— ПавелПетровичначал, не торопясь, намазывать масло на хлеб.— Долго он у нас прогостит?
— Как придется. Он заехал сюда по дороге к отцу.
— А отец его где живет?
— В нашей же губернии, верст восемьдесят отсюда. У него там небольшое именьице. Он был прежде полковымдоктором.
— Тэ—тэ—тэ—тэ... То—то я все себя спрашивал: где слышаля эту фамилию: Базаров?.. Николай, помнится, в батюшкиной дивизии был лекарь
Базаров?
— Кажется, был.
— Точно, точно. Так этот лекарь его отец. Гм! — ПавелПетровичповелусами.— Ну,асамгосподин Базаров собственно что такое? —
спросил он с расстановкой.
— ЧтотакоеБазаров? — Аркадийусмехнулся.— Хотите, дядюшка, я вам скажу, что он собственно такое?
— Сделай одолжение, племянничек.
— Он нигилист.
— Как? — спросил Николай Петрович, а Павел Петровичподнял на воздух нож с куском масла наконце лезвияи остался неподвижен.
— Он нигилист,— повторил Аркадий.
— Нигилист,— проговорилНиколайПетрович.— Это от латинского nihil, ничего, сколько я могу судить; стало быть, это слово означает
человека, который... которыйничего не признает?
— Скажи: который ничего не уважает,— подхватил Павел Петрович и снова принялся за масло.
— Который ко всему относится с критической точки зрения,— заметил Аркадий.
— А это невсе равно? — спросил Павел Петрович.— Нет, не все равно. Нигилист, эточеловек, которыйне склоняется ни перед какими
авторитетами, которыйне принимает ниодногопринципанаверу, какимбы уважением ни был окружен этот принцип.
— И что ж, это хорошо? — перебил Павел Петрович.
— Смотря как кому, дядюшка. Иному от этого хорошо,а иному очень дурно.
— Вот как. Ну, это, я вижу, не по нашей части. Мы, людистароговека, мыполагаем, что без принсипов (ПавелПетровичвыговаривалэто
словомягко,на французскийманер, Аркадий, напротив,произносил"прынцип", налегаянапервыйслог), без принсипов, принятых, как ты
говоришь, на веру; шагу ступить, дохнутьнельзя. Vous avez change tout cela (Вы все это переменили (франц.).), дай вам бог здоровья и
генеральский чин, а мы только любоваться будем, господа... как бишь?
— Нигилисты,— отчетливо проговорил Аркадий.