Тёма пришел к белым стенам Окружной Клинической Больницы на целый час раньше, назначенного Таракановым, времени. Он сел в тенечке за пластиковый столик в кафе, напротив больницы, заказал большой «Американо» в который попросил добавить сливки, чем вызвал брезгливое недовольство чопорного официанта, и начал работать над второй статьей. Знаний журналиста хватало, чтобы написать её и без помощи, но он давно уже привил себе способность делать любое дело ответственно и профессионально, досконально погружаясь в тему и стараясь разобраться в вопросе, о котором он пишет.
Ровно в пятнадцать ноль-ноль, как по будильнику, лейтенант Тараканов появился перед главным входом в больницу. Он остановился на ступеньках крыльца и, оглянувшись вокруг, увидел журналиста, спешащего к нему из кафе. Тараканов отвернулся в другую сторону и смотрел на громаду Термитника, пока журналист не добежал до дверей в больницу. Лейтенант резко обернулся, молча протянул муравью руку и открыл двери.
Они очутились в прохладном полусумраке приемного покоя, и Тараканов сразу направился к турникету охраны. Сонный охранник тупо кивнул лейтенанту и нажал на рычажок. Они понеслись в сторону лестниц по узкому коридору. Лавируя между каталок, коробок и спешащих по своим делам медиков, Тёма старался держаться за спиной лейтенанта. Говорить было неудобно, пока они не свернули к подземному переходу во второй больничный корпус, где движение было не такое активное. Тёма догнал Тараканова и пошел рядом с ним.
Куда спешим, напарник? Спросил он, поделишься инфой, или мне самому провести расследование?
Хватит дурачиться, оборвал его лейтенант, у нас серьезное дело, и я даже рад, что ты будешь в курсе.
Он вдруг резко остановился и оглянулся по сторонам. В коридоре никого не было. Тараканов, подойдя к двери в какую-то техническую коморку, подергал ручку и открыл ее. Внутри комнатки были навалены швабры, веники, ведра и тому подобные, необходимые для уборки помещений, инструменты. Он зашел внутрь, и Тёма шмыгнул за милиционером следом. Тараканов аккуратно прикрыл дверь за собой и прислушался далеко в другом конце коридора простучали чьи-то шаги, но сразу затихли. Журналист весь вытянулся в струнку, в ожидании сверхсекретной информации.
Тараканов посмотрел на муравья сверху вниз. Лицо его было крайне серьезным.
Ты в дружбу веришь, Тёма? Неожиданно спросил Тараканов.
Немного опешивший от такого вопроса, Тёма промолчал. Он вдруг испугался, что лейтенант немного со сдвинутой крышей в части психики.
Ты ведь парень неплохой, насколько я могу по тебе судить. Так вот, как относишься к настоящей дружбе? Настойчиво переспросил Тараканов.
Да, как, смутился Тёма, нормально я отношусь. У меня полно друзей.
Он посмотрел снизу-вверх в глаза милиционера и тут же поправился скороговоркой:
Я не так выразился! Я за настоящего друга любую ногу дам себе отрезать, на смерть пойду, если ему это поможет, Тёма заволновался, так как по выражению лица Тараканова ничего нельзя было понять. Он нависал над муравьем темной громадой в свете одной единственной тусклой лампочки.
Поверь, мне можно довериться. Если ты скажешь о какой-то тайне, то она умрет со мной. Я любые пытки выдержу, если надо будет! Честно. Не сомневайся во мне!
Тараканов помолчал еще несколько секунд, внимательно оглядел Тёму с головы до ног и сказал:
Ну, я так и думал, он открыл дверь коморки и выглянул в коридор, повращал головой туда-сюда, и снова понесся по переходу, ты, конечно, эдакий весельчак, пустомеля и балагур. Это понятно. Но в качестве забавного друга главного героя сойдешь.
Чего?
Товарищ, я говорю, ты нормальный.
А, то, вставил Тёма, про себя ругнувшись паучьими сетями.
В общем, слушай, сказал Тараканов через плечо семенившему за ним журналисту. Все, что я тебе сейчас покажу и расскажу, это моя личная тайна. Меня повысили до следователя только за то, что я всегда выполнял все приказы, которые мне отдавало начальство. Но в этот раз, я не смогу так поступить. А дело вот в чем. Вызвал меня к себе вчера вечером в кабинет капитан Мастотерм и поблагодарил за службу и сказал, что впечатлён моими способностями. В качестве аванса он повышает меня и дает мне для начала очень легкое дело, которое мне необходимо закрыть как можно скорее. Я спросил его, что это за дело. Это пустяковое самоубийство, говорит мне капитан Мастотерм. Ты, говорит, просто собери все необходимые документы и опроси пару свидетелей. Тело самоубийцы должны забрать, говорит, завтра утром в морг, ты составь протокол, и быстренько закрывай дело за отсутствием состава преступления. Что бы в четверг папка уже лежала у меня на столе на подписи. Справишься, будешь молодцом, и твоя карьера взлетит как воздушный шарик в небо в ясную погоду. Так и сказал как воздушный шарик.
Тараканов проскочил перекресток, забитый медсестрами в белых халатах. Медсестры громко зашептались, когда парочка красавцев протиснулась сквозь их маленькую кучку. В спину парням ударил звонкий смех. Тёма, обернувшись, весело подмигнул девушкам, лихо заломил шляпу и собирался отмочить какую-то похабную шутку. Но Тараканов так сильно дернул его за руку, что муравей чуть не грохнулся на пол. Девушки захихикали еще громче и из кабинета высунулась толстая рожа какого-то врача в круглых очках. Он громко зашипел на девчонок.
Тараканов тащил Тёму полутемными лестницам дальше вниз.
Хватит паясничать, спокойно, но грозно сказал он.
Ну, так я ж весельчак, отпарировал Тёма, незачем всем быть такими сухарями как ты. Рассказывай дальше.
А дальше вот что. Я сразу пошел по адресу, который мне дали в дежурной части. Оказалось, что в квартире 34, в доме 21 на улице Сенной живет товарищ по фамилии Папилионидис33.
Грек, что ли? Или латинас? спросил Тёма, дурацкая фамилия.
Да кто знает. Может фамилия просто дурацкая. Короче. Он работает в банке каким-то клерком в отделе депозитов. И оказалось, что он не просто мертв. А от него практически ничего не осталось.
Тараканов замолчал и остановился перед тяжелыми двустворчатыми дверями, на которых висела табличка с надписью «МОРГ». Лейтенант толкнул дверь и вошёл в ярко освещенный холл, перегороженный пополам высокой стойкой. За стойкой торчал скучающий интерн патологоанатомического отделения кузнечик Сачков34, которого Тёма неплохо знал и раньше. Журналисту в его работе приходилось посещать всякие места. И такие как морг, и кладбище, и всякие притоны, и злачные места. В одном из таких злачных притонов он и познакомился с Сачковым. Теперь тот, время от времени, позванивал муравью на работу и за пятерку сообщал ему о каком-нибудь интересном случае из своей практики. Парень он был прыщавый, с заиканиями и нелепыми шуточками, безуспешно волочился за девушками, усиленно зубрил медицину и мечтал о карьере пластического хирурга.
Милиционер навис над дремлющим Сачковым и молча начал на него таращиться, ворочая черными усищами. Тёма не выдержал и стукнул кулаком по звонку, который был прилеплен на старую жвачку к парапету. Звонок громко звякнул, и Сачков подскочил от неожиданности.
Вы чё расшумелись, просипел он глухим, сорванным голосом, тише можно?
Боишься, покойники проснуться? А зачем тогда такой звонок сюда прилепил, весело спросил Тёма, помня, что он, согласно характеристике следователя Тараканова, еще и балагур, что с голосом Семён? Простудился?
Кузнечик махнул лапкой и, ухватив себя за горло другой лапкой, еле выдавил:
Вчера пели в караоке-баре с корешами с курса. Наорались так, что вот результат. Острый ларингит. Теперь пиво неделю пить нельзя.