Те двое принялись вторить ему, и вскоре уже вся троица в унисон покатывалась со смеху.
– Не связывайтесь вы с ними, – шепнул мне на ухо мой сосед справа. – Признаться честно, они ведь правы.
– Поживем – увидим, – повторил я.
– Жаль, конечно, – продолжал сосед, пропустив мое замечание мимо ушей, – что наши продуют, но чудес не бывает, не так ли? Вы сами‑то за кого болеете?
– За наших.
– Коллега, – он с чувством пожал мне руку. – Я тоже динамовец.
– Спар‑так‑чемпи‑он! – завопил красномордый и со злорадством покосился на меня.
– Спар‑так‑чем‑пио‑о‑он! – понесся отовсюду боевой клич «бело‑красных».
Я закинул вторую удочку.
– У «Спартака» никаких шансов, – произнес я громко, так, чтобы слышал красномордый и его дружки.
Затылок мой обдало горячим дыханием.
– Кто это здесь баллоны на наших катит, а? – прогундосил красномордый, наваливаясь на меня.
В этот момент раздался свисток, и игра началась.
Спартаковцы забросили свою первую (и единственную, если верить газете) шайбу уже в первом периоде. «Красно‑белые» фанаты драли глотку и вопили от восторга, но больше всех старался красномордый. Он буквально лез из кожи, чтобы подбодрить своих любимцев, и ехидно сопел мне в ухо, когда динамовцы допускали ошибку.
Счет оставался неизменным на протяжении двух первых периодов. Я не находил себе места, сидел, словно на иголках, ожидая, что вот‑вот произойдет чудо и наши влепят им пару банок. Мой сосед‑динамовец сник под градом насмешек красномордого и его дружков, изредка бросая на меня взгляды загнанной собаки. А я крепился и стойко ждал развязки.
В перерыве между вторым и третьим периодами красномордый псих двинул меня в плечо (стиснув зубы, я стерпел) и злорадно прогудел, брызжа слюной:
– Ну что, парень, обули мы ваших? Или ты снова будешь твердить, что эти вшивые менты способны одолеть чемпионов?
И тут я понял, что время мое пришло. Пора играть ва‑банк. Я круто обернулся и небрежно бросил, уперевшись взглядом в его выпученные зенки:
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, мужик. Наши выиграют, это я тебе обещаю.
Мой сосед справа начал дергать меня за рукав, призывая к осмотрительности. Красномордый перестал глумиться и удивленно уставился на меня своими бараньими глазками. Его друганы тоже притихли, обалдевшие от такой наглости.
– Ты, видно, здесь новичок, парень? – спросил красномордый; впервые за игру у него появился искренний интерес к моей персоне.
– Не твое дело, мужик, – резко отозвался я. – Говорю тебе, ваши обложаются – и все тут.
– Так‑так‑так, – покачал головой мой соперник и залыбился, – ты мне становишься интересен, парень. Ставлю сотню на наших.
Ага, клюнул, толстая морда!
– Сотню чего? – спросил я на всякий случай.
– Сотню штук, – презрительно пояснил он. – Сотню против твоих пятидесяти – если они у тебя имеются, конечно, – что наши ваших обдерут.
Я сделал вид, что усиленно размышляю. У меня было при себе сто пятьдесят тысяч – вчерашняя премия, которую я утаил от Светки, и потому имел все основания принять вызов, брошенный мне красномордым. Тем более, что наши все равно выиграют – по крайней мере, я все еще верил в чудо.
– Идет! – заявил я.
– Отлично, – красномордый от удовольствия закряхтел, потер потные ладони и еще больше покраснел, – пари заключено. Господа, – он обратился к своим друганам, – вы будете свидетелями сделки.