Гриша бросил окурок на землю, посмотрел с жалостью на девушку и пошел к столу. Он никогда не воспринимал слова этого ребенка.
Что, Гриш, опять? -Оксана прижалась к мужу.
Опять. Надо поговорить с Иваном Сергеевичем, пусть ее выдаст замуж, хоть за Мишку , парень неплохой, на войне себя показал. Ну, а то что легкого одного лишился, так это не помеха семейной жизни, сейчас каждый второй, кто жив, ранения да увечья имеет. Это мне каким-то чудом повезло все тело в шрамах, сколько раз в госпитали попадал, а все органы на месте. Посчастливилось мне.
Да.. Оксана унеслась в свои мысли. Может и правда уедем?
Так все за один день не сделаешь. Надо подготовиться. Может после замужества она притихнет?
На следующий день Григорий и Михаил подошли к дому Ивана Степановича. После долгого разговора отец Алены дал добро на свадьбу.
Вот только пойдет ли она за меня? Сейчас уже не те времена. Михаил сомневался. Ему нравилась эта буйная девчонка, а любовь к Григорию он не принимал всерьез.
Коли не пойдет, выгоню из дома, из деревни. Позорит меня. Ну ладно раньше, детские глупости, так ведь за годы войны не образумилась, не повзрослела!
Затем было все слезы, крики, ругань отца, но в конце концов Алена сдалась и дата свадьбы была назначена.
Это же время возле их родного села в лесу остановился цыганский табор,. Местный народ кочевников побаивался, каждый день пересчитывали своих кур, уток и проверяли грядки. Боялись, что ночью будут совершены набеги этими смуглыми и угрюмыми людьми. Но они были удивлены когда на третий день к одной из женщин подошла пожилая цыганка и попросила молока, в обмен на крупу.
Мы ненадолго здесь, не бойтесь. Просто мой супруг заболел сильно. Немного поправится и мы двинемся дальше в путь. Не надо нас бояться.
А я и не боюсь, Бабка Евдокия сдвинула брови. Чаво вас бояться, чай не фашисты. Вот только не вздумать мне чего украсть, сама вилы в руки возьму тогда.
Если бы мы захотели украсть, давно бы это сделали. А мне всего лишь надо поменять крупу на молоко, нагреть его и мужа напоить.
Ну коли так, давай меняться.
Евдокия смотрела уходящей вслед цыганке и удивлялась их образу жизни ну как можно кочевать из деревни в деревню, по лесам прятаться? Врет она все, коли не крадут, на что живут? Только она хотела развернуться и пойти в дом, как увидела Алену, бегущую вслед за этой смуглой женщиной. Догнала, остановила, о чем-то они пошептались и вместе пошли в сторону леса.
Вот неугомонная, ей-то зачем эти людишки? Баба Дуня всплеснула руками и зашла к себе во двор.
За три дня до свадьбы Евдокия опять увидела как Аленка пошла в лес, да еще несла при себе узелок. Она дождалась когда девушка вернется назад и остановила ее посреди дороги.
Куда ходила , милая, уж не к цыганам ли этим?
К ним, а что?
Отец-то знает что ты туда шастаешь с узелками?
Баба Дуня, не говорите никому, пожалуйста. Понимаете, у меня свадьба на носу, с нелюбимымЯ спать не могу, испереживалась вся. У людей радость, я знаю, а у меня горе. Ну не могу выкинуть свою любовь из головы. А тут, она показала мешочек , трава успокоительная. Сбор. Буду заваривать себе и спать по ночам. А то видишь, круги какие черные под глазами!
И то верно. Пей траву , девка, и успокаивайся. Замужество бабам только на пользу, глядишь смирнее станешь.
Вы только никому не говорите, ладно?
Ладно, что же , я невестой что ли не была?
На следующий день все вышли на работу как обычно, женщины обсуждали предстоящую гулянку в деревне, мужчины смеялись над бабами с их глупыми приметами. Только Аленка одна ходила как тень.
Работник из тебя никакой, сказал ей отец. Иди, помоги бабе Дуне с обедом, глядишь какой толк будет из тебя сегодня.
Алена, развернувшись, пошла.
Когда все сели обедать, девушка раздала тарелки и каждому налила в кружку чай из шиповника и кипрея. Когда все поели, она убрала посуду и вместе с Бабой Дуней пошла к той домой, помочь перебрать крупу на завтра.
Какой-то чай сегодня другой. Заметил Гриша. Я сейчас допил и показалось послевкусие странным.
Да нет, все как обычно. Я ничего такого не заметила. Оксана пожала плечами.
Может быть. Может просто шиповник сушеный старый попался.
Через два часа у Гриши сильно заболела голова и его стало тянуть в сон и кидало в пот. Председатель отпустил его домой отлежаться, свернув все на простуду. Оксана порывалась уйти за ним, но Савелий Федорович ее не пустил:
Твой муж не ребенок маленький, он боец, негоже за ним как за дитем малым носиться.. Ничего страшного, сейчас поспит и недуг как рукой снимет. Ничего с ним не случится.
Но через пару часов Евдокия бежала на поле с криками: "Горит! Пожар! Оксанка, там дом твой горит. Мужики уже побежали тушить, беги и ты!"
Все рванули в сторону дома Оксаны. Когда она прибежала, мужики тушили дом, доставая воду колодца, но все было тщетно деревянный дом как коробок спичек догорел до тла.
А где же Гриша? она подошла к мужчинам.
Оксан, ты только держись. Мы не смогли его спасти. Петька подбежал к окну, увидел сквозь дым тело на кровати, но вытащить не успели, рухнула крыша. Он вряд ли был живой
Соседи строили предположение что он уснул с папиросой, иначе как объяснить что изба ни с того ни с сего вспыхнула?
Свадьба Алены и Миши была отложена из-за траура, всем селом хоронили Гришу и только баба Дуня не пошла проводить его в последний путь, она сидела возле кровати Оксаны , боясь отойти от нее девушка бредила и кричала. Ее то тошнило и рвало, то она теряла сознание, то приходила в себя и снова кричала. На третий день у Оксаны началось кровотечение и пожилая женщина поняла это выкидыш.
Через неделю Оксана, чуть оправившись и придя в себя, вышла на работу. Молодую вдову послали в ту часть фермы, где было меньше народу чтобы никто не трогал ее. Но все равно до уха Оксаны доходили сочувственные перешептывания, она улавливала фразы: " надо же, войну прошел, героем вернулся, а в мирное время в собственном доме угорел."
" Как же она теперь будет, дитенка потеряла, мужа нет, ой, как жалко."
От этих слов ей становилось еще больнее. А еще ее злила улыбка Алены. Злая и хитрая, как будто она радуется всему, что случилось.
Но на следующий день стало все понятно.
Соседи услышали как отец ругается на Алену и лупит ее вожжами с утра пораньше. Они сбежались посмотреть что она такое учудила. Мать Алены сидела полусонная и плакала, даже не пытаясь остановить своего мужа.
Что у вас случилось, что вы шум подняли ни свет ни заря? Всю деревню побудили! Что опять эта девка учудила? Кричала через забор Зинаида.
Давай, дочь. Признайся всему селу за что отхватила. А, стыдно тебе? Получай тогда. Ты мне сейчас все расскажешь.
Папа, не надо. Я не буду больше. Алена захлебывалась слезами и пыталась увернуться от побоев. Платье сзади порвалось и на спине были видны красные кровоподтеки.
Иван, пошто дочку лупишь? Да что же она такое сотворила что ты за вожжи взялся?
Мало я ее в детстве лупил, все баловал. По пальцам можно посчитать сколько раз наказывал. Так что заслужила, значит. Да и не дочь она мне после такого. Оттащила цыганам этим проклятым материны серьги, кольцо обручальное и два платья своих. На что выменяла, знаете? На отвар сонный.
Ну так плохо спала девка перед свадьбой, вот и ходила к ним. Подоспевшая на шум баба Дуня решила заступиться.
Хорошо она спала, так же как и мы. Коли не мой кашель ночной от курева, не проснулись бы мы с матерью и дочку упустили. Поймал ее с чемоданом в руке, а там барахло, да еще и рублики прихватила. Интересно, чем думала? А как без документов собралась куда то ехать?
Вчера дрянью какой-то напоила мать, та еле встала вон. С трудом добудился, да вы сами смотрите, как шальная ходит. Я вчера чаек-то пить не стал, хоть она и предлагала да все наливала в кружку. Остыл, я его и вылил, самогоночкой ограничился. То-то Марья говорила что вкус у чая необычный, никак раньше.