Причем фигуры противника прыгали с доски на доску, а то и просто набрасывались на гроссмейстера.
В конце концов Олега оттеснили к последним рубежам, и он скорчился под обвалившейся стеной, слушая, как гоблинская конница с авиационной поддержкой мантикор крошат остатки его боевых велоцерапторов. Что ж, этот фокус и так продержался дольше, чем он смел надеяться. Кто бы мог предположить, что та'кхи так понравится новое занятие? Теперь надо потихоньку отступить...
Из‑за стены послышался подозрительный грохот и панические крики. Что?.. Олег осторожно выглянул. Там, где конные гоблины только что брали в тиски хищных ящеров, творилось невообразимое: те и другие удирали в разные стороны. Так напугал их гигантский металлический шар... причем катился он в сторону резво отступающего зеленого полководца.
Олег озадаченно нахмурился. Затем хмыкнул: шарики, которые он выпустил перед началом схватки, подросли и заматерели. Саморазвивающаяся программа действительно... развивалась.
Его спас лишь прыжок в сторону. Второй шар, правда чуть помельче, прокатился там, где только что находился Посланник, превратив остатки несчастной крепостной стены в мелкую пыль. Потом вдруг развернулся, подпрыгнул с явным намерением опуститься на голову горе‑программисту. Пожалуй, настал момент скромно удалиться.
Олег потянулся к одной из тех лазеек, которые оставил для себя в этом квазимире, и переместился к самому выходу. Отсюда было отлично видно нескольких та'кхи, со всех ног удирающих от гонявшихся за ними шаров. В небе послышалось деловитое жужжание. Посланник решил поторопиться. Если сейчас еще появятся гигантские, не вписывающиеся в логику событий механические осы... которым он, кстати, тоже не дал системы различения своих и чужих... Нет, определенно пора удалиться.
Его пальцы заплясали, активизируя сложную последовательность отхода. На случай крайней опасности были и более простые пути выхода из программы, но лучше пройти длинным путем, чем показать противнику короткий. Как выяснилось, предосторожность была предпринята не зря. Уже почти придя в себя, Олег почувствовал, как одна из последних его ловушек сработала, отсекая в ментале чье‑то мощное, стремительное сознание, и тут же квазивселенная за его спиной схлопнулась, сворачиваясь в тугую спираль, запирая всех находящихся внутри.
Посланник судорожно втянул воздух, шатаясь, пытаясь преодолеть мельтешение темных пятен перед глазами. Сколько?.. Почти двадцать минут! Он продержался почти двадцать минут, но вымотали эти минуты его невероятно. От накатившей после колоссальной сосредоточенности слабости хотелось съехать по стене вниз и свернуться на холодном полу.
Но в голове уже звенели тревожные колокольчики. Двадцать минут – слишком много. Возможно, та'кхи сообразили, насколько серьезна ситуация, и придумали что‑нибудь уж совсем отчаянное. Пора уходить. Готова Natalie или нет, но уходить надо немедленно.
Она уже вышла из сияющего столба, и лишь тонкие пальцы в защитных перчатках скользили еще по сияющей поверхности.
– Наталья. – Он боялся нарушить ее транс, но с каждой секундой на душе становилось все тревожней. Столб света вдруг налился темными и багровыми оттенками, и Олег решился положить руку на плечо девушке. Прочная и непроницаемая ткань защитного комбинезона смялась под пальцами. – Natalie, надо уходить.
– Сейчас, сейчас. Еще секундочку!
Его пальцы сжались сильнее, уровень тревоги вдруг подскочил до самого настоящего ужаса. Он рванулся в ментал как раз в тот момент, когда импульс света откуда‑то снизу взлетел по столбу, растекаясь обжигающей белизной взрыва.
Отчаянно, разрывая мысленное пространство своей болью, закричала Natalie.
* * *
Крик не человека. Крик потерявшего от боли разум животного. Крик, холодной сталью вонзившийся в виски, раздирающий сердце, убивающий волю.
Виктория обе руки прижала к шраму над бровью.