Она отхлебнула из стакана.
- Короче, стало четыре - три в пользу приезжих. Играли жестко; так и шло вплоть до самого конца. Знаешь, какое напряжение у всех перед закрытием игры: толпа беснуется, обе команды взвинчены. Ну, так вот. - Джилл снова уделила внимание стаканчику. - Шотландское виски, - передернувшись, сообщила она. - Итак, уже кончается девятый, у местных остался последний шанс. Первая отбивающая вылетает в аут, вторая шмякается на землю. И появляется с битой та, что с третьей базы. Все как заорут на нее, и я увидела: у девчонки совершенно белые глаза. Она ступила в квадрат и взяла сет; подающий сделал удар, и девчонка моя - она просто расквасила мяч! Она дала такой драйв над головой левого полевого - прямо в кусты. Ну-у, прекрасно! Публика визжит, а девчонка с бешеной скоростью заканчивает "домики", но левая полевая гостей обегает кругом, влетает прямо в кусты и ловит мяч, я даже представить себе не могла, что такое возможно... И она швыряет мяч из кустов девчонке, которая "шортстоп", та разворачивается и посылает снаряд над головой ловящей прямо в девчонку на "заднем стопе", а точнехонько в этот момент та, что с третьей базы, ну, с белыми шарами, пятнает "домик"!
Джилл уставилась с экрана на Кевина, вращая глазами.
- Однако! В таком волнении эта чума запятнала старый "домик", постоянный, тот, что в луже! Все это видят, и, пока она летит вперед, ее подруги хором кричат, руками размахивают, орут ей - нет, не тот "домик", назад! - и зрители тоже визжат что-то, и вообще такой шум стоит, что она ничего не может разобрать. Я думаю, она поняла - что-то не так, но не знала, что именно. Ловящая - бочка саидпурская - рванула вокруг "заднего стопа" за мячом, и, когда та, с третьей базы, увидела, что игра еще идет, она буквально пролетела по воздуху назад и приехала лицом по грязи точно-преточно снова в старый "домик"! И тут толстая задница ловит мяч и приземляется прямехонько на ту - а та лежит, ясное дело, физиономией в землю.
Джилл с шумом перевела дух, отхлебнула виски.
- Ну, я ее отзываю. Я ведь обязана была это сделать, верно? Она так и не коснулась "домика", с которым шла игра! И вот тут вся ее команда выбегает и орет на меня, и все болельщики тоже орут; мне самой ужасно неприятно, но что тут поделаешь? Единственное, что я могла - ходить и всем кричать в уши: "Она была в ауте! Она не коснулась этого проклятого "домика", который был обозначен для сегодняшней игры! Игра кончена! Она была в ауте! Я тут не виновата!" А они хором орали, визжали, плакали, и несчастный тренер меня умолял, и старик один, он из Окленда, он их учил всему, говорил так: "Она делала пробег в "домик", и ты понимаешь, что это именно был пробег в "домик", судья, ты ведь сама видела. Эти "домики" одно и то же". И так далее, и тому подобное. А я твердила: "Нет, она была в ауте, таковы правила, на площадке только один домик, и она не коснулась его, ничего не могу поделать, к сожалению". Мы спорили, наверное, минут двадцать - видишь, до сих пор хриплю. И все это время толстухи из Саидпура бегали по полю, и обнимались, и поздравляли друг дружку с победой, будто на самом деле в справедливой борьбе выиграли матч, а не по несчастному стечению обстоятельств. Смотреть было тошно! Они действительно противные, эти бабищи. Но я ничего не могла поделать... В конце концов мы остались один на один с тренером хозяев поля стоять у бугорка, откуда подают. Чувствую я себя ужасно. Девчата сидят на скамейке, рыдают. А та, третья базовая, исчезла. Не видно ее нигде, и все. Тренер покачал головой и сказал, что у нее надрыв сердечный произошел. Надрыв сердца...
Кевин вырубил ящик и выскочил из дома в ночь, весь трясущийся, с подступающим к горлу комком, ощущая себя бесчувственным тупицей, - если бы только не этот пьяный, страдальческий взгляд сестры!
Третья базовая.