Да. Но теперь нам надо как-то выйти отсюда, буркнула мисс Стюарт и направилась к беседке в надежде найти там хотя бы маленькую скамеечку, на которую можно было присесть, чтобы отдохнуть.
Генриетта не спешила вслед за подругой. Ей было и страшно, и волнительно от всех этих известий, и больше всего в эти минуты ей хотелось сбежать прочь из дворца. Без остановки, без промедления. Навстречу ветерку и прохладе, всё ещё царившей в садах, где зелёные лужайки в окружении вечнозелёных кустов и хвойных деревьев создавали иллюзию непрекращающегося лета.
Она мечтала о самостоятельной жизни в своём праве, о собственной семье и обо всём том, что по меркам строгих правил католической церкви давало женщине статус влиятельного члена общества, если, конечно же, её титул позволял такую роскошь, как свободное время и распоряжение собственными ресурсами. За своё обеспечение она не волновалась, так как знала, что после восстановления в правах Карл издал указ о назначении ей приданного как принцессе королевского дома Стюартов. Да Карл и сам прожил довольно долгое время пользуясь милостями с чужого стола, живя то у одного из их августейших родичей, то у другого. Прожив достаточно много лет в унизительном положении зависимого от чужой милости бедного родственника, менее всего он желал такой же судьбы для своей милой Минетт младшей сестрёнки, в которой души не чаял. Но что на самом деле означало получение ею статуса всеми уважаемой супруги принца? Вот тут, не смотря на юный возраст, Генриетта нисколько не ошибалась на счёт собственного будущего. Взамен она должна была отдать руку и, самое главное, свободу выбирать спутника жизни, любимого ею по сердцу, а не из чувства долга. Мысли о такой сделке пока ещё не занимали её голову всерьёз, а волнение было вызвано вовсе не перспективой скорого брака, который свяжет её на всю жизнь с человеком, к которому она не испытывала никаких чувств, кроме детской симпатии и, быть может, дружбы. Но нет, её взволновало нечто другое, необъяснимое и грандиозное. То, что приключилось с ней внезапно, в одночасье и казалось ей даже пугающим, незнакомым и непонятным.
Ах, Фрэн! Я не знаю, радоваться мне или плакать навзрыд? Генриетта прошла к беседке и заглянула за колонну, на скамеечке возле которой устроилась её подруга. Здесь так сыро. И холодно, она лишь мельком взглянула на узор из тонких прожилок на белоснежном, гладко отшлифованном мраморе, из которого были высечены колонны и скамеечки беседки. А мне так хочется уже настоящего летнего тепла! И тёплого солнышка!
За этим нужно плыть через Ла-Манш. Назад во Францию, резонно заметила Фрэнсис, кутаясь в подбитый мехом плащ.
Если Карл всерьёз намерен выдать меня замуж за Филиппа Анжуйского, то всё так и будет, ответила Генриетта.
А если нет? лукаво прищурилась Фрэнсис.
Как же нет? Они ведь всё решили уже. Разве нет? немного опешила Генриетта.
Но вы же должны дать своё согласие, Ваше высочество. За этим король и привёл к вам целую толпу французских послов.
Да кто ж меня спросит! На самом деле, Фрэн, это было всего лишь хорошо разыгранное представление для публики. Даже такая романтичная дурочка, как я, понимает это, вздохнула принцесса.
В ответ мисс Стюарт лишь пожала плечиками. На её взгляд, даже если всё было оговорено и решено заранее, то вряд ли король стал бы неволить свою любимую сестрёнку, если той вздумалось бы отказать французскому принцу. Разве его величество не сказал именно это в лицо напыщенному, как бойцовый петух, герцогу де Креки? А ведь Фрэнсис запомнила, с каким особенно неприятным выражением сверкнули глубоко посаженные глаза герцога. Да ведь его взгляд мог бы довести почти до онемения! Вот уж кого сама Фрэн меньше всего хотела бы видеть в качестве жениха, пусть и всего лишь жениха по доверенности и только на несколько дней.
А ведь тот, другой герцог, довольно красив, задумчиво произнесла она, глядя в ярко-голубой просвет в небе, прорезавшийся в гуще высоких облаков, которые стремительно проносились над крышами дворца.
Который из них, душа моя? поинтересовалась Генриетта с тем только, чтобы отвлечься от собственных мыслей.
Тот, который генерал. Кажется, он понравился нашему лорд-адмиралу, мило улыбнулась Фрэнсис.
Джорджу? Ах, тот герцог! Ну да, насупилась Генриетта.
Отчего-то её задело невинное кокетство подруги и этот намёк в её голосе. Хотя был ли какой-то намёк в её словах? Ведь это не Фрэнсис, а она, Генриетта, задумалась о герцоге де Руже и тут же почувствовала безотчётное и совершенно незнакомое чувство, похожее на сильное волнение.
Смотрите! Лёгок на помине! Стоило только заговорить о нём, а он уже тут как тут! Фрэнсис вытянула руку, указывая на двух кавалеров, которые не спеша шли вдоль стены лабиринта и приближались к беседке.
Надо же, оказывается, это местечко не так уж и трудно отыскать, заметила Генриетта и недовольно поджала губки. Ей не нравилось, что предмет их обсуждения материализовался так скоро, что это грозило немедленным разочарованием. Ведь одно дело мечтать и рисовать воздушные замки о человеке, о котором не имеешь вообще никакого представления. И совсем другое, когда картина прямо на глазах проясняется настолько, что не остаётся ни одного белого пятнышка ни единого шанса для собственного воображения и фантазий.
Господа! не слушая Генриетту, мисс Стюарт поднялась со скамеечки, подхватила подолы юбок и сделала несколько шагов навстречу к кавалерам. Лорд Суррей! Я и вообразить себе не могла, что вы так хорошо знаете тропинки в этих садах.
О, это чистая случайность, мисс Стюарт! с широкой улыбкой ответил ей лорд Суррей мужчина немногим старше тридцати лет, завидный холостяк и преданный старший брат трёх очаровательных сестёр девиц на выданье, состоявших в свите Генриетты.
Дамы! герцог де Руже скромно держался позади, но встретившись взглядом с Генриеттой, вышел вперёд и отвесил низкий поклон. Мне жаль, что мы нарушили ваше уединение.
О нет, нисколько! поспешила ответить Генриетта, но тут же напустила на себя такой строгий вид, словно в эти минуты её меньше всего занимало общество кого бы то ни было, а тем более мужчин, и, более того, новоиспечённого жениха по доверенности.
Я рад, Ваше высочество, коротко ответил на это де Руже, тут же замкнувшись в себе с привычной для него отстранённой холодностью.
Да. Пожалуй, замялся лорд Суррей, ощутив неловкость от того, что, как ему показалось, они всё-таки нарушили уединение принцессы и её ближайшей подруги, чем и вызвали их досаду.
Ну что вы! не чувствительная ещё к подобной неловкости Фрэнсис Стюарт весело подмигнула Генриетте и подхватила её под локоток. И хорошо, что вы нашли нас, господа! А то добраться-то до этой беседки мы сумели, а вот как найти дорогу назад? она многозначительно посмотрела в лицо лорда Суррея. Вы не проводите нас обратно, милорд?
Пожалуй, розовые и нежные, как лепестки едва раскрывшихся цветочных бутонов, щёчки Генриетты зарделись румянцем, но она постаралась взять себя в руки.
Месье герцог, вы обязаны рассказать нам обо всём, что происходит при дворе и в Париже! продолжала мисс Стюарт, проявив недюжинную энергию самой настоящей дуэньи при исполнении.
Помилуйте, мадемуазель! де Руже опешил от неожиданности. Я вовсе не тот, кого следует расспрашивать о том, что происходит при дворе его величества. Я даже не смогу назвать вам ни одного человека, кто не был бы представлен её высочеству, и кого она не знает лучше, чем я.
Нет, нет, дорогой герцог! Мы хотим услышать всё именно от вас. Но не упоминайте того скучного господина герцога де Креки, капризно надутые губки очень даже красили малышку Стюарт. Пока она ещё не подозревала, какое мощное оружие даровала ей природа в виде милого детского очарования и той особенной красоты лица, которая уж совсем скоро будет сводить с ума мужчин всех возрастов по обе стороны Ла-Манша.