Её смех был звонкий и чистый, а во взгляде, наряду с весельем, присутствовало смущение.
-Вот оно что! Понимаю…
-И что же? - полюбопытствовал я.
Она уняла свой смех и объяснила:
-Франсуа старый сводник. Последние полгода он усиленно ищет мне мужа. Ведь вы не женаты, правда?
-Нет… То есть, я не женат.
-Значит, я угадала. Вы очередной кандидат мне в мужья.
-Ага… - пробормотал я, краснея.
Склонив набок голову и откинув назад длинную прядь каштановых волос, Софи принялась рассматривать меня уже не просто с интересом, а как бы оценивающе. Мне стало неловко. Я чувствовал себя в роли племенного жеребца, и не скажу, что был от этого в восторге.
-Ну что ж, - наконец произнесла Софи. - Надо признать, что Франсуа относится к своей затее серьёзно и не жалеет ни времени, ни сил. - Если это был комплимент, то весьма своеобразный. - Небось, у вас на родине ваш отец занимает видное положение?
-В нашем мире он самый влиятельный человек, - ответил я, не покривив душой. Я решил по возможности не лгать ей, поскольку она, по причине своего Дара, рано или поздно обязательно узнает, кто такой я и кто мой отец.
Софи кивнула:
-Так я и думала. В последнее время Франсуа принимает слишком деятельное участие в моей судьбе, чересчур сильно опекает меня, порой даже допекает своей опекой. С тех пор, как он удочерил меня, ему повсюду мерещатся проходимцы, охотники за богатым приданым.
-Он удочерил вас?
-А вы не знали?
-Понятия не имел.
-Странно. Ещё в мае прошлого года Франсуа удочерил меня и сделал своей главной наследницей. Морис был его единственным ребёнком, и когда он погиб…
Софи умолкла, ясный взгляд её потускнел. Трудно сказать, какие чувства обуревали её - грусть, тоска, раскаяние, сожаление, осознание собственной вины… Но в одном сомневаться не приходилось: она не была равнодушна к Морису и очень болезненно восприняла известие о его гибели. Эта боль всё ещё жила в ней…
-Вы сильно любили своего мужа? - напрямик спросил я.
Это был бесцеремонный и бестактный вопрос, но мне очень хотелось услышать ответ. Главным образом меня интересовало не то, что она скажет (на её откровенность я не рассчитывал), а как она это скажет.
Софи ответила не сразу. Сперва она внимательно осмотрела свои безупречно наманикюренные ногти, затем подтянула ноги на сиденье, обхватила колени руками и, откинувшись на спинку кресла, устремила на меня задумчивый взгляд.
Я смотрел на неё, поджав подбородок рукой - чтобы, чего доброго, не отвалилась челюсть. Неужели она не понимает, как соблазнительно выглядит в этой позе?! Или нарочно провоцирует меня?… Хотя нет, не думаю. Скорее, она слишком непосредственна и, в определённом смысле, наивна - как Пенелопа, которая без всякого умысла разбивает мужские сердца. И женские, впрочем, тоже…
-Я любила Мориса, - наконец заговорила Софи. В её голосе была такая искренность, которую невозможно подделать. Она не пыталась убедить меня и не оправдывалась, а просто констатировала это, как бесспорный факт. - Но Морис не верил в мои чувства. Он не верил, когда я говорила, что люблю его. Я всеми силами старалась доказать ему свою любовь, но он всё равно не верил. Он вбил себе в голову, что я только покоряюсь ему, а сама втайне мечтаю избавиться от него. Возможно, со стороны это так и выглядело, но… Вы ничего не знаете о моём прошлом?
-Кое-что знаю, - ответил я.