Потом поделитесь впечатлениями о вечеринках, грубо прервал их Тараканов, показывай тело номер 1702/179235.
Сачков медленно выполз из-за своей стойки.
Утром что ли не нагляделся на него. Вскрытие уже провели, результаты я тебе хотел послать в отделение почтой. Но не успел. Сейчас найду, он начал рыться в картонной коробке с корреспонденцией на отправку.
Куда я его тут сунул-то, сипел кузнечик, мне вообще говорить нельзя, а то осложнение будет.
Ну, вот и молчи, а дело делай, опять нагрубил Тараканов, показывай тело, результаты потом отдашь.
Семён вяло махнул на него рукой и вытащил здоровенный желтый конверт, запечатанный восковой печатью с гербом больницы. Он, молча и выразительно, взмахнул своей короткой ручкой в сторону милиционера и отдал ему конверт. На, мол, получите и распишитесь. Потом схватил со стола связку ключей и, толкнув ногой вращающуюся дверь, повел лейтенанта и журналиста по белому, выложенному кафелем коридору, в котором с треском мигали люминесцентные лампы. Они прошли через коридор, потом через зал вскрытий вошли в больничное хранилище тел, или попросту в холодильник. Весь зал был забит каталками с покрытыми простынями телами на них. Обе стены, справа и слева от входа, и от пола до потолка занимали ящики морозилок различного размера.
Тёма был здесь далеко не в первый раз, но, как и всегда, почувствовал легкую тошноту и головокружение. Смертей он видывал достаточно, видел смерти и страшные, и безобразные. Иногда тела представляли собой высушенные мумии, иногда мокрые плоские лепешки, были и расчлененки, и куча всего, от чего нормального муравья начинало выворачивать наизнанку. Увиденное в морге он всегда переносил с большим трудом.
Вскрытие делал доктор Иоганн Фаустович Долгоносов36, просипел Семён, но, как ты и сам понимаешь, Тараканов, тут особенно и не пришлось делать вскрытие. Вот тело, смотри Тёман.
Интерн остановился около одной из каталок, на которой угадывалось длинное толстое тело и откинул простынь. Тёма вытаращил глаза и даже не сразу понял, что это такое перед ним. На каталке лежала прозрачная оболочка, сохранившая форму тела. Внутри оболочки не было никаких признаков внутренних органов, крови или вообще хоть чего-нибудь. Просто пустая хитиновая оболочка37, совершенно прозрачная, бесцветная, отсвечивающая яркими бликами от больничных ламп, с редкими клочками неприятных волосков. Лицо несчастного Папилионидиса выглядело как маска с широко распахнутым, будто в диком крике, ртом. Пустые глазницы таращились в потолок. Сачков мерзко ухмыльнулся и откинул простынь полностью.
А где все остальное? Не выдержал Тёма. Он почувствовал острое желание исторгнуть из себя весь сегодняшний дорогущий обед.
Это и есть, все тело, опять криво ухмыльнувшись, просипел кузнечик, больше ничего не привозили. Что тут сделаешь. Как я уже говорил, вскрытие было простой формальностью.
Тараканов молча смотрел на труп. Потом наклонился к тому месту, где у бывшего банковского служащего раньше была шея, начал что-то внимательно разглядывать.
Дай увеличительное стекло, не глядя на интерна, сказал Тараканов.
Сачков сходил к столику с инструментами и выбрал толстое увеличительное стекло на длинной ручке. Попутно включил лампу, висевшую на рельсе на потолке и подтащил ее ближе к каталке.
Держи, еле слышно сказал он, доктор Долгоносов все описал в заключении.
Тараканов так же молча, взял стекло, подправил лампу и начал разглядывать хитиновый покров на спине тела. Тёму отчаянно затошнило.
Так, где же все остальное, Тараканов, спросил он, чтобы отвлечься и начал глазами искать какую-нибудь емкость подходящего размера.
Семён откровенно потешался над ним. Он ногой подтолкнул к муравью никелированное ведро для органических отходов и чуть не ржал в полный голос, благо, что голос у него пропал совсем.
Странная отметина на шее, вроде как укол сделали толстой иглой или шилом. Хм. Все, пошли отсюда, сказал Тараканов и выпрямился, спасибо Семён. Ты, это. Все как обычно, договорились?
А то, только просипел кузнечик и, махнув лапой на милиционера начал накрывать тело простыней.
Пошли, Тёма, сказал лейтенант просто, я тебе по дороге дорасскажу.
Они вышли из морга, и Тёма прислонился к стене, стараясь отдышаться и справиться с желудком, которому очень захотелось самому посмотреть на окружающий мир.
Что это было, выдавил он, наконец, из себя, сколько трупу лет? Это ж так мумифицироваться. Для такого надо года два, три, не меньше.
Тараканов посмотрел на журналиста и сказал:
Его видели живого и вполне здорового в прошлый четверг. Нам надо опросить несколько свидетелей лично. Я успел только с его начальником поговорить сегодня утром по телефону. Так что, если хочешь, я тебе по дороге расскажу свою историю, а ты со мной поучаствуешь в незаконном расследовании.
Почему, незаконном? тошнота у Тёмы почти прошла.
Потому, что я уже отдал на подпись дело с рапортом о прекращении уголовного дела из-за отсутствия состава преступления. Самоубийство, понимаешь.
Они быстро побежали по коридорам больницы в сторону приемного покоя. Лестницы, переходы, коридоры мелькали быстро, и муравей изо всех сил спешил за Таракановым. Перед глазами висела картинка с пустым хитиновым панцирем и страшно распахнутым в жутком крике ртом.
Самоубийство? свистящим шепотом начал Тёма, самоубийство?! Он что, по их мнению, пришел домой, бухнулся на диван перед телеком, воткнул себе в шею коктейльную соломинку и выпил сам себя?
Я зайду на пару минут к заместителю главного врача, сказал Тараканов на втором этаже главного корпуса, подожди меня на улице.
Мне с сестрой поговорить надо, вспомнил Тёма, я буквально на пять минут в педиатрическое отделение забегу. Не уходи без меня, ладно?
И он побежал к Лизе.
Какое нафиг, самоубийство, бормотал он себе под нос, перепрыгивая через две ступеньки, обалдели они совсем в милиции.
Лиза стояла в коридоре и разговаривала с парой медсестер в коротких беленьких халатиках. Под мышкой она держала толстую тетрадь и не спеша повернула голову в сторону Тёминых шагов. Сердце муравья замерло. Он как в замедленном кино шел навстречу Лизе, а ее длинные ресницы медленно-медленно двигались, на секунду закрыв глаза веками с густыми синими тенями. Губы так же замедленно начали раздвигаться в сладкой улыбке. Тёма судорожно выдохнул.
Лиза, привет еще раз. Есть секундочка тет-а-тет? Извините, девчонки.
Он совсем не нежно схватил Лизу за локоть и потащил ее в угол. Выйдя на лестницу, Тёма оглянулся и, приблизив лицо к удивленной Лизе, зашептал ей почти в ухо:
Лизик, мне очень нужно, что бы ты свела меня с хорошим доктором вашей больницы
Подхватил-таки ЗППП от своих подружек38, прервала его Лиза и мягко освободилась из железной хватки, а я тебя предупреждала. Теперь придется от сифилятины тебе уколы делать, иначе станешь бездетным, а это
Ну, перестань, Тёма в отчаянии закатил глаза к потолку, я серьезно. Слушай. Мне светит умопомрачительное повышение в редакции. Нужно кровь из носу выполнить одно пустяковое задание редактора, написать серию статей о важных профессиях нашей округи. Понимаешь? Сам мэр в курсе этого задания. Так что, я сейчас мотаюсь между своими друзьями и стараюсь вжиться в их работу. Врач у меня на третьем месте и сегодня, крайний срок завтра, надо написать статью. Понимаешь? Мне необходимо провести хотя бы полдня в обществе доктора, пока он выполняет свои обязанности. Как назло, у меня сейчас нет ни одного мало-мальски знакомого костоправа. Сведи меня с кем-нибудь из своих приятелей в больнице, пусть покажет, что и как тут у вас происходит. А я перед тобой в долгу не останусь! Понимаешь?