Мы были не в духе.
Ручаюсь, что сегодня вы еще больше не в духе. Только что принесли коробку белых роз от Джока.
Жаль, я не додумался.
Вы такие дети оба.
Значит, ты в самом деле не сердишься?
Ну конечно нет, милый. А теперь быстренько возвращайся домой. Завтра ты придешь в норму.
А я не увижу тебя?
Сегодня, к сожалению, нет. У меня все утро лекции, потом я иду в гости. Но я приеду в пятницу вечером или в крайнем случае в субботу утром.
Понимаю. А никак нельзя удрать из гостей или с одной из лекций?
Никак нельзя, милый.
А, понимаю. Ты просто ангел, что не сердишься за вчерашнее.
Такая удача бывает раз в жизни, сказала Бренда. Насколько я знаю Тони, его еще много недель будут мучить угрызения совести. Вчера я от злости на стенку лезла, но дело того стоило. Ему жутко стыдно, и теперь, что бы я ни делала, он просто не посмеет обидеться, а уж сказать что-нибудь и подавно. И вдобавок бедный мальчик еще не получил никакого удовольствия, что тоже хорошо. Это послужит ему уроком больше не подкидывать таких сюрпризов.
Любишь ты уроки давать, сказал Бивер.
В 3:18 Тони вылез из поезда продрогший, усталый и раздавленный сознанием своей вины. Джон Эндрю приехал на машине встретить его.
Здравствуй, па, весело было в Лондоне? Ты ведь не сердишься, что я приехал на станцию, а? Я упросил няню отпустить меня.
Очень рад тебя видеть, Джон.
Как мама?
Вроде хорошо. Я не видел ее.
А ты говорил, что едешь повидаться с ней.
Да, я так и думал, только ничего не получилось. Я говорил с ней несколько раз по телефону.
Но ведь ты можешь звонить ей отсюда, разве нет, а, пап? Зачем ехать в Лондон, чтобы говорить по телефону? Зачем, а, пап?
Слишком долго объяснять.
Ну а ты хоть немножечко объясни Зачем, а, пап?
Послушай, я устал. Если ты не прекратишь свои вопросы, я никогда больше не разрешу тебе приезжать к поезду.
У Джона Эндрю рот пополз на сторону.
Я думал, ты обрадуешься, что я тебя встретил.
Если ты заплачешь, я тебя пересажу вперед к Доусону. В твоем возрасте неприлично плакать.
А мне еще лучше с Доусоном. Джон Эндрю всхлипнул.
Тони в рупор велел шоферу остановиться, но тот не расслышал. Тогда он повесил рупор на крючок, и дальше они ехали в молчании. Джон Эндрю прижался к стеклу и слегка похныкивал. Когда они приехали, Тони сказал:
Няня, в дальнейшем я запрещаю Джону ездить на станцию без специального разрешения ее милости или моего.
Конечно, сэр, я бы и сегодня его не пустила, но он так просился. Пойдем, Джон, снимай скорей пальтишко. Боже мой, мальчик, куда ты дел носовой платок?
Тони ушел в библиотеку, сидел там в одиночестве перед огнем.
«Двое взрослых тридцатилетних мужчин, думал он, вели себя словно кадеты, вырвавшиеся на вечерок из Сандхерста[13], перепились, обрывали телефон, плясали с проститутками в Старушке Сотняге. И Бренда после этого была еще со мной так мила вот что горше всего».
Он немного вздремнул, потом поднялся к себе переодеться.
За обедом он сказал:
Эмброуз, впредь, когда я буду обедать один, накрывайте мне в библиотеке.
Потом сел с книжкой перед огнем, но читать не мог. В десять часов, перед тем как пойти наверх, он раскидал дрова в камине, закрыл окна и выключил свет. Этой ночью он спал в пустой спальне Бренды.
II
Так прошла среда; в четверг Тони воспрянул. Утром он пошел на заседание совета графства. Днем заглянул на ферму и поговорил о новой модели трактора с управляющим. А потом уже можно было повторять: «Завтра в это же время Бренда и Джок будут здесь». Обедал он перед камином в библиотеке. Диету он забросил много недель назад. («Эмброуз, когда я один, мне не нужен полный обед. В будущем готовьте для меня только два блюда».) Он просмотрел счета, которые оставил ему управляющий, и лег спать со словами: «Когда я проснусь, уже будет пятница».
Однако наутро пришла телеграмма от Джока: «Приехать не могу, должен быть избирателей, если через две недели».
Тони ответил телеграммой: «Восторге любое время всегда дома».
«Наверное, помирился со своей девицей», решил Тони.
Пришла и записка от Бренды, нацарапанная карандашом:
Приезжаю в субботу с Полли и приятельницей Полли, Вероникой, в машине П. Скорее всего, и Дейзи. Горничные и багаж поездом 3:18. Оповести, пожалуйста, Эмброуза и миссис Моссоп. Для Полли надо открыть Лионессу[14], ты знаешь, как она строга насчет комфорта. Веронику можно поместить куда угодно только не в Галахада. Полли говорит, она оч. занятная. С нами приедет миссис Бивер, не сердись, пожалуйста, это по делу: она надеется, ей удастся что-нибудь придумать для малой гостиной. Полли везет шофера. Кстати, на следующей неделе я оставлю Гримшо в Хеттоне, скажи миссис Моссоп. Снимать ей жилье в Лондоне и хлопотно, и накладно. По правде говоря, я могла бы обойтись и без нее, что ты скажешь? Хотя она незаменима с шитьем. Страх как хочу увидеть Джона. Все уедут обратно в воскресенье вечером. Беги зеленого змия, милый. Приложи все усилия. Целую. Б.
В пятницу Тони не знал, чем заполнить время. С письмами он покончил к десяти. Пошел на ферму, но и там ему нечего было делать. Обязанности, прежде казавшиеся столь многочисленными и разнообразными, теперь занимали ничтожную часть дня; он сам не сознавал, как много времени, бывало, проводил с Брендой. Он посмотрел, как Джон катается по загону. Мальчик явно затаил на него обиду после ссоры в среду; когда Тони зааплодировал удачному прыжку, Джон сказал:
Он еще не так может. И чуть погодя: А когда мама приедет?
Только завтра.
А.
Мне сегодня утром надо съездить в Литл-Бейтон. Хочешь поехать со мной? Может, нам удастся посмотреть псарню.
Джон уже много недель приставал, чтобы его туда взяли.
Нет, спасибо, сказал он. Я хочу закончить картину.
Ты можешь закончить ее и потом.
А я хочу сегодня.
Когда Тони ушел, Бен сказал:
Ты чего это взъелся на папашу? Ты ведь никому проходу не давал с самого Рождества клянчил, чтоб тебя взяли на псарню.
А ну его, сказал Джон.
Ах ты, пащенок, слыханное ли дело об отце так говорить?
А ты при мне не смеешь говорить «пащенок», мне няня сказала.
Итак, Тони отправился в Литл-Бейтон один, ему нужно было обсудить кое-какие дела с полковником Бринком. Он надеялся, что Бринки оставят его у себя, но полковник с женой были званы на чай к соседям, и в сумерках он вернулся в Хеттон.
В парке лежал легкий туман по грудь; серые очертания башен и зубчатых стен расплывались в воздухе; истопник спускал флаг на главной башне.
Бренда, страдалица моя, какая чудовищная комната, сказала миссис Бивер.
Мы ею почти не пользуемся, холодно сказал Тони.
Надо думать, сказала та, которую называли Вероникой.
Не понимаю, чем она плоха, сказала Полли, вот разве что старомодная.
Видите ли, объясняла Бренда, не глядя на Тони, мне нужна хотя бы одна сносная комната внизу. Сейчас у нас только курительная и библиотека. Парадная гостиная огромная, и о ней не может быть и речи. Я думала, мне нужно что-то вроде будуара более или менее для себя. Как вы думаете, есть тут от чего оттолкнуться?
Но, ангел мой, она вся в углах, сказала Дейзи, и потом этот камин из чего он, кстати, из розового гранита? И еще эта лепнина и панели. Нет, тут все безобразно. И вдобавок она такая мрачная.
Я точно представляю, что нужно Бренде. Миссис Бивер дала задний ход. И по-моему, это вполне осуществимо. Мне надо подумать. Как сказала Вероника, форма, конечно, налагает известные ограничения но, знаете, я думаю, правильнее всего будет начисто ее игнорировать и найти такое решение, которое вынесло бы на себе всю нагрузку, вы меня понимаете? Предположим, мы обшиваем стены хромированными панелями, а на пол кладем ковер из натуральной овчины Только, боюсь, не превысят ли расходы ту сумму, которую вы рассчитываете потратить?
Будь моя воля, я б тут все взорвала ко всем чертям, сказала Вероника.