Утром следующего дня Георгий Колычев запряг кобылку и затарахтел на станцию. Там к родне завалился, гостинцы немудрёные выложил: шаньги, супружницей напечённые, кринку сметаны, шматок сальца, рульку, голяшки на холодец.
Опосля прошёлся неспешно до станционных казарм. В одной из них обустроил себе кабинетик участковый уполномоченный, которого нередко обзывали по старинке «околоточным». Но не одна Кука за ним числилась, из-за чего милицейский чин в своём кабинетике не засиживался, всё больше в разъездах пропадал. Но тут, на Гохину удачу, оказался на месте.
Робко постучав, Колычев просунул голову в дверь.
Чего тебе? недовольно буркнул милицейский уполномоченный, отрываясь от вороха бумаг.
Наше вам почтеньице заискивающе поздоровался Гоха, комкая в руках бараний треух. Тут вот такое дело Подозрительные люди на деревню приезжали
Чево ты там мямлишь? Иди сюда, садись, толком излагай, сурово приказал милиционер. Кто таков, откуда? Что за люди?
Гоха осторожно присел на табуретку у стола.
Так это Днями к сродственнику моему нагрянули под вечер. Двое. Одного-то я знаю мясоторговец с Яблоновой по фамилии Охотин запинаясь, забормотал Гоха. Не, я ему мясо не продавал, а вот мой
Фамилия?
Ево?
Твоя для началу.
Так это Колычевы мы будем. Крестьянствую в Новой Куке. Ранешне в Дальневосточной кавбригаде служил, с Семёновым воевал
Биографию твою мы потом изучим. Ты дело давай излагай, нетерпеливо прервал Гоху уполномоченный, некогда мне с тобой тут долго рассусоливать. К кому эти, как ты говоришь, подозрительные нагрянули?
Так это К Пластову Иннокентию. Одного-то я знаю
Сказал уже. Кто второй?
Незнакомец. По обличью из белоофицеров.
Почему так решил?
Так это не я. Это мне Кешка Пластов, стало быть, сказал. Сам-то я их не видел и разговоров не вёл. Это мне Кеш Пластов, то есть, обрисовал.
А чой-то он тебе обрисовал? прищурился уполномоченный.
Так это растерялся Колычев. По-родственному Пришёл посоветоваться, как быть
Посоветоваться, говоришь? И в чём же посоветоваться?
Колычев замялся, склонил лохматую голову.
Чё замолк? Назвался груздём полезай в кузов, с требовательной злостью повысил голос уполномоченный.
Так это Оне, эти приехавшие, склоняли Кеху вступить в какую-то подпольную организацию, выговорил Колычев и сам испугался собственных слов.
Ин-те-рес-но протянул милиционер и пристально уставился на Гоху. В организацию, говоришь? И что это за организация?
Вот чего не ведаю, того не ведаю. Гоха треухом вытер пот со лба. Но оне моему сродственнику какие-то бумажные пароли совали, сказали, что ещё приедут А больше я ничего не знаю! Истинный крест!
Это ты батюшке в церкви заливай! Что ещё тебе гражданин Пластов сообщил? Уполномоченный что-то быстро черкал карандашом на желтоватом бумажном листе.
Вот как на духу! Окромя этого ничего. А я ему строго-настрого наказал, заторопился, ощущая страшную сухость во рту, Гоха, штобы он в это дело не лез, а таких гостей гнал со двора. Вот так прямо и наказал
Ну да, кто бы сомневался усмехнулся уполномоченный. И посмотрел на Гоху, как прицелился.
Значит, так, гражданин скосил взгляд в бумагу, Колычев. Сообщение твоё я записал, доложу куда следует. А тебе сидеть в своей Новой Куке, никуда не отъезжать и никому ни слова. В первую очередь родне своей, этому Пластову. Если что в стороне не останешься. Понял?
Как не понять затряс башкой Гоха. Так это Я пошёл?
Иди. Но смотри у меня! Я тебя предупредил.
Последнее было сказано таким угрожающим тоном, что на приступочке казарменного крыльца Гоха ощутил, как под кожушком у него окончательно взопрела от пота рубаха.
На непослушных ногах вернулся к братцу в дом, чаёвничать отказался, запряг лошадёнку и споренько покатил домой, то и дело оглядываясь, будто бы ожидая погони или выстрела в спину.
А в середине мая в Новой Куке появились чекисты. Перевернули у Пластовых всё подворье, а самого Иннокентия, заломив руки, посадили в таратайку. Прошлись по соседям, расспрашивали о посторонних лицах, появлявшихся в селе в марте-апреле-мае. Во время этого обхода один из них, как Гоха понял, старший над остальными, зашёл и к Колычевым. Оценивающе оглядел хозяина, избу. Уходя, поманил пальцем в сени.
Во вторник на будущей неделе чтоб как штык был в Чите, в отделе ОГПУ, на улице Амурской, дом тридцать пять. Запомнил? И документы не забудь, а то заарестуют. Да шучу я, шучу. В общем, жду.
Угу, понуро склонил голову Гоха.
Не тушуйся. Всё от тебя зависит, хлопнул по плечу чекист и вышел.
Во вторник, 20 мая, Колычев, добравшись до Читы на поезде, со страхом открывал тяжёлые двери в торце трёхэтажного здания с остроконечной башенкой наверху над торцом.
Один из дежурных, узнав фамилию явившегося, затребовал сельсоветскую справку, удостоверяющую личность, выписал пропуск и повёл Колычева по тёмному коридору на второй этаж. Постучал в массивные двери.
Войдите, послышалось из кабинета.
Дежурный ввёл Колычева, доложил. За столом Гоха увидел того самого чекиста, который приходил к нему в селе.
А, старый знакомый, улыбнулся хозяин кабинета. Ну, проходи, присаживайся. Можете быть свободны. Это он уже сопроводившему Гоху сотруднику. Когда за тем закрылись двери, повернул улыбчивое лицо к Колычеву. Ну что, перетрухал небось?
Есть маненько, осторожно ответил Гоха.
А чего тебе бояться? Родственник твой слова твои подтвердил. Ну, о том, что ты его отговаривал с вербовщиками общаться.
С вербовщиками?
Захолоднуло всё внутри у Гохи, меж лопатками поползла струйка пота.
А ты как думал! Эти типчики не просто по деревням ездили. Народ против советской власти подбивали за оружие взяться. С теми, кто к новой, свободной и трудовой жизни стремится кроваво расправляться. Вот так! Чекист пристукнул толстым гранёным карандашом по столу.
Так это И что же теперь? с замиранием сердца выдавил Гоха.
А ничего, пожал плечами чекист, следствие разберётся. Вот я тебя для чего вызвал? Очную ставку проведём с твоим родственником, чтобы полную ясность во все ваши разговоры внести. Пустяковая формальность.
Формальность оказалась не из приятных. Впрочем, Колычев другого и не ждал. Не та это контора, чтобы приятственностью отличаться.
Но когда ввели Иннокентия, первейшее желание у Гохи было залезть куда-нибудь под стол, забиться в какую-нибудь щель.
Исхудавший, с провалившимися и тоскливыми глазами, со свалявшейся, а прежде такой аккуратной бородёнкой, с такими же свалявшимися лохмами на голове где они, знаменитые на всё село каштановые кудри?.. Даже в росте как будто уменьшился, сгорбился.
Очная ставка недолгой была. Иннокентий подтвердил, что Георгий Колычев его отговаривал от участия в контрреволюционной монархической организации, советовал отвадить от двора торговца Охотина и тех, кто заместо него приедет. Потом Пластову и Колычеву дали подписать протокол очной ставки, и Иннокентия увели.
А хозяин кабинета пододвинул Гохе бланк размером с почтовую открытку и чернильницу с торчащей из неё ручкой:
Это тоже прочитай, впиши свою фамилию, имя, отчество и подпиши.
«Обязательство», сразу бросились в глаза крупные буквы. «Я, нижеподписавшийся настоящим обязуюсь хранить в строжайшем секрете все сведения и данные о работе ОГПУ, органов предварительного следствия, дознания или ревизионного обследования, ни под каким видом их не разглашать и не делиться ими даже со своими ближайшими родственниками и друзьями. Неисполнение настоящего грозит мне ответственностью по ст. 96 Угол. Код. Подпись Дата»
Колычев с облегчением перевёл дух и накорябал чернилами требуемое.