Доча, ты куда? обратилась к ней мать, нежно взяв за руку.
Пойду Родю проверю.
Да чего проверять? Спит же он. Посиди ещё, сейчас президент уже выступать будет
Лера ничего не ответила и выскользнув из хватки матери, поспешила покинуть гостиную.
Мы с тёщей переглянулись. Её лицо было озадаченно, и она уже встала, чтобы пойти к дочери, но я вышел вперёд.
Сидите, я поговорю.
Артём. Жестом она попросила меня наклониться и затем прошептала. Среди громкого смеха и разговоров я с трудом расслышал:
С ней всё хорошо, не заболела она?
Все хорошо, просто немного устаёт из-за ребёнка, на ходу придумал я и поспешил покинуть зал.
Дверь в нашу спальню была приоткрыта. Из комнаты просачивался желтый свет настольной лампы, под которым Лера всегда читала перед сном. Раньше на ее прикроватной тумбочке лежало множество книг, от детективов до мистики. Их она читала все вместе по настроению. Теперь на этом месте лежали баночки с успокоительным и таблетки от мигрени. В последнее время она без конца жаловалась на головные боли.
Я прижался к стене и через приоткрытую дверь увидел, как Лера сидела возле кроватки малыша и неотрывно смотрела за тем, как он тихонечко дышит во сне. Рядом с ним лежал плюшевый заяц с красным бантом, одна из первых купленных ему игрушек.
Лера.
Я вошёл в комнату, но она не обернулась, продолжая наблюдать за Родионом. Я сел возле неё и посмотрел в её заплаканные глаза, уставленные в одну точку. От нее пахло духами с ароматом сирени. Этот запах теперь всегда напоминал мне о ней.
Послушай, продолжил я, так и не дождавшись реакции, но они же не знают. Вот и говорят Не со зла же, в конце концов. Все так говорили бы, ну.
Я все дожидался, когда она хотя бы повернется ко мне, хоть словечко скажет.
Лер, ну поговори ты со мной. Я коснулся её плеча. Ну, муж я тебе или кто?
Ты можешь оставить меня?
От её слов у меня побежали мурашки по спине.
Слушай, выдавил я из себя с трудом, нам нужно поговорить. Так дело не пойдёт
В другой раз, отрезала она. А сейчас я тебя очень прошу оставь меня.
Я сдался, посидел ещё с минуту в надежде, что все же она передумает и поговорит со мной, но, так и не дождавшись, тихо пошел к остальным.
Когда пробили куранты, Лера так и не вышла из комнаты.
Глава 3. Помешательство
Лера бросила работу и отныне всё свободное время отдавала малышу. За прошедшие месяцы с его дня рождения я не припоминал и дня, в котором не видел её рядом с сыном.
Как-то раз я предложил нам пройтись до ресторанчика, немного расслабиться, а Родю оставить под присмотром дочери нашей соседки, с которой мы уже давно успели подружиться. Её звали Машей, миленькая и воспитанная девочка. Каждый раз, пересекаясь с ней в лифте или на лестничной площадке, она вежливо здоровалась со мной и желала всего доброго. Уже потом я узнал, что она учится на филологическом. Ведь какая прелесть, подумал я тогда, оставить Родю со студенткой филфака! Но Лера посмотрела на меня как на безумного.
Ни за что я не отдам Родю в руки какой-то девки! возразила она тогда.
Да ты чего, Лер! Милая девчонка, заработает заодно, да и ты от Роди отдохнёшь уже
Отдохну от собственного сына? Ты вообще себя слышишь?
Её было не переубедить.
Каждый день, возвращаясь с работы, я наблюдал одну картину: Лера открывает мне дверь с ребенком на руках и уходит с ним в спальню смотреть телевизор, пока я разогреваю ужин. После мы перекидываемся парой дежурных фраз о том, как прошел день, а затем она уходит в спальню, где укладывает его в колыбельную и засыпает.
Порой я чувствовал себя персонажем Билла Мюррея из «Дня Сурка», попавшего во временную петлю. Не менялось ничего, за исключением самого Роди, у которого выросли светлые волосы. А еще он научился ходить и смешно падать на мягкий ковер. Правда смешным это казалось только мне, для Леры это было соизмеримо с тяжелым ранением, полученным в бою, и она быстро бросала все и прижимала совершенно спокойное чадо к груди, сюсюкаясь с ним.
Со временем я стал немного ревновать жену к собственному сыну. Даже и подумать не мог, что в мире вообще возможно подобное! Но судя по статьям в интернете, такой феномен действительно существовал. Мне не хватало Леры, её заботы и ласки, не хватало секса в конце концов, которым мы не занимались со времен родов. Кроме того, прежде и довольно худая, теперь она походила на ходячий скелет ничего не ела, кроме проклятых таблеток. Я был подавлен, но не сдавался, желая все это исправить.
Спустя год после рождения Родиона я вручил Лере конверт. Чтобы получить его, мне пришлось незаметно откладывать с получки некоторую сумму в течение полугода. Я был уверен, что на этот раз содержимое конверта сработает как ацетон, способный наконец отклеить мою жену от сына.
Что это? спросила она, взяв подарок одной рукой, а другой придерживая Родю. Ручки его сразу потянулись к бумаге.
А ты открой, сказал я с интригой в голосе.
Лера положила в кроватку малыша, словно хрупкую китайскую вазу, и открыла конверт. Я с волнением наблюдал за ее лицом, ожидая наконец заметить на нем улыбку, ту самую, которой она одаривала меня каждый день до рождения Родиона.
Из конверта она вытащила сертификат, огранённый красной рамкой. В центре наверху был изображен микрофон в зажатой руке, шнур от которого тянулся вниз, образовывая написанное:
ВОКАЛЬНАЯ СТУДИЯ «ГАРМОНИЯ»
ПОДАРОЧНЫЙ СЕРТИФИКАТ НА 30 СТУДИЙНЫХ ЗАПИСЕЙ
СТАНЬ ЗВЕЗДОЙ УЖЕ СЕГОДНЯ!
ПОДАРОЧНЫЙ СЕРТИФИКАТ ВЫДАН:
Ф. И. О.: СОКОЛОВОЙ ВАЛЕРИИ БОРИСОВНЕ
Выражение лица приобрело оттенок хмурости и даже злобы. Она медленно подняла глаза и выжидающе посмотрела на меня.
Ты же всегда хотела стать певицей. Вот и решил немного подкопить, и
Сколько? голос ее был холоден и тверд как булыжник.
Лер, какая разница?
Сколько?! ещё твёрже произнесла она, почти крикнув.
Да немного, около пятидесяти
Пяти она опешила, села на кресло и с тем же осуждением произнесла. И это, по-твоему, немного?
Лера, не беспокойся о деньгах. У нас
Держи. Она протянула мне сертификат. Пусть вернуть деньги.
Я тяжело выдохнул, уже ожидая ее дальнейшей реакции.
Они не возвращают деньги.
Что? Мышцы на её лице судорожно дёргались.
Они не возвращают деньги, повторил я. И перепродать я его не смогу, потому что он записан на твоё имя.
Она схватилась за волосы и спрятала лицо в руках.
Идиот Какой же ты идиот
Сказанное ей вонзилось мне ножом в сердце. Никогда прежде она не оскорбляла меня. Услышать это было для меня такой неожиданностью, что я попросту встал как вкопанный не в состоянии вымолвить и словечка.
Нет бы, ребёнку смесь купить или ползунков новых. Или коляску получше а он тратиться на всякую херню.
Тут-то моё терпение лопнуло. Я знал, рано или поздно это произойдёт и всячески пытался оттягивать этот момент или хотя бы предотвратить его, но в этот раз все зашло слишком далеко.
Хватит уже думать только о ребенке! крикнул я. Подумай уже наконец о себе! Ты только и делаешь, что целыми днями сидишь с ним, как полоумная наседка. Вот когда ты последний раз выбиралась на улицу без него, а?
Перестань орать, ты его пугаешь! громко прошептала она, но было уже поздно. Родя закричал и заплакал, наблюдая за назревающей ссорой родителей и попутно произнося какие-то звуки, отдалённо напоминающие слова. Лера взяла его на руки и принялась убаюкивать.
Лера, я попытался успокоиться. Да и вид плачущего сына заставил остыть. Мы должны с тобой серьезно поговорить. Меня не устраивает
Нам не о чем разговаривать, отрезала она.
Ты слишком привязана к ребёнку, сказал я и решил произнести вслух то, о чём неизменно думал вот уже последние несколько месяцев:
На нём свет клином не сошёлся. Ты не сможешь быть с ним постоянно рядом и оберегать его от каждого дуновения ветра!