- Совершенно верно, парень! Именно это я и хотел сказать. - Хэнк, похоже, не уловил интонации Кевина.
- Угу.
(Поэтому-то Альфредо и ездил в Сан-Диего.)
- Слушай, парень, жизнь сложная штука. Ты замечал это? И дело не только в этом; дело в том, что жизнь течет подобным образом годы и годы. Если даже ты и прав в отношении Альфредо и Рамоны, может пройти мно-о-го времени, прежде чем они сами это поймут.
- Ох, дружище, подбодри ты меня, на кого я еще обопрусь?
- Конечно, Кевин, само собой, я помогу!
- Ради Бога, Хэнк. Ты хоть постарайся не выбить меня из колеи в один прекрасный день, хорошо? Не уверен, что смогу вытерпеть эти твои... - Кевин вовремя остановился.
Годы и годы. Годы, и годы, и годы... Его единственной жизни. Боже...
"Терпение,- как однажды выразился Хэнк, стоя на крыше и постукивая легонько себя по голове молотком. - Тер-рпение..."
И снова - колотить гвозди, красить наличники, отскребать стекла от краски, стелить половое покрытие, программировать термостат - с рассвета до сумерек; от восхода солнца и до заката... Каждый вечер проплывать четыре километра...
Он и не догадывался, насколько зависит от работы, поглощающей время и мысли, пока не подошла очередь следить за соседскими ребятишками днем, когда взрослые трудятся. Такая обязанность выпадала каждому примерно раз в месяц; учитывалось расписание основной работы, а также личное желание. Кевин смотрел, пока готовил завтрак, как взрослые уходят на работу, потом загнал малышей в дом Макдоусов и затеял импровизированные игры, которые обычно сами приходили ему в голову. Время ползло так медленно, что просто не верилось. Сегодня ему досталось шестеро поднадзорных, все детсадовского возраста - от трех и до семи. Дети совершенно необузданные. Но все равно оставалось слишком много свободного времени, а значит, много лишних мыслей. Часов около десяти он собрал детвору и устроил им познавательную игру, которая заключалась в хождении по тропинкам. Все тропинки почему-то приводили к дому Оскара. В доме было пусто - строители, зная, что Кевина сегодня не будет, пошли в другое место, начинать новый проект в Вилла-Парке. Кевин предложил детям таскать черепицу из штабелей на дороге к подъемнику. Игра очень понравилась, а когда черепица кончилась, он придумал другую - чистить от краски стекла окон теплицы. Потом было еще что-то... Удивительно, как легко серьезная мужская работа превращалась в детское развлечение. Кевин даже фыркнул, когда ему пришло в голову, что он, оказывается, все время занимается игрушками. "Рекомендуется для детей в возрасте от 3 до 7 лет".
На холмы наползли тучи, клубившиеся все утро над береговой полосой; потемнело. Стало моросить. Дождь! Сначала - лишь мелкие брызги, а затем припустил по-настоящему. Дети, вскрикивая, носились в радостном возбуждении, с мокрыми, липнущими на лоб волосами. Немалых трудов стоило Кевину отогнать свое стадо домой. Жаль, нет овчарки. Когда суматошная орава гомонящим клубком подкатилась к дому, взрослые хлопотали на улице, налаживая влагоуловители, имеющие вид зонтиков, поставленных вверх ногами, над бочками, цистернами и всяческими другими емкостями для сбора воды. Некоторые "зонтики" были на автоматике, но большинство приходилось раскрывать вручную.
- Поднять все паруса! - закричали мальчишки и тут же полезли на бочки - крутить рукоятки. Так продолжалось до тех пор, пока Кевин не сбегал в дом, достал и раскатал по траве длинную и широкую полосу окрашенного в радужные цвета пластика. Дождь испещрил ее миллионами капель, каждая в форме совершенной полусферы. Кевин орал даже громче своих подопечных, когда все вместе они катились кто на чем: на заду, на коленях, на пузе, кто умел - на ногах. Взрослые, закончив развертывание своих антизонтиков, тоже начали кататься по дорожке. Кое-кто ушел в дом - пить пиво. И все наперебой пели, орали и визжали: "Дождик, дождик! Вода!" Праздничный прием в честь гостя с неба; гостя нечастого в здешних местах.