Выслушивая эти нелестные для почтенного сановника слова, де Руже сделал вид, будто был увлечён этой беседой. На самом же деле его мысли были далеки от всего происходящего вокруг него, оставаясь в гостиной принцессы, откуда они только что вышли, рядом с Генриеттой. Каково это бедной девушке получить известие о собственной помолвке, в единый миг изменившей всю её жизнь? От взгляда Армана не укрылось ошеломлённое выражение лица и протест в глазах Генриетты. Должно быть, она хорошо знала герцога Анжуйского и не была готова видеть его ни в роли жениха, ни тем более в качестве супруга. А может быть, это только показалось Арману? Он ловил себя на том, что по какой-то неведомой ему причине он больше склонялся к худшему. Но с чего вдруг? Отчего ему сопереживать чувствам девушки, с которой его не связывало ничего, кроме разве что декоративной роли представителя её наречённого жениха?
Что-то вы совсем поддались мрачному настроению, друг мой, сквозь нарисованную улыбку проговорил Джордж Вильерс и кивком головы указал на столик с расставленными на нём графинами и бокалами с вином. Думаю, что виной всему было то лёгкое вино, которым нас угостили в гостиной её высочества. Не ждите ничего хорошего от пузырьков, если только это не старый добрый эль! Уж поверьте мне, дорогой мой!
С этими словами Бэкингем подошёл к столу и взял по бокалу с вином в каждую руку.
Выпьем же! А знаете, вот я скажу вам: Всё должно быть к месту. Пузырьки это эль или то немецкое пиво, которое подают во всех трактирах Европы к северу от французских границ. А вино должно быть глубоким, терпким и лишённым всяческих пустых пузырящихся привкусов. Как вот это превосходное испанское вино. Кстати, оно прибыло в Англию почти одновременно с вами, герцог. Сдаётся мне, что король Испании проведал кое-что о готовящемся браке. И откуда только?
Вот на этот счёт у де Руже были свои соображения. Но он не стал делиться тем, что ему было доподлинно известно о действующей системе шпионажа, разработанной Габсбургами, при всех мало-мальски важных домах аристократической Европы.
Джордж, подойдите сюда! на призыв его величества следовало реагировать, незамедлительно представ перед ним. Однако у герцога Бэкингема было иное мнение о выражении верноподданнических чувств в отношении короля. Он медленно осушил бокал, вернул его на стол, развернулся спиной к Карлу и, чуть склонив голову, посмотрел в глаза своему собеседнику.
Я предлагаю вам нынче вечером отправиться вместе со мной в театр. В Глобус. Постановки у них не бог весть какие, но для развлечения сойдут. Конечно же, это ни в какое сравнение не идёт с тем, что я видел в Париже! Выступления трагиков и примадонн Бургундского отеля в Марэ вот настоящее упоение! А чего стоит одно только появление на сцене актрис из труппы театра Итальянской комедии! Ах, герцог, поверьте мне, частичка моей души осталась по ту сторону Ла-Манша, ага! он подмигнул собеседнику. Кстати, я успел достаточно близко сойтись с вашим братом, маркизом дю Плесси-Бельером. В те времена он был ещё новичком в театральном мире. И это я представил его той особе, которая ввела его в парижский высший свет. Считайте, что я стал почётным ментором для вашей славной семьи, герцог.
Да, пожалуй, Арман вежливо кивнул в ответ и отпил из своего бокала. Испанское вино оказалось ровно настолько же превосходным, насколько и расхваливал его Джордж Вильерс. Но не чета тем винам из южных регионов Кампании, которые ему довелось попробовать в Италии. Да и что толку объяснять англичанину, выросшему в любви к немецкому пиву, тонкости вкуса настоящего вина, произведённого в традициях, история которых исчислялась не одним тысячелетием.
Джордж! голос короля прозвучал уже тоном приказа, а не дружеского призыва, и герцог повернулся, чтобы совершить переход сквозь уплотнявшуюся на глазах толпу придворных, отделяющую его от того места, где стоял Карл в окружении советников и французских послов во главе с герцогом де Креки.
И возьмите с собой нашего славного генерала! добавил Карл, бросив доброжелательный взгляд в сторону де Руже.
Арман только кивнул Бэкингему, дав понять, что был готов следовать за ним. Он поставил бокал на стол и прошёл вперёд, воспользовавшись тем, что толпа моментально расступалась перед королевским фаворитом.
Ваше величество, но это всё-таки пойдёт вразрез с рекомендациями его высокопреосвященства, настаивал на чём-то герцог де Креки.
Мой дорогой господин посол! Ну право слово, что такого в том, что одного молодого человека будет представлять другой? Вас смущает недостаточно высокий статус нашего друга? Карл посмотрел на идущего в их сторону де Руже. Мне кажется, что титулом и древностью своего рода герцог нисколько не уступит кандидату, которого предложил нам господин кардинал. И к тому же это всего лишь церемония передачи невесты по доверенности, как вы сами изволили выразиться. Итак?
Вместо ответа де Креки обернулся к одному из советников посольства, но тот лишь пожал плечами, предлагая согласиться.
Герцог!
Вместо приветствий к цветущему от улыбки Бэкингему, король в дружеском жесте протянул обе руки к де Руже, при этом лёгким кивком указывая на де Креки, который тщетно пытался скрыть своё недовольство:
Мы с господином послом только что уладили кое-какие формальности. И мы с ним пришли к общему выводу, что являясь представителем его величества короля Людовика, вы достойны представлять и его Единственного брата.
Сир? де Руже поклонился королю, при этом его выражение лица указывало на то, что он вовсе не был готов дать безоговорочное согласие.
Наверное именно отсутствие энтузиазма и радости по поводу оказания ему этой чести и стало спасением молодого генерала от неприязни и даже вражды к нему со стороны герцога де Креки. Сдержанно кивнув генералу, посол едва слышно пробормотал поздравление и отсалютовал бокалом вина только что избранному представителю герцога Анжуйского.
Я хочу, а здесь мы едины во мнении с герцогом де Креки, пояснил Карл. Чтобы вы представляли Филиппа Анжуйского на церемонии передачи невесты. Друг мой, я несказанно рад, что вы согласны! пылко и со страстью, которая выдавала в нём итальянскую и беарнскую кровь его предков со стороны матери, Карл обнял Армана де Руже, заключив его в объятия на несколько секунд.
Этот жест короля не остался без внимания со стороны придворных. И вот уже имя молодого французского генерала зазвучало в громких разговорах всех, кто собрались в зале, а через минуту пересуды о нём слышались уже во всех дворцовых коридорах, не прекращаясь вплоть до следующей сенсационной выходки короля.
Для меня это честь, Ваше величество, произнёс Арман, сдержанно поклонившись Карлу после того, как тот выпустил его из своих объятий.
Не показывая, насколько он был ошеломлён этим назначением, Арман проявил должное смирение. Под давлением обращённого к его персоне внимания, завистливого со стороны одних, любопытного и даже уважительного со стороны других, де Руже чувствовал неодолимое желание немедленно скрыться. Не зря Франсуа-Анри предупреждал его накануне отъезда из Сен-Жермена, что роль посланника, пусть и чисто формальная, может оказаться гораздо более обременительной и даже будет сопряжена с более серьёзным риском, чем командование армией в настоящей войне. Да, что-то такое говорила им их троюродная тётушка мадам де Ланнуа, когда напутствовала Армана после церемонии принятия королём его присяги в качестве военного атташе. И это она предупреждала его о том, что в дипломатии врагом не всегда является тот, кто сидит по другую сторону стола переговоров. Врагом может оказаться советник противника, и даже ваш личный помощник или друг. Враг может прикрываться доброжелательностью и заверениями в преданности.