Обмакнув перо в чернильницу, она задумчиво посмотрела в окно на голые ещё после зимы ветки деревьев и красный, блестевший от сырости гравий на дорожках. Что-то определенно взволновало её этим утром. И она знала, что это было не переданное ей с помпезными речами и фанфарами предложение руки и титула Филиппа Анжуйского. Нет, что-то взволновало её до того, как Карл явился в её покои. И началось это в тот самый момент, когда два молодых человека застали её огорчённой до слёз и топающей ногами у дверей в зал Совещаний.
Но кто из них вызывал в ней это необъяснимое, невероятно волнующее в глубине души чувство? Джордж Вильерс? Его обаяние не оставляло равнодушной ни одной из придворных дам, и это был общепризнанный факт. К тому же он решительно и настойчиво выражал своё очарование принцессой. Но он ли был тем, кто внёс первые нотки волнения в её душе? Или этим человеком был молчаливый и сдержанный генерал, которого Джордж представил ей?
Перед мысленным взором Генриетты возник портрет высокого молодого человека в строгом камзоле военного покроя, с безупречными манерами и немного грустным взглядом серо-голубых глаз. Что он сказал ей тогда? Как это ни странно, но она не могла вспомнить ни одной фразы из того, что сказал Арман де Руже, тогда как речь Джорджа Вильерса, которая лилась, подобно бурному горному потоку во время весеннего паводка, почти слово в слово запечатлелась в её памяти.
Фу-х! А вот и я! в комнату на секунду ворвался гул голосов и шум суеты, царящей не только в парадных гостиных, но и во всех коридорах дворца.
Фрэнсис появилась в дверях, и в руках у неё были подбитые мехом тёплые плащи с широкими капюшонами, рассчитанными на пышные, высокие прически придворных модниц, меховые муфточки и даже шапочки из куньего меха с коротенькими пушистыми хвостиками, пришитыми по бокам.
Генриетта поспешно посыпала песком только что написанные строки и закрыла альбом, позаботившись убрать его и запереть в ящике секретера прежде, чем подняться навстречу подруге.
Отлично! Мы прогуляемся. Недолго. Как раз успеем.
До чего? поинтересовалась Фрэнсис, завязывая у себя на шее ленточки плаща.
Чего-нибудь. Я уверена, что меня не оставят в покое. Матушка явится с целым списком инструкций как себя вести и из-за чего переживать, а что выбросить из головы. К примеру.
Хех, может это и неплохо, произнесла Фрэнсис. А то как же узнать, что полагается говорить в таких случаях, а что лучше бы и вовсе оставить при себе или забыть?
В моём случае иначе и не выйдет. Всё равно не получится, с сожалением проговорила Генриетта. Даже если бы я была против этого брака. Даже если бы и вовсе не захотела ни за кого замуж идти!
А так можно? недоверчиво спросила Стюарт.
Нет. Не мне. Ведь Карлу важна дружба нашего кузена. А значит, для этого нужно предложить ему что-то взамен. Точнее кого-то.
Да ну! Ведь это они приехали свататься к тебе! Фрэнсис первой закончила краткие сборы и уже, будучи полностью готовой к прогулке, подошла к высокому венецианскому окну.
Как знать, не писала ли матушка что-нибудь в письмах на этот счёт королеве Анне? А вдруг они всё решили между собой ещё тогда, когда мы жили во Франции?
Ну и что? весело встряхнула кудряшками Стюарт и надела меховую шапочку.
Да. Теперь это почти не имеет значения, согласилась с ней Генриетта.
Заглянув в зеркало, она оценивающе посмотрела на своё отражение. Найдя, что выглядит достаточно привлекательной и уверенной в себе, Генриетта ободряюще улыбнулась. Раз уж повернуть случившееся вспять было невозможно, то оставалось принять всё так, как оно есть и извлечь хотя бы немного удовольствия из своей новой роли. Быть наречённой принца, к тому же дофина Франции и Единственного брата короля, не так уж плохо, если подумать. И в этом можно было попытаться найти немного очарования. Как и в самом Филиппе. Если уж на то пошло, то из плюсов в его характере были некоторые черты, которые Генриетта находила милыми. Жаль, что эти черты напрочь отсутствовали в характерах Людовика или Карла. Наверное, это было потому, что королям не полагалось быть дружелюбными и открытыми с младшими сёстрами и кузинами. «И вообще, быть хоть капельку милыми!» подумалось принцессе, и в тот момент Филипп Анжуйский, сам того не ведая, завоевал ещё один неоспоримый плюсик в свою пользу.
А ведь это, может быть, последний раз, когда мне позволено выйти на прогулку вот так самой по себе. И вообще, Генриетта чуть не всхлипнула, представив себе обязанности и правила, соблюдения которых вменят ей против её же воли.
Глава 5. Жених по доверенности
После полудня. Уайтхолл, Парадный зал
Идёмте же, господа! широким взмахом руки король указал всем на двери и первым же устремился к выходу.
Де Руже вопросительно посмотрел на Вильерса. Тот кивнул. Краем глаза Арман заметил недовольное лицо герцога де Креки. Тот нервно покусывал губы, кляня про себя вопиющее пренебрежение правилами протокола, когда его посла короля Франции заставили стоять в задних рядах из-за нелепого каприза английского монарха. Судя по всему, Карл решил, что предложение руки и титула от имени герцога Анжуйского будет принято принцессой с большей благосклонностью, если это будет сделано молодым и высоким красавцем вроде де Руже.
Следуйте за мной, герцог, шепнул Джордж Вильерс, заметив лёгкое замешательство на лице своего нового друга. Предоставим дипломатам решать свои протокольные вопросы, улыбнулся он, проследив за взглядом, который Арман бросил в сторону де Креки. Здесь, в семейном кругу, всё решает только его величество. Но в зале Совещаний дела ведутся иначе.
И в этом кроется причина, отчего его величество решил лично объявить новость её высочеству? тихо спросил Арман, поставив на поднос стеклянный бокал на высокой ножке.
Примерно так, уклонился от ответа Джордж, слывший мастером увиливать от прямых ответов, когда объяснения не служили его интересам, или же, когда заданный ему вопрос не входил в его компетенцию, что он считал досадным упущением.
***
Шумная толпа, заполонившая покои принцессы, схлынула вслед за королем и его свитой. Будучи человеком широкой души, щедро дарившим своё внимание и время благодарной публике, Карл устремился в сторону Парадного зала, где по распоряжению обер-гофмейстера уже были накрыты столы для небольшого обеда в том широком понимании близкого семейного круга, которое подразумевало присутствие всех тех, кто состоял при дворе и был представлен королевской семье.
Если мы продолжим давать столь щедрые пиршества в честь каждого семейного торжества, то королевская казна отощает ещё до конца этого лета, послышалось за спиной у де Руже.
Осторожно повернув голову в сторону говорившего, чтобы не выказать своего интереса, Арман увидел стоящего за собой невысокого пожилого мужчину средних лет с густыми седеющими волосами, которые красивыми волнами падали на узкие, сутулые плечи. Его бледное, испещрённое морщинами лицо резко контрастировало с чёрной парчой камзола, сшитого по строгим, давно вышедшим из моды лекалам. Только наличие отложного воротничка из тонкого, как паутинка, кружева намекало на его высокое положение при дворе.
А вот и господин главный ворчун при дворе всеми любимого доброго короля Чарли, ухмыльнулся Джордж Вильерс, тоже обернувшись, когда услышал ворчливое замечание пожилого сановника. Это лорд-канцлер сэр Генри Гамильтон. После возвращения Карла в Англию он считает себя вправе критиковать каждый его шаг. Его терпят, потому что он умён. И ещё потому, что, пока он крепко держит в своих руках ключи от королевской казны, можно надеяться на то, что она не только не оскудеет, но и продолжит пополняться. Чисто по секрету скажу вам, дорогой друг, что у милорда канцлера есть сильные соперники. Не только ему известно, на какие рычаги следует жать ради достижения финансовых выгод и результатов.