А что бы вы предложили, сударь? резко спросил он.
Мартин подошёл ближе к столу и указал на карту.
Ни при каких обстоятельствах не покидать Седую Гавань. Отправить несколько судов патрулировать наше побережье отсюда и до Каменных островов. И Седая Гавань и Абискан станут нашими базами снабжения. Кроме того, мы вынудим Северную Корону идти к нам, разобщим её силы и будем отбиваться. Не думаю, что даже семьсот кораблей хватит на длительную осаду и Абискана и Седой Гавани. В обоих портах полно пушек. И отлично расположенные береговые батареи. Мы сможем заставить противника заключить перемирие на наших условиях, если нанёсем ему достаточно большие потери.
Кажется, именно этим вы и занимались на Рауракане, сударь, ехидно хихикнув, сказал Ламарк.
Глаза стоявшей возле мужа Арагонской сверкнули гневом.
И, если вы помните, он победил, суровым голосом произнесла герцогиня.
Ламарк глянул на вампира и тотчас опустил взгляд.
Адмирал Дэрек покачал головой.
Хороший план, милорд Брейн, но одной только обороной невозможно выиграть войну. Нам следует наступать. И наступать решительно, не страшась врага, даже когда он превосходит нас числом.
Боюсь, вы меня не поняли, адмирал, Мартин пристально посмотрел сначала на него, потом на Грэймлока, который всё это время молчал. Речь идёт не о том, чтобы победить. Я говорю о том, как не проиграть.
Что вы имеет в виду, сударь? насторожился Дэрек.
Будем откровенны, господа, мы не готовы к серьёзной войне. Можно долго рассуждать о храбрости, о наступлении или о тактике. Это всего лишь слова. Сколько кораблей у Северной Короны? Больше семисот. Сколько сможем выставить мы? Не больше четырёхсот с небольшим, даже если считать всех, кто находится сейчас здесь. И вы хотите драться с противником в открытом бою?
Не всегда победа за тем, у кого больше кораблей
Да, но и уж точно никто пока не выиграл морскую баталию, имея на три сотни судов меньше.
Это какой-то абсурд! воскликнул Ламарк.
Брейн покачал головой.
Абсурдом было ваше желание исправить ошибки своей политики за счёт чужих жизней. Если вы понимали, что рано или поздно, но война неизбежна, тогда какого чёрта не готовились к ней раньше?
Ламарк не ответил.
В зале повисла мрачная напряжённая тишина. Потом подал голос Грэймлок.
Господа, этот разговор ни к чему не ведёт, негромко сказал старый лорд. Мы можем обвинять друг друга в любых изъянах, но теперь главное совсем иное. Переговоры провалились. И назад пути нет. Либо мы победим Северную Корону, либо всем нам уготована участь стать её рабами. Не стану отрицать, что Совет давно не рассматривал вероятность войны. Здесь милорд Брейн прав, мы к ней по настоящему не готовились. И в этом наша большая и самая страшная ошибка. Я бы высказался за план обороны, если бы был уверен, что припасов и пороха в Седой Гавани и в Абискане хватит с лихвой на долгую осаду. Но дело в том, что я в этом не уверен. Невозможно сказать наверняка, что мы сможем защитить наше побережье. Увы, прискорбно осознавать этот факт, однако же ничего не поделаешь. Нам попросту нечем сейчас защищаться, господа. Нам придётся атаковать. И я отдам свой голос за план милорда адмирала, как за единственно возможный в настоящее время.
Капитаны молчали. Старый лис, искушённый в политической лжи, вероятно, первый раз за всю свою жизнь говорил чистую правду. Он не подливал сладкого мёда лести в свои слова. Грэймлок был слишком стар, чтобы накануне грозных событий снова изливать патоку обмана на уши всех присутствующих. Получилось так, что смерть заглянула в глаза каждому лорду Гильдии, и теперь Грэймлоку не хотелось лгать, как это неоднократно случалось прежде. Настал момент, когда ложь ничего уже не могла исправить, и вся надежда оказалась только на острие собственного клинка, а не на языке политика.
Воспользовавшись смятением, царившим среди капитанов, Ламарк тут же предложил голосовать. И теперь многие были согласны с планом адмирала Дэрека. Выходя из зала, некоторые капитаны обсуждали совещание, говоря о том, что раз им придётся стоять в Седой Гавани ещё неделю, нужно будет отпустить команды хорошенько повеселиться на берегу, благо деньги Гильдия уже предоставила. Брейн был мрачен. Жестом подозвав Рукера, он быстро сказал:
Сударь, вы должны завтра же сняться с якоря и отправиться назад.
Милорд капитан, но
Никаких но, голос Мартина был непреклонен. Не давайте своим людям покидать судно. Будут возражения, сошлётесь на меня.
Слушаюсь, милорд капитан.
Далее, как вернётесь, скажите Лерою и Джексону, чтобы удвоили выработку в шахте. Пусть выжмут всё, что только можно. У нас остались рыбацкие шхуны?
Рукер кивнул.
Десятка два, не меньше.
Хорошо. Как закончите с золотом, разделите его поровну на всех наших людей, включая их семьи. Будете перевозить тех, кто остался на острове в Абискан и ближе к Южному хребту. Пускай покупают там дома или землю, это уж как захотят. Не жалейте золота, поняли? И не используйте настоящих имён.
Лицо Рукера начало бледнеть.
Милорд капитан какого чёрта?Что всё это значит?
Брейн посмотрел на него таким взглядом, что верзила-пират даже невольно вздрогнул.
Это значит, сударь, что через неделю мы выступим, и я заранее пытаюсь спасти ваши жизни. Когда Северная Корона
Вы, наверное, хотели сказать, если, милорд капитан.
Я сказал, когда Северная Корона придёт на юг, вы и ваши семьи будете уже обычными гражданами, имеющими свой кусок законно приобретённой собственности. И никто не станет доказывать, кем вы были в прошлом. Не думаю, что ради наживы они станут вешать бывших противников, раз могут получать от них налоги. Вы меня поняли, сударь?
Рукер замер. Такого от Мартина он явно не ожидал. Казалось, капитан «Чёрного Дракона» видит так далеко, что его мысли просто невозможно предсказать. Спорить или возражать он не стал, понимая, что замысел Брейна влечёт за собой возможность благополучной судьбы для семей его пиратов. Между тем, Мартин обернулся и взглянул на жену.
Керлоу справится с кораблём без тебя? спросил он.
Арагонская пристально посмотрела на Брейна.
И замотала головой.
Нет, нет, нет, решительно сказала она. Даже думать об этом не смей, Мартин, слышишь? Я тебя не оставлю!
Мы пойдём к ратерийскому побережью через неделю. У тебя ещё будет время уйти, пока всё не начнётся.
Герцогиня нахмурилась.
Я остаюсь. Я твоя жена, Мартин.
Он улыбнулся, глядя на неё, и покачал головой.
Меня могут убить. Или взять в плен. Полагаю, ратерийцам не терпится воздать мне сполна за все эти годы.
Ангелина, не отрываясь, смотрела мужу прямо в глаза.
Чтобы ни случилось с тобой, тоже будет и со мной, твёрдо сказала она. В семье Ван Виэрэген не принято бросать мужей даже перед смертью.
Брейн тяжело вздохнул. Спорить с герцогиней было бессмысленно, он это знал. Поэтому он повернулся к Рукеру и добавил:
Не мешкайте, сударь. Завтра вы должны выйти в море. У вас в запасе будет только месяц. От силы, два.
Рукер кивнул, и хотел было что-то сказать, как вдруг к ним подошёл лорд Грэймлок, сопровождаемый слугой. Старик несколько мгновений колебался, чтобы заговорить, однако, вскоре произнёс:
Не хотелось бы беспокоить вас, милорд Брейн, но мне необходимо побеседовать с вами, Грэймлок повернул голову и многозначительно взглянул на Арагонскую. Наедине, милорд.
Мартин усмехнулся.
Боитесь моей жены?
Отнюдь, но этот разговор не для лишних ушей.
У меня нет от неё секретов.
Грэймлок ещё раз посмотрел на герцогиню. Потом кивнул.
Ну, хорошо, если так. Прошу вас, милорд, пройдёмте в мой кабинет.
***
Слуга, молча поклонившись, расставил на столе блюда с жареным мясом и открыл бутылку вина. Лорд Грэймлок предложил Брейну сесть и кивнул, отпуская слугу. Он тихо удалился, закрыв за собой дверь.