Знаешь, а он, по-моему, везет нас в «Старушку Сотнягу».
Не может быть. Я думал, ее давным-давно прикрыли.
Но вход был ярко освещен, и обшарпанный швейцар в фуражке и обшитом галунами пальто подскочил к такси и распахнул перед ними дверцу.
«Старушку Сотнягу» ни разу не закрывали. В течение жизни целого поколения, пока, как грибы после дождя, нарождались новые клубы, с самыми разными названиями и администраторами и самыми разными поползновениями на респектабельность, безбедно проживая свой короткий и чреватый опасностями век и принимая смерть от рук полиции или кредиторов, «Старушка Сотняга» неколебимо противостояла всем козням врагов. Не то чтобы ее совсем не преследовали вовсе нет. Несть числа случаям, когда отцы города хотели стереть ее с лица земли, вычеркивали из списков, отбирали лицензию, аннулировали право на земельный участок; весь персонал и сам владелец то и дело садились в тюрьму; в палату подавались запросы, создавались всевозможные комитеты, но, какие бы министры внутренних дел и полицейские комиссары ни возвеличивались, чтобы затем бесславно уйти в отставку, двери «Старушки Сотняги» всегда были распахнуты настежь с девяти вечера до четырех утра и в клубе всегда было разливанное море сомнительного качества спиртного. Приветливая девица впустила Тони и Джока в замызганное здание.
Не откажитесь подписаться, попросила она, и Тони с Джеком подписали вымышленными именами бланк, гласивший: «Меня пригласил на вечеринку с выпивкой в дом 100 по Синк-стрит капитан Уэйбридж».
С вас по пять шиллингов.
Содержание клуба обходилось недорого: никому из персонала, за исключением оркестрантов, жалованья не платили, а обслуга перебивалась как могла, обшаривая карманы пальто и обсчитывая пьяниц. Девиц пускали бесплатно, но им вменялось в обязанность следить, чтобы кавалеры раскошеливались.
В последний раз, Тони, я здесь был на мальчишнике перед твоей свадьбой.
Ты тогда здорово надрался.
Вдрабадан.
А знаешь, кто еще тогда надрался? Реджи. Он сломал автомат с жевательной резинкой.
Да, Реджи был вдрабадан.
Слушай, ты уже воспрянул духом, больше не грустишь из-за этой девчонки?
Да, воспрянул.
Тогда пошли вниз.
В зале танцевало довольно много пар. Почтенный старец залез в оркестр и пытался дирижировать.
Нравится мне этот притон, сказал Джок. Что будем пить?
Коньяк.
Им пришлось купить целую бутылку. Они заполнили бланк заказа винодельческой компании Монморанси и заплатили по два фунта. Этикетка гласила: «Самые выдержанные ликеры, настоящее игристое шампанское. Завоз винодельческой компании Монморанси».
Официант принес имбирный лимонад и четыре стакана. К ним подсели молодые девицы. Звали их Милли и Бэбз.
Милли сказала:
Вы надолго в город?
Бэбз сказала:
Сигаретки не найдется?
Тони танцевал с Бэбз.
Она сказала:
Любите танцевать?
Нет, а вы?
Не особенно.
Тогда посидим.
Официант сказал:
Купите лотерейный билетик разыгрывается коробка шоколада.
Нет.
Купите один для меня, сказала Бэбз.
Джок принялся излагать спецификацию томасовских чушек.
Милли сказала:
Вы женаты, верно?
Нет, сказал Джок.
Это сразу видно, сказала Милли. Ваш приятель тоже женат.
Тут вы не ошиблись.
Вы просто не поверите, сколько джентльменов сюда приходит поговорить о своих женах.
Только не он.
Тони, перегнувшись через столик, рассказывал Бэбз:
Понимаете, у моей жены тяга к знаниям. Сейчас она изучает экономику.
Бэбз сказала:
Мне страсть как нравится, когда у девушки есть интересы.
Официант сказал:
Что изволите заказать на ужин?
Да мы только пообедали.
Ветчинки вкусной не желаете?
Знаете, что я вам скажу: мне надо позвонить. Где тут телефон?
Вам правда нужно позвонить или в туалет? спросила Милли.
Правда позвонить.
Телефон наверху, в конторе.
Тони позвонил Бренде.
Она подошла к телефону не сразу.
Слушаю, кто говорит?
Мистер Энтони Ласт и мистер Джоселин Грант-Мензис просили передать
А, это ты, Тони? Что тебе нужно?
Ты меня узнала.
Узнала.
Так вот, хотел тебе передать, но раз я сам говорю с тобой, значит я сам могу тебе все передать?
Да.
Так вот, мы с Джоком просим нас извинить, но мы никак не можем выбраться к тебе сегодня.
А
Надеюсь, ты на нас не обидишься, у нас куча дел.
Да ладно.
Я тебя, случайно, не разбудил?
Да ладно.
Тогда спокойной ночи.
Тони вернулся к столику.
Говорил с Брендой. Похоже, она сердится. Как ты думаешь, наверное, все-таки надо к ней выбраться?
Мы же ей обещали, сказал Джок.
Некрасиво подводить даму, сказала Милли.
Теперь уже слишком поздно.
Бэбз сказала:
Вы офицеры, правда?
Нет, почему вы решили?
Так мне показалось.
Милли сказала:
А мне лично деловые джентльмены больше нравятся. Они всегда что-нибудь такое расскажут.
Чем вы занимаетесь?
Моделирую шапки для почтальонов.
Ой, бросьте!
А мой друг дрессирует моржей.
Врите больше.
Бэбз сказала:
А один мой знакомый в газете работает.
Чуть погодя Джок сказал:
Слушай, надо что-то предпринять с Брендой.
Я же ей сказал, что мы не приедем, верно?
Так-то оно так а может, она все равно на нас рассчитывает.
Я тебе вот что скажу: пойди позвони ей и спроси начистоту, хочет она нас видеть или нет.
Ладно.
Через десять минут Джок возвратился.
Мне показалось, она сердится, доложил он, но я все равно сказал, что мы не приедем.
Она, наверное, устала, сказал Тони. Ей приходится рано вставать, чтобы успеть на экономику. Кстати говоря, я припоминаю, действительно кто-то нам говорил, что она устала, еще когда мы в клубе сидели.
Слушай, что за мерзость эта ветчина.
Официант говорит, ты ее заказывал.
Может, и заказывал.
Я ее отдам здешней кошке, сказала Бэбз, она милашка, ее Вишенкой зовут.
Раз-другой они потанцевали.
Потом Джок сказал:
Как ты считаешь, стоит еще позвонить Бренде?
Наверное, стоит. Похоже, она на нас сердится.
Давай уйдем отсюда и по дороге позвоним ей.
А с нами вы не поедете? спросила Бэбз.
Очень жаль, но сегодня ничего не выйдет.
Держите хвост пистолетом! сказала Милли. Куда это годится?
Нет-нет, мы правда не можем.
Ладно. А как насчет подарочка? Может, вы не знаете, но мы платные партнерши, сказала Бэбз.
Ах да, извините, сколько с нас?
Ну это вам решать.
Тони дал им фунт.
Можно и набавить, сказала Бэбз, мы с вами добрых два часа просидели.
Джок дал еще фунт.
Заходите опять, когда у вас будет больше времени, сказала Милли.
Мне что-то нехорошо, сказал Тони на лестнице. Я, пожалуй, не стану звонить Бренде.
Поручи, пусть ей отсюда позвонят.
Блестящая идея Послушайте, сказал он обшарпанному швейцару. Позвоните по этому номеру Слоун и так далее, соединитесь с ее милостью и передайте, что мистер Грант-Мензис и мистер Ласт очень сожалеют, но никак не смогут навестить ее сегодня вечером. Усекли? дал швейцару полкроны, и они вывалились на Синк-стрит.
Мы сделали все, что могли, сказал он, Бренде не на что обижаться.
Знаешь, а я вот что сделаю. Мне ведь все равно проходить мимо нее, так что я позвоню ей в дверь на всякий случай, вдруг она еще не легла и ждет нас.
Точно, так и сделай. Ты настоящий друг, Джок.
Люблю Бренду Она молодчина.
Молодчина, что и говорить Ох как мне нехорошо.
На следующий день Тони проснулся, горестно вороша в уме отрывочные воспоминания о предыдущей ночи. Чем больше он вспоминал, тем больше ужасался своему поведению. В девять он принял ванну и выпил чаю. В десять терзался вопросом, следует ли позвонить Бренде, но она сама позвонила ему, тем самым выведя его из затруднения.
Ну, Тони, как себя чувствуешь?
Омерзительно. Я вчера перебрал.
И еще как.
К тому же я чувствую себя таким виноватым.
Ничуть не удивительно.
Я не все помню, но у меня сложилось впечатление, что мы с Джоком тебе докучали.
И еще как.
Ты очень сердишься?
Вчера сердилась. Тони, ну что вас на это толкнуло, двух взрослых мужчин?