде, обнаружить сильные и слабые стороны, выявить, кого лучше вперед выдвинуть, а кого на заключительный этап определить.
Но ведь я тоже плыву эстафету! Почему она устроила ее без меня? Возмущалась Кэт. Денис только развел руками. Она и без того должна знать все наши стороны. Всё уже решено, она не может сейчас изменить состав команды, так? Я поплыву второй. Что кролем, что в комплексной эстафете. Неужели Валя настолько разуверилась в моих возможностях, что решила меня снять? Дэн, скажи, что этого не может быть, пожалуйста. Я же так старалась!
Перестань, пожалуйста, маячить перед глазами, на нервы действуешь.
Катерина непроизвольно все это время отталкивалась от стенки бассейна, подплывала назад, и повторяла вновь и вновь, не переставая слушать и говорить. Она представляла, что вершина блаженства выглядит именно так тишина, высоченный свод здания над головой, мягкая, баюкающая вода, никого вокруг, только они с Меньшовым разговаривают, стоя совсем близко. От резких слов Кэт очнулась, подплыла к бортику, вылезла и уселась на тумбу. Теперь Денису приходилось смотреть на нее снизу вверх, и она чувствовала себя немного отмщенной.
Так не действую на нервы?
Только Валентине Георгиевне, хмыкнул Дэн и скрылся под водой.
Катерина обернулась и увидела массивную фигуру тренерши, приближавшейся к их дорожке энергичным шагом. Завидев Катерину, Валентина Георгиевна выпустила из рук свой раскладной стул и оглушительно свистнула, воспользовавшись, впрочем, своими мизинцами, а не судейским свистком, который неизменно висел у нее на шее. Кэт резко свалилась в воду и второпях натянула очки. Меньшов беззвучно смеялся, изображая испуг на лице девушки, когда она увидела тренершу. Катерине захотелось хорошенько треснуть Меньшова по носу, но она сдержалась и только скорчила недовольную мину.
Кучкова! Звезда эфира! Почтила нас своим присутствием. И снова прохлаждается! Что, дополнительного выходного не хватило для отдыха, или я напрасно позволила тебе расслабиться?
Никак нет.
Гляди-ка, Меньшов, Катерина уже по-военному заговорила! Попроси дать тебе пару уроков после тренировки, пригодится.
Почему, Валентина Георгиевна? Не понял Денис.
А потому! Если будешь на дорожке виснуть вместо того, чтобы тренироваться, то не видать тебе освобождения от армии как своих ушей!
Так точно, Валентина Георгиевна! Дэн козырнул и снова засмеялся, уже не глядя на Катерину, расстроенную тем, что сначала испортили ей потрясающее утро с таким давно забытым чувством бархатной воды, а заодно испоганили шанс поговорить по душам с Меньшовым.
Остаток тренировки прошел как обычно. Валентина Георгиевна вновь скрылась за непроницаемой маской суровой и требовательной тренерши, с Денисом они пересекались только по окончании выполнения заданий, и поговорить времени не было, даже отдышаться успевали с трудом. От хорошего настроения не осталось и следа, тело Кэт снова налилось свинцом, а мысли крутились вокруг какой-то ерунды, не касающейся ничего насущного. Усталость подкралась незаметно, и девушка пожалела о том, что приехала на утреннюю тренировку, хотя мачеха настаивала на еще одном пропуске.
Ничто не напоминало ни о доверительном разговоре с Валентиной Георгиевной вечером в пятницу, ни о прогулке с Денисом до остановки, когда они стояли на светофоре, смотрели друг другу в глаза, и в целом мире не существовало никого, кроме них. Катерине снова стало одиноко. Девушка поддалась тоске, и на какой-то миг ей почудилось, что она захлебывается, легкие переполняются прозрачной водой, и некая загадочная сила тащит ее ко дну. Руки и ноги продолжали выполнять привычные движения, заученные на уровне физической памяти, но Кэт все равно продолжала тонуть. Тут не закричишь, не позовешь на помощь, потому что никто не услышит, потому что всем все равно. Никто даже не поймет, что происходит, так как внешне всё совершенно нормально. Но вот внутри пустота, холод и одиночество. Еще и в мыслях какая-то ерунда математические формулы, строчки из стихотворений, обрывки услышанных фраз, воспоминания. Как одиноко! И отчего-то страшно. Меньшов смог бы ее понять, сумел бы почувствовать то, что она не описала бы словами. Не зря он был ее другом, не зря ее так к нему тянуло. Только бы выкроить секунду, поговорить, просто остановиться, выдохнуть, сказать о том, что ее тревожит, и ощутить поддержку. Кэт, как всегда, ушла раньше Дениса, поскольку в школу непременно нужно было попасть к первому уроку, а не ко второму, или даже третьему.
Остававшиеся дни до соревнований пролетели незаметно. Катерина сделалась рассеянной, говорила сбивчиво и постоянно путалась в заданиях, техника страдала от этого, угрозы Валентины Георгиевны снять девушку с участия в эстафете не возымели никакого эффекта. Результаты по-прежнему были хуже ожидаемого, Кэт не могла из-за этого не расстраиваться, но и расстроиться так сильно, как ей хотелось бы, тоже была не в состоянии. Жена отца беспрестанно пилила Катерину за то, что она уделяет слишком мало времени учебе, а самому отцу некогда было вникнуть в проблемы дочери, хотя он старался выкраивать для нее немного времени каждый вечер. Дни напролет Сергей Яковлевич проводил в своей мастерской, погрузившись в очень важный проект.
У тебя каждый проект самый важный! Возмущалась Кэт, скучавшая по отцу.
На тренировках она не находила себе места, чувствовала себя белой вороной, не понимала, что плыть, когда, за кем и в каком режиме. Надевала лопатки, когда нужны были ласты, хваталась за доску, когда просили взять колобашку. Гиреев пустил в ход все свое злословие и остроумие, но его издевки не ранили Катерину так сильно, как всеобщее молчание. Точно никто не признавал за ней права на существование, точно все считали, что она просто занимает место на дорожке и сбивает своей растрепанностью весь ритм занятий. Валентина Георгиевна дважды пыталась поговорить, но ей не удалось никакими уловками вытащить из Кэт правду о происходящем. Хуже всего было предательское поведение Меньшова он одевался со скоростью света и пулей вылетал из здания бассейна еще до того, как Катерина успевала снять мокрый купальник и шапочку.