Ну и дела, произнесла она вслух, снова огляделась и решила поискать в ближайших кустах, не там ли её одежда? Откуда бы взялась её одежда в кустах, она не подумала, просто походила по кустам и скоро в самом деле нашла. Старые джинсы, симпатичная майка и короткая ветровка всё незнакомое. Не смущаясь, что одежда вроде как чужая, она оделась и привычным жестом похлопала по внутреннему карману ветровки. Там что-то лежало. Это оказался паспорт. Девушка на фото была незнакомой. «Толмачёва Вероника Андреевна», прочитала она в паспорте и запихнула его обратно.
И вдруг поняла, что не помнит собственного имени.
Пещера отпугивала, и потерявшая имя отошла подальше, так, чтобы чёрной пасти не было видно. Устроившись в редкой траве, она стала перебирать имена, но ни одно не подходило. Напрягая память, она убедилась, что забыла не только имя, но и вообще кто она и как сюда попала. И солнце Конечно, оно встаёт, как и положено, на востоке, а значит, она вышла из пещеры тем же путем, что и вошла. Только не помнит, как повернула обратно. И как вошла тоже.
Постигнув, какое на неё свалилось несчастье, она вскочила и закричала:
Эге-ге-гей!
И прислушалась к собственному голосу. Подсевший словно от долгого молчания голос, увы, был незнаком. Хотя, несомненно, это был её голос.
Как бы то ни было, на крик никто не откликнулся.
Так, сказала она себе. Я не паникую.
И снова вытащила паспорт, подивившись, как сильно трясутся руки и как от волнения срывается дыхание.
Возможно, это я, снова сказала она, прислушиваясь к голосу и привыкая к нему.
Вероника Андреевна фотографировалась на паспорт в двадцать лет, а какой год сейчас, она не помнила. Надо бы посмотреться в зеркало, её это фото или нет. Девушка пошарила по карманам, зеркало не нашла и стала разглядывать собственные руки какие они? Руки как руки, только ногти были сильно поломанные, и под ними безнадёжно засела то ли земля, то ли просто грязь.
И ещё сильно хотелось пить и есть.
И ещё Ещё её что-то словно бы стискивало, как тугая одежда, но только изнутри, из этого очень хотелось вылезти, выкарабкаться, только вот непонятно как.
Не удалось ни разобраться, что может так давить, ни вспомнить хоть что-то ни единого проблеска! Однако топтаться здесь далее смысла не было, и девушка без имени отправилась прочь по хорошо утоптанной тропе, не имея ни малейшего представления, куда придёт и что предпримет.
Тропа вела вверх-вниз по пустынной каменистой местности, поросшей редкой травой и слабым кустарником, и бродячих собак она увидела издалека. Свора молча устремилась прямо к ней и тут же окружила. Девушка затравленно огляделась, но спасенья не предвиделось. Воздух застрял в горле, ноги отнялись, тело вмиг покрылось мерзкой испариной. Ей отчаянно не хотелось видеть эту свору, но деваться было некуда. Собаки между тем нападать не спешили, отчего-то медлили, близко не подходили, тявкали на высоких нотах, суетливо бегали туда-сюда с поджатыми хвостами, потом одна из сучек громко гавкнула, и собаки вдруг оставили жертву, сбились в кучу и побежали по своим делам.
Девушка перевела дух и присела на ближайший камень отдышаться. Страх уполз, отпустил грудь и ноги, но по-прежнему оставалась непонятная, давящая тяжесть, от которой невозможно было избавиться. Тяжесть была особенная, не просто тяжесть, а тяга. Тяга идти вперёд.
И, едва отсидевшись, она отправилась дальше. Шла долго, каменистая пустыня кончилась, и потянулся настоящий лес. Там, в лесу, она встретила людей.
Вероника! пронзительно вскрикнула одна из девушек.
Группа громко загалдела, кто-то даже взвизгнул. Вероника? Значит, та девушка с полудетским личиком, наивными и честными глазами и смешными кудряшками это она?
Люди бросились к ней, но вдруг остановились, как давеча собаки. Вопросы так и посыпались:
Ты куда запропастилась, Ника? Где ты была? Что с тобой случилось?
Та растерянно молчала и, в свою очередь, рассматривала людей. Это были два парня и две девушки, и она им радовалась, и ещё с удивлением поняла, что по ним соскучилась, как по старым добрым знакомым.
Ника, почему ты молчишь? спросила одна из девушек, та, что в кепке, и в голосе послышались слёзы. Мы тебя так искали! Где ты была? Ты же седая, ой мамочки, ужас какой! Девочки, я боюсь!
Она и в самом деле заплакала, её стали утешать. К Веронике осторожно приблизился парень с симпатичной бородкой и усиками, и у неё вдруг снова подкосились ноги, а дыхание прервалось, но уже не от страха. Парень раскрыл руки, словно намереваясь обнять её, но не посмел.
Вероника, ты так изменилась, встревоженно сказал он. Что с тобой случилось, в самом деле?
Н-не знаю, проговорила та. Я ничего не помню, правда.
Ну, меня-то ты помнишь?
Вероника вгляделась в его лицо, но память ничего не подсказывала, зато радостное, горячее чувство так и рванулось из груди. Она любит этого человека, вот в чём дело! Тут к нему несмело подошла вторая из девушек, в тёмных очках, и Вероника, увидев их вместе, всё поняла. Её вдруг охватило настоящее горе, и горячее чувство стало не греть, а жечь, словно раскалённый камень.
На лице её, видимо, отразились все переживания, потому что у парочки тоже изменились лица. Парень прокашлялся и хотел было что-то объяснить, но тут девушка сняла тёмные очки, дотронулась до его руки и сказала:
Сейчас как бы не время для разборок. Мы потом поговорим, но сейчас Веронику надо отвезти домой. Мы ведь даже не знаем, что ей пришлось пережить.
По дороге все держались на некотором расстоянии от Вероники.
Мы думали, что ты погибла, рассказывал парень с бородкой. Тебя тут целую неделю искали, лес прочёсывали, у пещеры дежурили круглосуточно, костры жгли.
Тут и спасатели, и полиция, и добровольцев была целая куча, подхватила девушка в кепке. Мы все там были. Поиски уже закончились, но мы уже третий день ходим к пещере, проверяем, вдруг ты выйдешь.
Какое сегодня число? догадалась спросить Вероника, хотя не помнила ни одной даты.
Тебя не было девять дней, сообщил парень.
Вероника изумленно выдохнула.
Так ты и вправду ничего не помнишь? спросил парень в красной футболке.
Ничего ровным счетом. И как сюда попала, тоже не помню. Дайте попить, есть у вас?
Есть, откликнулся тот же парень и протянул пластиковую бутылку с водой. Вероника хотела её взять, но парень вдруг отвёл руку и поставил бутылку на землю.
Извини, севшим голосом произнес он. Сам не знаю, что нашло. Ну, ты не подумай чего
Ника, тебе бы по-хорошему в больницу надо, а то мало ли что, испуганно сказала девушка в кепке. Давай мы тебя сразу в больницу отвезём?
Вероника мгновенно почувствовала резкий внутренний протест. Нет-нет, ей надо надо Куда ей надо? Пока она идет, куда надо
Мне не нужно в больницу, ответила она, нахмурившись.
Ладно, мы отвезём тебя домой, а там смотри, решил парень в красной футболке. А лучше бы в больницу, заметила девушка в черных очках.
Нет.
Ника, ну вспомни, мы пришли к Чёрной пещере, чтобы попытаться загадать в ней желание. Помнишь? спросила девушка в кепке.
Вероника скептически сложила губы.
Ещё разделись и пошли внутрь. Я первая «срезалась», ты ещё сказала «потерпи, зря пришли, что ли». Не помнишь? Вот блин! Мы все вернулись, а ты ушла. Туда. И не вернулась. И мы тебя искали все. Мы думали, ты погибла в этой чёртовой пещере!
Девушка наладилась было снова плакать, но вторая утешающе обняла её, вдруг улыбнулась и спросила Веронику:
А ты не удивилась, что твоя одежда так и осталась в кустах? Никто её не взял, представляешь? Столько народу было! Я сама столько раз проходила мимо, видела её и не взяла. Каждый раз думала: сейчас заберу, а ноги прямо вот не идут туда, и всё!
Девушка в кепке добавила:
А твой папа вообще сказал: пусть лежит, где лежит. Ты, мол, выйдешь, хоть будет чем прикрыться. Я знаю, её пещера хранила и никого не подпускала, вот!