Ольга Пестрякова
Лучик
Истории из прошлого
Лучик
Январь 1942 года. Ленинград
Мама, я не хочу с тобой расставаться, плакала 5 летняя Зиночка.
Лучик мой, так нужно. Скоро я буду рядом с тобой. Пытаясь сдержать слезы, Таня уговаривала свою дочь.
А как я буду без тебя, одна?
Ты не одна, с тобой же Коля будет рядом.
Соседский вихрастый мальчишка восьми лет от роду смотрел на свою маленькую подружку взрослым взглядом.
Зина, я же тебе дал слово тебя оберегать.
Тане было очень сложно, но она понимала это единственный шанс уберечь детей от этого кошмара, который сейчас происходил вокруг них. Блокада, холод и голод. Коля потерял свою мать та ушла из жизни при родах вместе с новорожденным. К ней никто не смог прийти на помощь, просто не успели
Она просила разрешить ей вместе с другими покинуть город, но начальство на заводе в категоричной форме ответило отказом:
Если вы все эвакуируетесь, кто работать будет? Думаешь, мне хочется здесь оставаться? Но есть приказ свыше. И, как ты понимаешь, нарушать его нельзя.
Прошу, спасите хотя бы моего ребенка! Я найду свою дочь потом, когда закончится блокада. Как бы мне не было больно и страшно, но я должна думать о ее жизни. И Колю Он один остался совсем, это мальчик соседский.
Таким образом Зина и Николай были вывезены по Ладожскому озеру вместе с другими детьми и женщинами.
В следующие два года Татьяна находилась на грани, но она искала в себе силы встать и идти ее целью было воссоединение с дочерью. Каждый день она ждала когда все закончится, но тянулись дни, недели, месяцы, люди падали на улицах от холода и от голода. Ее мать была одной из этих несчастных. А им никто не разрешал покидать осажденный Ленинград. В начале февраля 1944 года худая и обессиленная трудностями женщина подошла к начальнику цеха и тихим, почти безжизненным голосом произнесла:
Блокада закончилась. Мне нужно найти свою дочь и Колю. Отпустите меня.
Ты знаешь, где их искать?
Я нашла информацию, что их перевезли в Ярославскую область. Попробую поискать по детским домам. Но на это уйдет много времени.
Как ты одна поедешь? В стране еще идет война.
Вы думаете, после блокады я еще чего-то боюсь?
Василий Иванович тихо крякнул и расправил усы.
Ты думаешь так легко и просто взять и отпустить тебя?
А если меня признать умершей, или без вести пропавшей? Тогда ни у кого не возникнет вопросов куда я делась и почему не выхожу на завод. Вот Аглая три месяца от нее ни слуху, ни духу, а потом как ни в чем не бывало вернулась. Ее тогда еврей старый подобрал на улице и отпаивал кипятком, потом она какое-то время у него жила в квартире, лежа с воспалением легких. Нас таких тысячи!
Нет, на такое я не пойду. Я два месяца могу тебя покрывать, но не более того. А в апреле чтобы вернулась и приступила к работе, иначе, сама знаешь, что будет.
Спасибо вам. Еле передвигая ногами от слабости, Таня прошла через цех и вышла на территорию завода. Надо с чего то начинать поиски. Она уже наводила справки, знала, что всех людей в тот день переправили в Ярославль, значит нужно оттуда начинать.
Прибыв в Ярославль, она поселилась у одинокой старушки, с которой познакомилась на станции.
Милая, ты кого-то ищешь? спросила пожилая женщина Татьяну, которую заметила, одиноко стоявшую на перроне и растерянно оглядывающуюся.
По правде говоря, да. Я прибыла в ваш город чтобы найти детей мальчика и девочку, их после эвакуации перевезли сюда, в область. Теперь мне надо где-то остановиться, чтобы начать поиски через запросы.
Так пошли ко мне, я одна живу. За постой брать ничего не буду. А ты мне квартиру в порядок только приведешь. А то же стара стала, колени не слушаются и руки не поднимаются.
Я с радостью! Спасибо, поблагодарила ее Татьяна.
Вечером, когда Татьяна вернулась из управления, она села за стол вместе с Тамарой Васильевной, приютившей ее на время поисков и с удовольствием отхлебнула горячий сладкий чай.
Ну, рассказывай, как сходила.
Пришла, мы подали запросы во все детские дома области. Я назвала не только фамилии и имена детей, но и их приметы. У моей Зины на предплечье шрам, об гвоздь поцарапалась. Он довольно глубокий чтобы смог пройти за два года, что мы не виделись. Так же запросы были переданы в школы, ведь ей уже 7 лет и она должна быть первоклашкой. Приметы Коли тоже сообщила рыжий, с веснушками и двумя макушками на голове. У него так смешно топорщатся волосы, если их вовремя не подстричь. улыбнулась Таня
Это он в мужа твоего, что ли, рыжий? Ты вроде темненькая, больше на татарочку похожа.
Нет, это не мой сын, соседский.
А что ты о нем так печешься?
Моя Зина очень к нему привязана, они как брат с сестрой, не разлей вода. И жалко мне мальчонку отец на фронт ушел воевать, Ленинград оказался в блокаде, письма не приходили и не знаем, жив он или нет. А мать Коленьки погибла во время родов, в декабре 1941 года.
А твой муж где?
Пал в июле при обороне города.
Печально это. Родители то у тебя хоть есть?
Отец тоже погиб в начале войны, а мать замерзла на улице год назад.
Что же вас не эвакуировали?
Она врачом была, нельзя покидать город. И нас, рабочих с завода не отпустили.
Да, нелегкая у тебя жизнь. Потом что планируешь, вернешься в Ленинград?
А куда мне деваться? Надо город восстанавливать. Знаете же где родился, там и пригодился. Буду детишек воспитывать.
Ты все же решила Колю себе забрать? Я бы, наверное, не смогла . В такое тяжелое время лишний рот Но не мне судить. Уж кому-кому, не мне точно. Помолчав, Тамара Васильевна продолжила. Вот кабы у меня двое детей было, так, глядишь, может быть и довелось мне когда внуков воспитывать. А, родив одного сына, я его родине отдала. Лежит теперь он в сырой земле. краешком фартука Тамара Васильевна вытерла слезу.
Женщины замолчали, у каждой из них было свое горе и свои потери. Всё, как в любой семье тех лет.
На следующий день Татьяна, окрепнув с дороги, и отъевшись щами из квашеной капусты с черным хлебом из отрубей, подвернув рукава принялась за уборку. На дворе стоял февраль, но несмотря на это, женщина, привыкшая к суровым условиям, смело открыла окно и стала отмывать стекла от грязи. Постирала старые, потерявшие цвет занавески, отодвинула мебель и тщательно провела уборку в труднодоступных местах. Тамара Васильевна нарадоваться не могла на свою постоялицу.
Вот спасибо тебе, милая. Век помнить буду.
Через неделю ее вызвали в управление.
Мальчик нашелся в Некрасовском районе, это точно он Николай Гаврилов, 10 лет.
А девочка?
О ней нет сведений никаких. Постойте, а это точно ваш сын?
Да, приемный. Документы потерялись еще до эвакуации.
Держите адрес. Чиновник написал на маленьком листке адрес детского дома.
Татьяна не теряла надежды, она была уверена что где Коля, там и Зина будет. Их же вместе эвакуировали. Но сердце щемило от боли а вдруг она не пережила этот длинный и опасный путь до детского дома? А вдруг она заболела?
По пути в казенное учреждение самые тяжелые мысли, как бы не гнала их Татьяна от себя, роились как пчелы в ее голове.
***
Это был он. С криком "мама", мальчик бросился в ее объятия. Ничего не понимающая Таня посмотрела на него вопросительным взглядом. И мальчик тут же зашептал.
Я сказал что ты моя мама, что ты за нами приедешь, как и обещала. Ты же меня заберешь?
Конечно, мой мальчик, я тебя заберу. Но где же Зина?
Ее нет. Таню будто оглушили.
Как нет, а где она?
Нас перенаправляли с одного детского дома в другое, мы договорились что будем зваться братом и сестрой. А год назад я заболел сильно, меня в больницу определили. Зина сбежала из детского дома чтобы меня найти. Но ее быстро поймали, один из мальчиков сказал что меня уже нет в живых. Я , правда, его поколотил потом, но наш Лучик перестала разговаривать. Когда на следующий день после случившегося приехала тетка из комиссии, она пожалела Зину и забрала ее с собой.