Господа, – он обратился к своим друганам, – вы будете свидетелями сделки.
Мой сосед продолжал с остервенением дергать меня за рукав, остерегая от безумного решения, но при последних словах красномордого резко переменил свои намерения.
– Раз дело принимает критический оборот, я тоже буду свидетелем, – заявил он решительно.
Красномордый уничтожающе зыркнул на него, но противиться не стал.
– Итак, сотня против полтинника, – подвел итог он. – По рукам?
Я покачал головой.
– Сто пятьдесят против ста пятидесяти, – небрежно бросил я. – Играем на равных.
– Ух ты! – ахнули хором друганы красномордого, а мой сосед‑динамовец едва не задохнулся от волнения.
Красномордый еще больше выкатил зенки и с минуту смотрел на меня, как мне показалось, даже с каким‑то проблеском уважения. Потом зашептался со своими корешами. Те состроили кислые рожи, но авторитет атамана быстро сломил их сопротивление. Ага, клянчит у них бабки! – догадался я.
– Плакали ваши денежки, – шепнул мне на ухо сосед и сам чуть было не разрыдался. – Эх, была не была, даю от себя двадцатку, если наши победят!
В результате переговоров красномордый собрал нужную сумму.
– Клади деньги в общую кучу, – сказал он мне.
Я вынул три новенькие пятидесятки, но отдавать ему не спешил.
– Кто будет держать всю сумму до конца матча? – спросил я. – Тебе я не доверяю, твоим корешам тоже.
– Я подержу, – предложил мой сосед‑динамовец, – я нейтральное лицо и к вашим разборкам касательства не имею.
Красномордый просверлил его взглядом и, скрепя сердце, сунул ему свою ставку. Я, в принципе, не против был такого посредника и в свою очередь передал ему кровные свои бабки. Тот тщательно пересчитал деньги и подытожил:
– Все правильно, ровно триста тысяч.
– О'кей, – сказал красномордый и, осклабившись, повернулся ко мне. – Ну и лопух же ты, парень. Накрылись твои сто пятьдесят штук медным тазом.
– Не каркай, – огрызнулся я.
Красномордый ухмыльнулся и подмигнул своим дружкам. Те радостно заморгали в ответ и начали рьяно крутить пальцами у свих висков, явно намекая на мою дырявую крышу. Ну это мы еще посмотрим, у кого крыша течет!
Раздался свисток, и третий, завершающий, период начался.
Если говорить начистоту, то в хоккее я ни бум‑бум, то есть ни капельки. Ни правил, ни кого из игроков как зовут, ни специфического хоккейного сленга
– ни о чем таком я понятия не имел. Да и зачем мне это? Ежели кто кому шайбу влепит, так это и круглому идиоту ясно будет, а большего мне знать было незачем.
Игра протекала напряженно, но никто уже не сомневался в исходе матча. Красномордый притих и больше не орал, все его внимание было сосредоточено на поле. Меня колотило от возбуждения и неизвестности (с каждой уходящей минутой я все меньше и меньше верил газете), а мой сосед‑динамовец громко шмыгал носом и с сочувствием косился на меня, не смея поднять глаза на игровую площадку.
Когда до финального звонка оставалось пять минут, красномордый хлопнул меня по спине и беззлобно заявил:
– Ну‑с, парень, плакали твои денежки. Зелен ты еще в такие игры играть, ну да ничего не попишешь: уговор есть уговор. Готовь бабки, посредник.
– Не суетись, мужик, еще не вечер, – пресек его я. – До конца матча четыре минуты.
Он заржал, морда его из красной сделалась багрово‑синюшной.
– Да ты что, серьезно, парень? Самое малое две шайбы нужно твоим отыграть, чтобы бабки перекочевали в твой карман. Ты…
Есть!!! Шайба в воротах «Спартака»! За три минуты до конца матча динамовцы сравняли счет.