Джордж вытер горячей ладонью взмокший лоб. Хмельного опьянения в голове у него как и не бывало. Зато там гудел целый рой мрачных мыслей о предстоящем браке Генриетты.
Но имеется одно значительное «но» во всей этой идиллии, снова заговорил Карл.
Я полагаю, тяжело вздохнул Джордж, удивившись, что Карл так долго кружил вокруг да около, не приступая к самому животрепещущему вопросу, касающегося лично новоиспеченного жениха Генриетты.
Де Креки, судя по всему, преследует совсем другие цели. Он может высказывать сколь угодно любезностей мне в лицо. Но я прекрасно помню французский двор, Джордж! Эти люди, даже плюя тебе в спину, прошепчут проклятия с любезной миной на лице. Все они лицемеры, каких свет не видел!
Так уж и все? с намёком спросил Бэкингем.
Как мы могли убедиться, нет. Не все. Этот Арман де Руже, к примеру. Он человек совсем из другого теста.
Вы уверены в нём? прищурившись, спросил Джордж.
Да это же видно по его лицу! Ни капли ложной любезности. Да хоть какой-нибудь любезности! Он скорее на эшафот взойдёт по обвинению в оскорблении короны, чем лишний раз улыбнётся даже мне, если у него нет для этого настроения.
Ну, пожалуй. Но каким образом он сумеет помочь в вашей затее? Как по мне, так худшего представителя для Филиппа и невозможно найти. Он действительно слеплен из совершенно другого теста!
Вот! И это так! с этими словами Карл патетическим жестом вскинул обе руки наконец-то он добился понимания от своего фаворита.
Нет, не может быть! Это не сыграет, тут же ответил ему Джордж. Ну нет же! Да ведь он всё испортит. А хотите, я буду посажённым Женихом по доверенности?
Брось, Джордж! Ты же мой лорд-адмирал, нет! Но вот де Руже лучший кандидат. И для этого ему вовсе не надо быть похожим на Филиппа, Карл обратил долгий взгляд в сторону миниатюры с изображением нежного с виду юноши в пастушеском хитоне, и этим досказал то, о чём предпочитал не говорить вслух.
Не во всём, уж это точно, буркнул Джордж. Но разве её высочество не дала своё согласие на помолвку? Она и за старика выйдет, чтобы угодить вам и королеве-матери.
Ты не понимаешь, Джордж. Мне важно не её согласие. То есть это, безусловно, необходимо. Но ещё важнее, чтобы она сама желала этого. Чтобы это стало её сбывшейся мечтой. Счастливая помолвка принцессы вот что обрадует наш двор. Парламент это одобрит. Народ будет ликовать. Французы тоже будут довольны.
Да уж, протянул Джордж, глядя на короля со скептичной усмешкой.
С другой стороны, если между женихом и невестой будет разлад или хотя бы намёк на недопонимание, то будут все шансы вставить клин между ними ещё до свадьбы.
Ну, это же не повод для того, чтобы отменить помолвку, в голосе Бэкингема послышалось не то чтобы сожаление, но толика недовольства, на что Карл не обратил внимания, погрузившись в собственные размышления.
Я опасаюсь скандала, Джордж. Мы ещё недостаточно укрепили свои позиции, чтобы пренебрегать общественным мнением.
Скандал? Но как? И причем тут де Креки? Да и как, по-вашему, кардинал вообще может устроить скандал? И к тому же, Карл, вы уверены в этом? Бэкингем потёр за ухом и развернул стул в ту сторону, где стоял король. Вы уверены, что кхм Лаете у того дерева? Тут могут быть замешаны совсем другие люди. В интересах кардинала добиться союза Франции и Англии, да поскорее! Не иначе. А вот кто хочет помешать этому, он обвёл рукой широкий полукруг и ткнул на огромный глобус, стоявший возле стола. Взгляните на карту и обратите внимание на соседей вашего кузена Людовика, короля Франции. А теперь ответьте мне, Чарли, кто первым поднимет бокал, чтобы отпраздновать ваш разлад с ним?
Ну да. Вот видишь! Ты понимаешь теперь? согласился Карл и приподнял брови. Если этот старый проныра служит не кардиналу, то кому-то, для кого очень важно рассорить меня с Людовиком. Он дипломат. И не глупый. Не будет он открыто выступать против интересов короны. Но если его убедили в том, что у Франции может быть больше, чем один вектор интересов, то вот тогда
Запутанно и сложно, констатировал Джордж и встал. И в чём же вы видите мою роль во всём этом, Ваше величество?
Рядом с нашим женихом по доверенности, конечно же! ответил на это Карл. Это же очевидно, разве нет? он похлопал герцога по плечу и приобнял его. Да ты и сам уже положил начало. Хорошо. Очень хорошо! И пусть этот де Руже отлично проведёт время в Лондоне. Позаботься об этом, Джордж!
А дальше?
А дальше ты будешь сопровождать Минетт во Францию.
Я что же? Я буду представлять Ваше величество? Джордж тяжело сглотнул, но так и не произнёс того, о чём больше всего опасался даже подумать.
О нет! Можешь прямо сказать, Джордж. И нет, этого от тебя не потребуется. Посажённым отцом будет лорд-канцлер. Или лорд Райли. Я не решил ещё, кто из них. Гамильтон тоже неплох. Он ведь герцог.
Я тоже.
И ты. Да, и ты тоже, задумчиво произнёс Карл. Подумаем ещё об этом. Самое главное сейчас смотреть в оба и не позволить случиться ничему, что может послужить даже малейшим поводом для скандала. Это понятно?
Куда уж понятнее, пробормотал Джордж упавшим голосом.
Чем дольше они с Карлом говорили о браке Генриетты, тем больше он ощущал тяжесть у себя в груди. А слова о счастье юной принцессы и вовсе заставили его поперхнуться на вдохе, словно он уже ревновал малышку Анриетт к её жениху. Ревновал! Но бывает ли ревность без любви? Как это вообще возможно? На этот вопрос ответа не было, как и на вопрос о том, а можно ли вообще любить, не ревнуя при этом ни к кому?
Уже уходишь, Джордж? спросил король, когда Бэкингем отошёл к двери и уже с порога слегка поклонился.
Да. Пойду, отыщу нашего жениха! Следует позаботиться, чтобы он не скончался от пресных шуточек Суррея.
Глава 7. В лабиринте
После полудня. Уайтхолл. Лабиринт и сады
Стоило ли выбегать в сад, если там её ждали всё те же любопытные взгляды и охочие до сплетен уши!? Однако Генриетту так взволновала новость о сватовстве к ней Филиппа, что она ничего не замечала вокруг. Пробегая по дорожке вдоль высаженных ровными рядами кустов шиповника и боярышника, она и не заметила, что тоненькие веточки кустов с каждым её шагом тянулись всё выше и выше, превращаясь в непроницаемые для взглядов зелёные стены. Генриетта не обратила внимания и на то, что, вместо садовой дорожки, она бежала по совсем неприметной тропинке, пока, наконец, не оказалась посреди лабиринта. Эта диковинная часть королевского сада была высажена ещё во времена короля Иакова, и притягивала к себе внимание любопытных всех посетителей. Даже оголтелые республиканцы Кромвеля не решились уничтожить его.
Минни! Минни! Ваше высочество! кричала ей вслед мисс Стюарт, семеня по тропинке вслед за ней. Точёные каблучки её модных туфелек то и дело увязали в многочисленных рытвинах, а осколки гравия на садовых дорожках успели пребольно исколоть чувствительные ступни сквозь тоненькие подошвы.
Ах, Фрэн! Генриетта остановилась только тогда, когда они оказались в окружении кустов самшита, ветки которых плотно переплелись между собой, образуя стены лабиринта. Тропинка, по которой они пришли, раздвоилась, и одна из них огибала старинную беседку с закруглённым куполом, который увенчивал высокую колоннаду, другая же уводила вглубь лабиринта, окружающего беседку со всех сторон.
Да что же с вами такое творится, Ваше высочество? укоризненно спросила мисс Стюарт, но заметив беседку, тут же забыла про упрёки и удивлённо вскрикнула. Ой, мамочки! Да ведь мы умудрились забрести в самый центр лабиринта и ни разу не сбились с пути!
Что же в этом удивительного, Фрэн? Ты лучше посмотри на меня, урезонила подругу принцесса. Филипп просит моей руки, а я не знаю толком, что и думать об этом. Я чувствую столько всего одновременно, что совсем потерялась. Что на самом деле важно, а что нет? Поверь, это хуже всех лабиринтов!