Ох! Кассандр, несметные сокровища привёз ты для меня. Дорога в Бактрию теперь мелькнёт как краткий сон! За чтением мудрости стои расписной я не замечу и булыжника под колесом.
Конечно, утром бросились искать тебя. Уставший Кассандр с удовольствием занимает место в телеге. Расстроились, узнав, что ты убыл в Бактрию. Начальство эфебии радо будет встретиться с тобой по возвращении. То их слова. Апполодор передал тебе диковинный варварский нож. Сказал, нож с детских лет приносил ему удачу. Амулет проверенный. Пусть принесёт удачу тебе в пути. На вот, держи.
Кассандр снимает с шеи ремень с ножом в деревянных ножнах. Аргей с грустью принимает подарок любимого учителя. Острозаточенный нож, размером с короткий кинжал, из зелёной от времени бронзы, цельнолитой, украшен на навершии рукояти тремя баранами. Бараны натёрты до цвета золота.
Диоген и Апполодор верят в моё возвращение? Аргей надевает ремень с ножом на шею.
Верят. Эфебия верит тоже. Все желают тебе успеха в опасном предприятии. Кассандр принимается за сыр. Тяжело вздыхает. Печалюсь без тебя. Ты лучший товарищ мой, Аргей. Ох, что я только о своём! Много ещё у меня припасено тебе пожеланий от приятелей общих. Буду по памяти их оглашать.
Приятную беседу друзей прерывает конный воитель из элефантерии, прибывший с запасным жеребцом.
Друг базилевса, воины призывают тебя для разрешения спора.
Хоть и устал Кассандр, но охотно принимает приглашение Аргея. Два бывших эфеба отбывают на жеребце. Конный воитель приводит товарищей к гневному сбору тысячного отряда элефантарха. Двадцать слонов отдыхают поодаль. Боевые башни, обитые воловьими шкурами, сняты с их спин. Спешивается Аргей, за ним и Кассандр. Воинство затихает при виде друга базилевса. Важно шествует юный Аргей, в его руках свитки книг Диогена в чехлах. Фибула вельможи умиротворяет гнев воителей. Закат окрашивает хмурые лица в ярко-бордовый оттенок.
В центре толпы, у мешков с мукой, Аргей и Кассандр застают группы гегемонов и двух ораторов-стратегов.
Хайре, бравые мужи! Из чего составлен ваш спор? Аргей вежливо обращается к двум стратегам. Стратеги не желают говорить с вельможей.
Хайре, вельможа! Вызвали мы тебя. К Аргею учтиво обращается один из младших гегемонов, лет двадцати пяти, плотного сложения, с открытым лицом. Лицо влиятельное гражданское и потому беспристрастное к конфликту воинства. Гиппарх Формион убедил воинов стребовать опсонион вперёд, как и было обещано самим базилевсом Селевком. Элефантарх Архелай настаивает на выдаче жалования лишь по прибытии в сатрапию Гирканию.
Аргей принимает вид сановника при исполнении государственных дел. Воители складывают из мешков муки кресло, устилают хламидами. По приглашению вельможа занимает «судейское кресло».
Выслушаю доводы обеих сторон, обращается друг базилевса к стратегам.
Вновь молчание встречает обращение вельможи. Возможно, спесь возраста не позволяет стратегам говорить с юношей? Представитель власти базилевса переводит взгляд на гегемонов. Вновь тот же гегемон берёт на себя смелость говорить с вельможей от имени обоих стратегов, гегемонов и воинства:
Говорит с тобой, друг базилевса, зоарх58 Мелесандр, сын Тиссаферна. На службе Сирии пребываю пять лет. Элефантарх Архелай настаивал на выдаче денег в Гиркании, потому как, по его мнению, после получения жалования воители подадутся в бега и многих из них недосчитаемся, достигнув Гекатомпила. По тем утратам элефантерия ослабнет в боевом сопровождении. Утратив количество, утратим и качество. При печальном исходе отряд станет лёгкой добычей для врагов как если во время перехода враг коварно нападёт из засады и рассеет слабое охранение, так слоны мирно достанутся трофеем варварам. То были доводы элефантарха Архелая, многоопытного командира в делах бранных. Гиппарх Формион, ему в противоположность, настаивал на оплате жалования для справления нужд неотложных для многих воителей: в обуви, одежде тёплой, снаряжении оружия, содержании семей. Говорил гиппарх Формион, не выплатив жалования, утратим воинства от истёртых ног и болезней поболе, чем от дезертирства. Утратив в качестве, потеряем и количество. Призывал Формион разглядеть надвигающиеся житейские трудности переходов. Дискуссия воинства во главе с Формионом признана Архелаем тягчайшим преступлением бунтом посреди войны. Элефантарх Архелай готов привести отряд к строгому порядку. Воинство, не убоявшись угроз стратега, настаивает на справедливости. Совет гегемонов элефантерии мирный спор воинства о жаловании не определяет в преступный бунт. Огласил я тебе, вельможа, доводы заинтересованных сторон.
Так не будем поспешно казнить без суда. Обсудим здраво доводы сторон. Аргей суровым голосом обращается к воителям. Воздевает руки со свитками к бордово-золотому небу. Зачем нам трусы на войне? Товарищей, склонных к измене, надо бы уличить задолго до войны. Не так ли? Потому как, понадеявшись на предателя-взяточника в смертельной опасности, погибнешь первым. Если для уличения изменщиков требовалась бы раздача жалования, пусть даже щедрым задатком на год вперёд, так надо бы раздать то жалование. Бескровным испытанием укрепим веру в товарищество. Доверие к соратникам не это ли чувство на войне самое наиважнейшее? Что же до желающих подло убыть с жалованием, убывших воров-предателей внесём в списки, отправим списки в Селевкию-на-Тигре, в канцелярию базилевса, и предадим отрядом порицанию, как полагается обычаем старинным с жертвами у храма Ареса. С помощью бога и базилевса Селевка дезертиры нигде не скроются от нашего гнева.
Первое суждение вельможи воспринято воинством элефантерии с молчаливым одобрением. Про юность друга базилевса забывают. Аргей продолжает речь тем же холодным судейским тоном:
Жить следует, чтя закон! Законы самое существо эллинов, эллинами и порождённое для ойкумены. Что нам до почитания закона, когда есть среди нас мудрецы? Свитки стукаются друг о друга. Эллинские установления ставят закон превыше прочих мнений мудрых, честных, опытных, храбрых людей. Опсонион был обещан базилевсом. То воля самого Селевка. Селевк есть живой закон в пределах державы своей. И не вправе элефантарх подвергать волю базилевса, то бишь живого закона, сомнению
Второй довод вельможи тонет в воплях поддержки. Аргей краем пурпурной хламиды протирает от пыли фибулу друга базилевса, поправляет кавсию того же цвета отличия, дождавшись тишины, высказывает суждения:
Забудем про количество и качество. До Гиркании полсотни переходов. Поднимем в переходах дух воинства? В дороге видел я семьи воителей. Иная семья и при трёх детишках. Играли меж собой малые дети на привалах в отцов в походе. Тех, кто постарше, учили грамоте матери. Преданные жёны воспитывают будущих воителей Сирии. Именно эти дети, конечно, когда возмужают, будут удерживать в повиновении восточные сатрапии Сирии. Выдадим любящим жёнам жалование мужей. Нужды семейные понятны любому, выросшему в семье, знавшему мать и отца
Воинство неистово рукоплещет вельможе.
Я, друг базилевса, полагаю выдать опсонион в полном размере
Вельможу поднимают с «судейского кресла» высоко на руки. Усаживают кому-то на крепкие плечи. Закатное светило с любопытством выглядывает из-за багрово-розовых туч. Освещает суровое, благородно-красивое лицо друга базилевса и скрывается. Многим в тот миг кажется, и не скрывают своего восхищения, говоря вслух: Аргей удивительно схож с образом Диониса на знаменитой картине из храма в Селевкии. Лишь в густой ночи под яркими звёздами Вавилонии после согласия обоих стратегов «выдать поутру опсонион» и утверждения стратегами комиссии по выплате жалования из гегемонов воители с почестями отпустили Аргея и Кассандра. Товарищи быстро заснули, расположившись на ночлег в траве на плетённых из тростника циновках у телеги возничего Клеона.